Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия - Сергей Мохов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Другим примечательным изображением советских похорон является фрагмент фильма Александра Сокурова «Круг второй» (1990). Молодой человек приезжает хоронить своего отца, но по дороге его обворовывают. Далее он проваливается в ад — «круг второй»: похороны превращаются в испытание, в том числе и инфраструктурное. Такова, например, сцена, когда гроб с телом надо вынести из квартиры, а гроб не проходит в двери.
К моменту распада СССР похоронной индустрии в стране практически не было: кладбища развивались стихийно, централизованного производства погребальных принадлежностей не было, специализированный катафальный транспорт не производился для широкого потребителя, строительство моргов было налажено только в 1960‑е годы, частные похоронные компании просто отсутствовали.
Старые правила для новой страны: опыт постсоветской России
5 февраля 1987 года особым указом Президиума Верховного Совета СССР в стране было разрешено создание частных торговых и производственных кооперативов. Данный указ стал логичным продолжением начавшейся либерализации рыночных отношений — так, годом ранее появилась возможность для индивидуальной предпринимательской деятельности[149]. Эти документы касались только самых общих принципов рыночного устройства, и, конечно, в них не было ничего конкретного о похоронном деле. Однако возможность легального оказания частных услуг коснулась и переустройства рынка ритуальных услуг. Уже в этом году в Москве по инициативе Исполкома Моссовета и Главного управления здравоохранения Мосгорисполкома был создан первый в Москве кооператив похоронных и ритуальных услуг «Кристалл».
В это же время по всей стране появляются другие похоронные кооперативы, постепенно превращающиеся в крупные компании. Материальная основа для подобных фирм была заложена советской системой бриколажа и кустарного производства: именно на базе многочисленных столярок больших заводов, гаражных кооперативов, мастерских, которые десятилетиями производили ритуальные принадлежности для нужд населения, стали возникать первые постсоветские частные экономические структуры по производству гробов, оград, памятников и похоронной атрибутики. Многие кооперативы начали работать, используя ресурсы советской коммунальной инфраструктуры[150].
История современной калужской похоронной компании «Ритуал сервис» (не путать с московским «Ритуал-сервисом»), рассказанная мне одним из информантов, является весьма показательной. Еще в конце 1950‑х годов вернувшийся с военной службы лейтенант Иван Болтунов поселился в небольшой деревушке Анинки, что на окраине Калуги. Он работал плотником и учителем труда в школе, и к нему часто обращались местные жители и родители учеников с просьбой сделать гроб для умерших и помочь в изготовлении других похоронных атрибутов, в том числе и намогильных крестов. Так он стал по совместительству гробовщиком. В 1980‑е годы у него и у его сына уже была своя лесопилка — они производили гробы и снабжали ими все соседние населенные пункты. К этому времени семейный подряд не только занимается плотничеством и продажей своих изделий, но и помогает найти катафалк, донести тело до могилы, организовать прощание. В 1987 году Болтуновы открыли кооператив «Ритуал»: гробы продают и отправляют в Москву и в соседние области. В 1990‑е годы «Ритуал сервис» — это уже одно из крупнейших калужских похоронных бюро. Сейчас компанию развивает внук Ивана — Илья Болтунов.
Надо сказать, что появление кооперативов не превратило похоронную сферу в потребительский рай. Частным предпринимателям было разрешено только производить и продавать погребальную продукцию и организовывать прощальные церемонии. Ключевые инфраструктурные объекты, такие как кладбища, морги и крематории, так и остались в ведении государства, а значит — в бесхозном состоянии. В такой поре инфраструктура пребывала все 90‑е годы. Состояние кладбищ в этот период показано в фильме А. Балабанова «Брат» (1997). Главный герой Данила Багров знакомится с местным уличным торговцем, потомком поволжских немцев по имени Гофман. Тот приводит его на Смоленское кладбище, где они ночью греются у костра в полуразрушенном склепе. На этом же кладбище Данила Багров прячет трупы своих убитых недругов. Собственно, в массовом сознании кладбище так и останется местом, где бандиты прячут тела убитых и где работает мафия.
Уже после распада СССР нормативным документом в похоронной сфере стал федеральный закон № 8 «О погребении и похоронном деле», принятый в 1996 году Государственной думой II созыва. Однако и этот закон не стал новой страницей в истории российской погребальной индустрии, он лишь закрепил сложившуюся с советских времен практику — рынок ритуальных услуг полностью является сферой ответственности государства и регулируется местными органами самоуправления (от субъектов федерации до сельских муниципалитетов). Если перевести этот бюрократический тезис на русский язык, то получится следующее: «Вы как-то там хоронили своих близких, все это работало — вот и продолжайте в том же духе».
В новой России по-прежнему нельзя открывать частные кладбища: частные компании могут только обслуживать их в рамках государственно-частного партнерства. Открытие морга сопровождается довольно серьезными бюрократическими и технологическими проблемами. Так, морг можно открыть, но нельзя проводить вскрытия и выдавать заключения судебно-медицинской экспертизы, то есть, по сути, это только хранилище мертвых тел. При этом существует риск, что использовать такой морг даже как хранилище будет нельзя, если в субъекте федерации, например, будет принято предписание направлять все тела на вскрытие. Правда, частному бизнесу разрешено открывать и содержать крематории и колумбарии. Однако фактически это сделать тоже весьма трудно: необходимо огромное количество согласований и разрешений. На момент написания этой книги в стране действует всего два полностью частных крематория.
Единственное, что сделало государство для частной похоронной индустрии, — это введение системы лицензирования для похоронных кооперативов, а позже и компаний. Однако затем и это решение было отменено, сейчас рынок никак не регулируется.
Я не буду здесь останавливаться подробно на истории закрытия/открытия конкретных фирм и становлении похоронных компаний, а сосредоточусь на описании институциональных характеристик рынка ритуальных услуг за последние 20 лет.
Модель похоронной индустрии в России очень схожа с французской, испанской и итальянской, то есть предполагает большую долю участия государства — только в России это означает почти полное отсутствие регулирования со стороны государства. Местные органы самоуправления предпочитают снять с себя ответственность за организацию похорон и связанную с этим нагрузку на социальный бюджет. Например, кладбища специально не ставятся на кадастровый учет — следовательно, как юридические объекты они не существуют. Отсутствие в кадастре обозначает, что отпадает необходимость заниматься их развитием и бюджетным финансированием. По всей России разбросаны десятки тысяч неучтенных кладбищ, оставшихся еще с советских времен. Кладбища могут стихийно возникать
