Мор - Павел Корнев

– Безнадежный случай, – вынес он вердикт. – Душа его полностью изъедена, ему не помочь.

– Да мы и не собирались, – фыркнул я. – Сможешь на время усыпить беса, чтобы пообщаться с человеком?

– Нет, – без колебаний ответил Марк. – А если изгоню нечистого, он сразу умрет.

– Ясно.

– Как бы бунт не начался, – хохотнул Дрозд и озабоченно почесал затылок: – Право слово, лучше бы дом подожгли…

– Да закрой ты окно! – рявкнул я, заметил стоявший в углу бочонок с водой и перетащил его к бесноватому. – Помогай!

– Что надо делать? – моментально позабыл Валентин про драку.

– Берись за спинку и наклоняй стул. И смотри, не прикасайся к нему.

– Это варварство! – засуетился Марк, сразу разгадавший мою задумку. – Так давно уже не изгоняют бесов, вы только утопите его!

– Говорю же – не надо нам беса изгонять. – Я взялся за спинку и скомандовал усачу: – На счет три. Раз, два, три!

Мы накренили стул и макнули одержимого головой в бочонок. Вода моментально промочила кляп и полилась в нос; бедолага судорожно задергался, пытаясь освободиться, но тщетно.

– Давай!

Выдернутый на воздух парень глухо закашлялся, и я сразу велел макнуть его обратно. Вода запузырилась, бесноватый рванул так, что едва не разломал стул, но вскоре обмяк и на этот раз приходил в себя куда дольше.

– Это бессмыслица какая-то! – всплеснул руками брат-экзорцист. – Вы ничего этим не добьетесь!

Я пропустил высказывание Марка мимо ушей и продолжил пытку.

Вдох – выдох. Воздух – вода. Вдох – выдох…

И с каждым разом, предчувствуя неминуемую гибель ставшего темницей тела, бес все яростней и яростней рвался на волю, пытаясь покинуть чуждый ему мир и вернуться в Бездну. Пустоту, в которой никогда ничего не происходило и никогда ничего происходить не будет.

Почувствовав, как сжался в комок готовящийся к побегу нечистый, я избавил одержимого от кляпа и вновь макнул головой в воду. Бес рванулся прочь, и мы с Валентином тотчас выдернули голову парня из бочонка.

– Говори! – заорал я. – Рассказывай, что с тобой произошло!

А тот в ответ лишь невнятно захрипел.

– Убить Ласкеса, убить Ласкеса, убить Ласкеса, – как заведенный все повторял и повторял бесноватый, а потом на его тощих руках вдруг забугрились мускулы, и стул хрустнул, разваливаясь на части. – Убить!

Валентин врезал парню ребром ладони по шее, и потерявший сознание бедолага растянулся на полу. Миг спустя его телом снова завладел нечистый, но ненадолго – я опустился на колени и, положив руку на мокрую макушку, вцепился в саму сущность беса.

Потусторонняя тварь дергалась и пыталась освободиться, но я смял его волю, будто сжатую в кулаке краюху свежего хлеба. А потом вырвал порождение Бездны из дергавшегося тела и зашвырнул на самое дно своей души.

Ах! Сразу будто ледяной водой окатили. Заломило зубы, в ушах зашумело, а перед глазами замелькали невнятные видения.

Люди, люди, люди. Сменяющиеся один за другим дома и снова – люди. Лица, имена, должности. А потом все затмил собой нарисованный чьей-то мастерской рукой портрет.

Одно лицо, один человек, один враг, которого следовало уничтожить любой ценой.

Всего аж от бешенства заколотило, так хотелось вытрясти из него душу.

Граф Мигель Луис ди Ласкес, начальник ночной гвардии Драгарна…

И тут меня второй раз окатили холодной водой. Точнее – окатил Валентин.

Я помотал головой, понемногу приходя в себя, кивнул опустившему на пол пустой бочонок усачу и прошелся по комнате.

Вот, значит, как. Вот, значит…

– Себастьян! – всполошился Марк. – С вами все в порядке?

– Уже да, – отмахнулся я и встал у окна.

В порядке? Как бы не так! Бес оказался по-настоящему силен. Его переполняла не только потусторонняя сила, но и тщательно взлелеянная злоба. И, даже будучи заточенным в самый глухой закуток души, нечистый пытался повлиять на чувства взявшего его в плен человека.

Создание Бездны было нацелено на убийство, и теперь у меня просто чесались руки свернуть кому-нибудь шею. Пусть даже это будет и не Мигель Луис ди Ласкес, пусть даже не он…

Мотнув головой, я сбросил наваждение и облокотился на подоконник. Невесть с чего накатил приступ меланхолии, и захотелось просто взять и сигануть головой вниз. Чтобы уж наверняка…

– А вот хрен вам! – В голос выругавшись, я отступил в глубь комнаты и уставился на перепуганных подельников: – Чего встали? Уходим.

– Командир, с тобой все в порядке? – поспешил за мной обеспокоенный Валентин.

– Да! – рявкнул я, чувствуя странную пустоту в душе.

Будто зуб откололся: ты проводишь языком и ничего не ощущаешь там, где еще недавно что-то было. Непривычное ощущение. Непривычное и пугающее. Неприятное.

Казалось бы, если принимаешь что-то в себя, тебя должно стать больше. Но нет – ведь бесы не просто создания Пустоты, они сами и есть пустота. Ничто, полное злобы и ненависти. И с каждым заточенным в душе нечистым тебя становится все меньше и меньше.

Появляются все новые прорехи, умирают чувства и воспоминания. Желания… желания пропадают тоже. Хочется лишь одного – перехватить себе горло и прекратить опостылевшую маету.

И боюсь, когда-нибудь так и поступлю. Лучше умереть собой, чем просто перестать существовать.

Наверное, лучше.

И я тихонько рассмеялся себе под нос.

Исчезнуть или исчезнуть? Какой замечательный выбор!

Каждый новый бес – это как порция кислоты. Неудивительно, что Жнец в итоге окончательно спятил. Нет, уж лучше в монастырь уйти…

Судя по реакции спутников, последнюю фразу я произнес вслух. И Валентина это откровенно напугало.

– Командир, ты как?

– Решил вот в монастырь уйти, – сознался я и выглянул во двор, где подоспевшие стражники без разбору вязали и правых, и виноватых. Собравшаяся толпа взирала за действиями стражей порядка с недовольным ропотом. – Обходим слева.

Мы сбежали с крыльца и поспешили к воротам. Повстречавшиеся на пути стражники смерили нас настороженными взглядами, но цепляться не стали и лишь покрепче перехватили древки алебард. Ну да – им бы драчунов задержать, не до случайных прохожих.

Ох, лучше б мы и в самом деле соседний дом подожгли.

Прошмыгнув в ворота, я протолкался через толпу зевак, махнул рукой Гуго и поспешил к выходу из переулка. Валентин поотстал, прикрывая нас сзади, а Марк зашагал рядом и неожиданно произнес:

– Я знаю, что вы сделали.

– В самом деле?

– Да. Вы заточили беса в себе, – кивнул брат-экзорцист. – Не понимаю как, но вам это удалось. Нам говорили, что лишь святые подвижники были способны на подобное. Только чистые душой люди могли побороть волю нечистого.

– Очень интересно.

Чистые душой? Ну-ну. По собственному опыту знаю – чистые вещи пачкаются гораздо быстрее слегка замызганных.

– Неудивительно, что Его Преосвященство даровал вам перстень официала.

– Неудивительно, да.

– Вам следует исповедаться и посетить службу.

– Непременно. – Я дождался, когда нас нагонят Гуго с Бертой, и незаметно для окружающих сунул в сумку девушки кинжал. – Но сначала как следует промочу горло.

Слишком уж муторно на душе. Гадко, несмотря на полученную зацепку. А значит, надо выпить. Пусть завтра все и навалится с новой силой, но иногда стоит просто отодвинуть дела в сторону.

– Оно того стоило? – спросил никак не желавший оставить меня в покое экзорцист.

– На вопрос, удалось ли добиться поставленной цели, ответил бы положительно.

– Ух ты! – обрадовался Гуго. – В яблочко?

– Не без этого. – И я указал на питейное заведение, из открытых окон которого тянуло ароматом свежей стряпни: – А посему предлагаю это дело отпраздновать.

– Без меня. – Берта делано приложила ладонь к накладному животу. – Проводишь, Марк?

– Разумеется! – тут же согласился парень, поглядевший в сторону кабака с нескрываемым неодобрением. – Разумеется, провожу!

– Смотрите, только ни в какую историю не влипните, – предупредил я, испытав облегчение оттого, что удалось наконец отделаться от брата-экзорциста. Достал он уже своими расспросами.

– Ну что, идем? – заторопился Гуго и оживленно потер руки. – Весь день ни капли во рту не было!

– Полегче давай, – предупредил я фокусника. – Тебе выступать завтра.

Тот лишь фыркнул и важно прошествовал в пивную, как ни странно, оказавшуюся почти пустой.

А в остальном кабак как кабак. Массивные деревянные столы, вместо табуретов неподъемные лавки. И те, и другие испещрены как свежими, так и уже потемневшими зарубками, оставленными ножами посетителей. На местах завсегдатаев и вовсе чуть ли не целые картины вырезаны. В общем, заведение не слишком презентабельное, но нам и такое сойдет.