Мор - Павел Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По мере того как описание в голове кабатчика складывалось в цельную картинку, глаза у него становились все больше и больше. Беззвучно разевая рот, он уставился на сидевшего к нему спиной Валентина, а почуявший неладное усач побледнел как мел и опустил руку, чтобы вытащить из-за голенища сапога наваху. Я пнул его по щиколотке и прошипел:
– Не дергайся!
– Чего ты лопочешь-то? – Стражник только тут обратил внимание на перекошенную физиономию хозяина. – Ну?
– Там! – указал на Валентина кабатчик.
Развернувшийся к нам дядька положил ладонь на рукоять кошкодера, его напарник поправил косо сидевший на голове морион и отступил к двери.
– Ты, ну-ка глянь сюды!
Дрозд с тяжким вздохом обернулся, и дядька вдруг громогласно расхохотался.
– Ну ты дал! – ткнул он локтем хозяина в живот и покачал головой. – Это ж господин шпагоглотатель! Я сам на его представление ходил! Нет, ну надо же! – Стражник хекнул, одним махом засадил стоявшую на стойке кружку с пивом и зашагал к выходу: – Чего только люди от безделья не придумают…
Валентин какое-то время молча хлопал глазами, потом нервно поежился и дрожащей рукой открыл свой расклад.
– Ну что – съел?! – заулыбался он.
Четыре воина и алебарда – комбинация просто убойная. Но Гуго лишь хмыкнул. Одну за другой он начал переворачивать карты, и при виде каждой последующей картинки лицо усача все больше и больше наливалось дурной кровью.
Пентакль. Палач. Девка. Жулик. Бес.
Ну надо же! Побил.
– Ах ты шулер! – вскочил Дрозд со стула. – Да я ж тебя!..
– Но-но! – погрозил ему пальцем фокусник. – Предупреждал, что мне повезет, не так ли? Уговор дороже денег!
– Знаешь, Гуго, – очень спокойно произнес я, – ты мне как отец. Но, если еще раз выкинешь что-нибудь подобное, придется тебя покритиковать. Возможно, что и до смерти.
– Так это ты стражников подговорил! – охнул Валентин. – Совсем из ума, старый, выжил?
– Да ладно вам, – фыркнул сгребший выигрыш фокусник. – Я полностью контролировал ситуацию.
– Иди ты! – выругался усач. – Командир, ну он, вообще…
– Чтобы это был первый и последний раз. – Я наполнил кружку остатками вина, в несколько глотков влил его в себя, смывая мерзкий привкус страха, и поднялся из-за стола. – Хорошо посидели, но пора и честь знать. Гуго, расплатись.
– Хорошо посидели? – поспешил за мной Дрозд. – Да меня чуть кондрашка не хватила! Меня так со времен битвы при Роневе не трясло!
– Ты не был при Роневе! – нагнал нас безмерно довольный собой фокусник. – Не заливай!
– Разве я сказал, что был? – огрызнулся Валентин. – Я сказал, с тех самых времен, тупица!
– Тупица не тупица, а тебя обобрать ума хватило.
– Ах ты, сволота!
– Хватит! – рявкнул я. – Достали! Можно хоть немного помолчать?
– Чего-то командир сильно не в духе, – пихнул Валентин фокусника. Тот кивнул, и дальше мы шли в полной тишине.
Но один бес – настроение не улучшилось.
Да и с чего бы?
2
На следующий день я проснулся уже после полудня. Какое-то время провалялся в полудреме, потом выскочил из фургона, умылся, вытерся висевшим тут же полотенцем и вернулся за одеждой. Натянул штаны, рубаху, зашнуровал ботинки и первым делом отправился к костюмеру, подрабатывавшему для своих еще и цирюльником.
Пока подравнивали и подкрашивали в черный цвет бороду и отросшие волосы, перекинулся парой слов с цирковым старшиной, затем получил свою порцию булькавшей на костре похлебки и понял, что больше до вечера заняться-то и нечем.
Решил, пока есть время, составить донесение. Помучившись с шифровальной таблицей, накропал послание Малькольму Паре, дал подсохнуть чернилам и сунул его в потайной карман.
На душе было неспокойно. Нет, не из-за дурных предчувствий, просто никак бес не успокаивался. Ворочался, тянул, отравлял. Цельную ночь всякая муть снилась. Кровь, смерть, выдавленные глаза, выбитые зубы…
Чтоб его!
Вот иду по мосту – и подальше от ограждения держаться стараюсь! А то нечистый под руку толкнет, и сигану головой вниз. И хорошо, если камень на шею не привяжу заранее.
Прогнав дурные мысли, я внимательным взглядом окинул пустую улочку и нырнул в подворотню. Отсчитал нужное количество шагов, нашарил расшатанный кирпич и, вынув его из стены, сунул листок с донесением в тайник.
Все, теперь пусть у руководства голова болит…
На облюбованный циркачами пустырь я вернулся незадолго до вечернего представления. Побродил меж шатров, проверил труппу. Все оказались на месте, все оказались при деле.
Берта уже заперлась в фургоне и накладывала грим; Валентин жонглировал увесистыми гирьками и бросал недобрые взгляды на задумчиво тасовавшего колоду Гуго. Фокусник сейчас не развлекался – манипуляции с картами были его коронным номером. Марк обнаружился здесь же: молодой экзорцист клевал носом над лежавшим на коленях томом.
Я глянул на заглавие, осторожно пролистнул несколько страниц и успокоился: парень читал жизнеописание Артура Странника, примечательное в основном красочным описанием путешествий Святого в языческую Пахарту.
– Посмотри только на него, командир, – пробурчал Валентин. – Сразу видно: ночь не спал!
– Ты мне зубы не заговаривай, – покачал я головой. – Какую каверзу задумал?
– Я?! – оскорбился усач. – Да никогда!
– Сорвешь представление, вычту из жалованья.
– Ну прям сорву! Токмо веселья ради, – заюлил Дрозд. – Ничего серьезного, командир!
– Ты меня знаешь.
Отвернувшись от усача, я развалился на козлах фургона и уставился в синее небо, где кружилась едва заметная точка какой-то хищной птицы. На солнце набегали перистые облачка, временами налетал прохладный ветерок, и совершенно не верилось, что уже лето. Даже в Акрае сейчас куда жарче. А тут – благодать. Хорошо…
– Себастьян, – окликнул меня вдруг Гуго, – отвлеку на минутку?
– Давай, – приподнялся я на локте. – Валентин чего начудил?
– Да не, – поморщился фокусник. – Просто узнать хочу, какие у нас планы на завтрашний вечер.
– А с какой целью интересуешься?
– Завтра в «Театре Театров» будут давать «Падение дома Лаэр», когда еще шанс выпадет к высокому искусству приобщиться?
Я прищурился. Чтоб Гуго и на билет раскошелился? Быть такого не может!
– Один пойдешь? – кинул пробный камень.
– Вот как раз об этом и речь. Марк Берту в свет вывести хочет, а я пригляжу за ними.
– А сам он почему ко мне не подошел?
– А мне бы тогда с какой стати билет обломился? – хитро прищурился Гуго.
– Валите.
– Так ты не против?
– Нет.
Я улегся обратно и сразу как-то незаметно для себя задремал. Долго ли спал, не скажу, но очнулся с головной болью, затекшей шеей и страстным желанием кого-нибудь убить.
Поморщился, хрустнул позвонками, не без труда выкинул из головы мысли о смертоубийстве. Дошел до бочонка с водой, напился и не успел решить, чем бы заняться дальше, как взревели трубы.
О! Уже представление начинается. Пора идти.
Пусть сам я во всем этом лицедействе участия и не принимал, но надо же кому-то и за порядком приглядывать. Вот и вспомню молодость, раз такая оказия вышла.
Когда прошел в шатер, рыжий клоун облил своего белого собрата водой. Грим потек, зрители расхохотались, и фигляры распоясались окончательно. Из приличного общества за такие шуточки могли и вперед ногами вынести. Здесь же – нормально.
Следом шел номер с дрессированными собаками, которые находили спрятанные предметы, складывали числа и угадывали мысли, а попутно прыгали через горящие обручи, ходили на задних лапах и подвывали вернувшимся на арену со скрипкой и гармошкой клоунам.
Акробаты выступили ожидаемо увлекательно, потом штатный силач тягал, подкидывал и ловил неподъемные, по крайней мере, для меня, гири. Сменившие же его борцы больше выделывались, сбивая друг друга с ног совсем уж невероятными ударами и бросками, но публика проглотила и это. А затем весело гоготала над издевательски точно повторившими парочку наиболее эффектных приемов клоунами.
После ведущий объявил, что сейчас произойдет нечто невероятное, и на арену вышел Валентин Дрозд. Ради затравки он запрокинул голову и принялся медленно и осторожно засовывать в глотку самую настоящую шпагу. Жуткое зрелище, даже если точно знаешь, что наконечник затуплен. Зеваки сразу умолкли. А когда усач начал игры с огнем – то изрыгая из себя длинные языки пламени, то засовывая в рот и гася факелы, – все загомонили, затопали и завопили как угорелые:
– Бис! Бис! Бис!
Раскланявшийся Валентин пообещал, что сегодня еще непременно вернется на сцену, и, опередив ведущего, представил зрителям выступавшего следующим фокусника:
