Войны за Бога. Насилие в Библии - Филипп Дженкинс

Замечание Лютера неизбежно подводит нас к такому вопросу: как мы можем понять, к кому здесь обращается Бог? Размышляя об отрывке из Второзакония, мы можем сначала спросить себя, как люди различают Божию волю (во всяком случае, в их понимании) в своей жизни и в событиях истории. Нам следует помнить об искушении назвать человеческие желания или человеческую политику Божьей волей, оправдывая тем самым такие поступки, которые иначе показались бы неприемлемыми. Сам текст обладает богатством смыслов и содержит в себе потенциальные опасности: на нем можно строить религиозную политику, его можно использовать для создания врагов, которые при участии воображения могут стать настолько порочными, что возникнет потребность их уничтожить. Окружают ли такие проекции этот текст или нет, в любом случае важно помнить об опасности неверного понимания Божьего замысла.

Целостное истолкование

Нам надо осторожнее обращаться с отдельными библейскими словами: следует рассматривать их в контексте всего Писания – и не только, скажем, книги Второзаконие, но всей Библии. Как и в любом другом произведении, отдельные библейские стихи и отрывки что-то значат не столько сами по себе, сколько по той роли, которую они играют в композиции всей книги. В последние годы ученые заговорили о «нарративном богословии»: этот термин подчеркивает тот факт, что мы находим истину именно в историях Писания, а не в абстрактных понятиях. Нам следует также рассматривать любой отрывок в контексте религии в целом, включая ее позднейшее понимание. То, как этот отрывок употребляли и как им злоупотребляли, действительно важно; интересно, что злоупотреблению часто подвергались такие истории, которые на первый взгляд были совершенно безобидными, в отличие от текстов о завоевании Ханаана.

Вообразите себе, например, что кто-то проповедует на один из самых известных отрывков из Иисуса Навина, в котором военачальник нарушает все законы природы, установленные наукой. В десятой главе книги Иисус Навин яростно сражается у Гаваона с амореями, которые могут убежать от израильтян при наступлении темноты. В ответ на горячую молитву Иисуса Навина Бог увеличивает продолжительность светлого времени суток, чтобы тем самым обеспечить победу своему народу. «Солнце остановилось посреди неба, целый день не спешило зайти!»{375} Эта история имеет смысл лишь в контексте астрономии до Коперника, когда люди верили, что солнце вращается вокруг Земли.

Эта научная дилемма в достаточной мере параллельна дилемме моральной, которую ставит перед нами повеление совершать геноцид. Такое явление полностью противоречит законам природы, и на протяжении многих лет данный отрывок использовали для того, чтобы поставить под вопрос основные положения Писания. Кларенс Дарроу упоминал историю об остановке Солнца в споре с Уильямом Дженнингсом Брайеном на знаменитом процессе по делу Скоупса 1925 года. В данном случае библейский текст явно противоречит научной картине мира. Значит ли это, что данный отрывок настолько испорчен, что современному читателю совершенно нечего из него почерпнуть? Что его не следует читать и не стоит произносить о нем проповеди? Вернемся к критериям Лютера: что в данном отрывке можно приложить ко мне, к нам? История о битве при Гаваоне была написана не как (неудачный) урок астрономии, но чтобы напомнить о нескольких важнейших темах, которые звучат в Книге Иисуса Навина и во всей Библии: что Бог избрал себе народ и оказывает заботу о нем и что Бог вмешивается в историю, чтобы осуществить свои замыслы, хотя наши слова слишком ограничены и мы не можем объяснить, почему и каким образом это происходит. Если астрономия может вынудить нас отвергнуть весь отрывок о битве при Гаваоне, это будет все равно что отвергнуть слова Иисуса о полевых лилиях на том основании, что язык здесь не соответствует критериям точности в ботанике.

Так и глава 7 Второзакония подчеркивает важность чистого монотеизма, изображая Бога грозным верховным правителем, чтобы напомнить евреям о том, как важно для них было стать избранными и хранить состояние избранничества. Сначала мы должны, следуя совету Лютера, спросить, кому адресованы эти ужасающие тексты, к кому они имеют отношение. Ответ очевиден: они обращены к евреям, которые первыми их слышали и читали, и им следовало понять, что с ними станет, если они откажутся от верности завету. Первая аудитория Второзакония слышала в текстах главы 7 не призыв сражаться с амореями или ханаанеями, но грозное предостережение в свой адрес и адрес своих ближних – людей, давших обеты Богу. В этом случае и современный верующий также может услышать в этих текстах не призыв ненавидеть чужих – и уж тем более не оправдание насилия или дискриминации, – но призыв к полной преданности.

Книгу Иисуса Навина и Второзаконие пронизывает наиважнейшая тема святости, кедуша , – абсолютной святости, которая присуща исключительно Богу и которая отделяет его от всего остального. Когда около 700 года до н. э. пророк Исайя в удивительном видении созерцает божественный двор, он видит ангелов, окружающих престол Бога и воспевающих песнь: «Свят [ кадош ], свят, свят, Господь воинств, вся земля полна славы его». Все позднейшие формы религии, основанные на Библии, так или иначе пытались постичь эту святость, эту отделенность и жить по ее суровым законам.

И Девтерономист, и пророки понимали, что это свойство Бога требует, чтобы евреи жили как святой и отделенный от прочих народ на святой земле и что им надо удалить от себя все следы иных систем отношений, которые отвлекают их от этой цели: вы должны отделиться! Чтобы передать эту мысль, Девтерономист описывает опустошительную военную кампанию – а если этого не понять, можно найти здесь оправдание идеи расового превосходства и сегрегации. Но если, читая данный текст, мы не забываем о пророках и историческом фоне его создания, эти кровавые строки говорят нам о чем-то совершенно ином: святой народ судят не по его войнам или победам, но по природе его жизни и взаимоотношений в обществе и, прежде всего, по тому, какую роль он играет и будет играть в жизни других. Этот отрывок учит праведности, цедек , это важнейшая библейская концепция, которая радикально отличается от насмешливого термина «самооправдание», хотя две эти вещи сегодня нередко путают.

Глава 7 Второзакония заставляет читателя задуматься о концепции «святого» – в современном мире это понятие слишком часто ассоциируется с духовной гордостью и лицемерием. Но то, что сначала выглядит как проявление исключительной приверженности своему маленькому племени, на самом деле становится основой для великой всеобъемлющей картины.

Истолкование «снизу»

Большинство текстов Библии пронизаны двумя концепциями: идеей избранности и представлением о том, что Бог напрямую вмешивается в человеческую историю. И в обоих случаях отрывок из Второзакония описывает, если можно так сказать, темную сторону этих концепций. Хотя во многих местах Библия подчеркивает, что быть избранником значит, в первую очередь, нести ответственность, это также дает преимущества перед прочими – в том числе перед забытыми народами, у которых отняли землю. А если Бог вмешивается в дела народов и стран, это означает, что иногда происходят войны и столкновения, где есть побежденные и победители.

Если один народ завоевывает и покоряет, значит, другие народы терпят унижение и несут потери. Размышляя с точки зрения палестинцев, Эдвард Саид отмечает: «Не существует Израиля без покорения Ханаана и изгнания или дискриминации ханаанеев – так тогда, так и теперь». Иногда побежденный отступает, чтобы, собрав силы, возобновить борьбу, но иногда, как говорит Библия, он просто перестает существовать. Если верить Книге Иисуса Навина и Второзаконию, были убиты тысячи, если не сотни тысяч, врагов. Любой читатель позднейшего времени должен взглянуть на эту ситуацию глазами побежденных, отвергнутых, не избранных. Мы обязаны читать Библию «снизу» – то есть с позиции аутсайдеров{376}.

Такой подход во многом задает тон работам современных секулярных историков, особенно тех, что описывают события, произошедшие в контексте экспансии империй. Сегодня было бы трудно рассказать историю распространения влияния Европы в XIX веке или историю США, игнорируя другую сторону, то есть те народы, которые утратили свои земли или свою независимость. Если побежденные народы или их потомки остались в живых, трудно забыть о том, что историю надо рассказывать с обеих сторон: возмущение побежденных и их потомков помогает историкам оставаться честными. Но когда исторические неудачники исчезают, не оставив даже своего имени, когда мы не слышим их рассказов о событиях, нужно изо всех сил напрячь историческое воображение, чтобы реконструировать их голоса – или хотя бы не забывать о том, что их точка зрения для нас также важна. Поэт У. Х. Оден писал: