Ярость огня - Розария Мунда
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они с Кертой сцепились в бою с наездницей дракона-аврелианца в наморднике. Наездница атаковала его, и теперь их пара вертелась в воздухе, словно дерущиеся кошки, пока вражеская наездница пыталась достать Дака копьем…
Она сражалась с отчаянием загнанного в угол животного. Дак с трудом отыскал удачный ракурс и выстрелил. Наездница вскрикнула, но не выпустила его.
Мы напали на них, бросившись с другого бока, и когда Дак выстрелил еще раз, она наконец-то отступила назад. Дак сюр Керта закружился в свободном падении.
– Ты в порядке?
– Все нормально. – Даже сквозь шлем я услышала разочарование в его голосе. – С ней было не так-то легко справиться!
Глядя на сражающиеся вокруг нас драконьи пары, я задалась вопросом, сколько еще моих наездников думали о питианских наездниках в намордниках так же.
Если они все вели себя подобным образом, тогда и речи о милосердии быть не могло.
– Держись рядом.
Под нами в Крепости начали вспыхивать пожары. Крыши домов и конюшен, по которым наши грозовики наносили удары, загорались. Над гаванью запылали мачты бассилеанских торговых кораблей, словно множество зажженных спичек.
А затем я снова перевела взгляд на пылающий внизу город и заметила кое-что еще.
Перед главным Дворцом Крепости приземлился новопитианский наездник небесной рыбы. Крыша в то время уже дымилась, а ее угол полыхал ярким пламенем, которое распространялось все дальше и глубже.
Дракон вцепился челюстями в дворцовые двери, дергая их.
Словно пытался открыть их. Как будто они были заперты на засов.
Я уже видела эту небесную рыбу…
Дело Небесная Рыба. Альтернус, который был так добросердечен со мной при передаче тела Джулии.
Что он делает на земле во время битвы и зачем дергает двери?
Но тут Аэла неожиданно получила удар в бок, и пока мы вихрем кружились в воздухе, я потеряла небесную рыбу из виду. Мы увидели черное брюхо грозовика, размах крыльев которого был размером с военный корабль, и я почувствовала нечто похожее на предвкушение.
Гаресон. Наконец-то.
Грозовик Гриффа мчался в нашу сторону, как огромный валун, падающий с высоты. Мы с Аэлой уклонились влево, едва успев проскочить под его крылом, чтобы получить преимущество, но они резко развернулись, повторив за ними, и я ощутила волнение, не имеющее ничего общего с битвой. Я не встречала противника, кроме Ли, который осмелился бы бросить мне вызов в бою.
И тут я услышала нечто такое, что сразу свело на нет всю мою радость от боя.
Гаресон рыдал.
Его рыдания были приглушены шлемом и едва различимы в вое ветра и реве драконов вокруг нас.
Я услышала, как его имя срывается с моих губ.
ГРИФФ
Слишком много мест, где они могли находиться, слишком много пожаров внизу.
Слишком много каллиполийских наездников, которых нужно было задержать.
Но мы с Иксионом делали все, что в наших силах.
Всю мою жизнь мы летали вместе, соперничали друг с другом, ненавидели друг друга, но сегодня ненависть, казалось, переросла в нечто иное.
Она, словно буря, распространялась в небе над Новым Питосом, пока мы уничтожали этих каллиполийских ублюдков одного за другим.
– Ты должен быть мне благодарен! – закричал Иксион. – Пусть лучше они будут в безопасности в настоящем укрытии, чем в твоей куче хвороста…
Но что, если эти укрытия загорятся?
Они выберутся. Доберутся до безопасного места…
Слова не имели значения. Значение имела только наша ненависть, одна на двоих со Спаркером. И я знал, что Иксион прекрасно понимал это, как никто другой понимал, что ярость делала нас могущественными. И в его интересах было разжигать ее во мне, а в моих – и дальше испытывать ее.
Но в те несколько мгновений, когда земля проносилась у нас перед глазами, я видел его неправоту.
Антигона поступала так, как представляли себе Шонан и Брэн, а я представить не мог.
Она не трогала жилища норчианцев, нападала лишь на полуаврелианцев и каллиполийских изгнанников.
А где-то внизу, в чужом зажиточном доме, ютились малыши, которых не могла утешить даже мать.
Отыскав ее, мы с Иксионом одновременно сменили направление, словно были объединены общим разумом: я собирался задержать ее, он – обрушиться сверху. И в этот миг я хотел разорвать Антигону сюр Аэла на части.
За ее милосердие. За ее благоразумие.
За то, что она оказалась такой, какой ее представляли глупцы из моей деревни, и за то, что это ничего не меняло.
Иксион поднялся вверх у нее за спиной, собираясь обрушиться на нее, чтобы мы окружили ее.
И тут она произнесла мое имя.
ЭННИ
– Грифф?
На мгновение мы оба замерли. Наши драконы находились в нескольких метрах друг от друга, готовясь к очередному нападению. Я различала пылающие яростью глаза его огромного грозовика, скрываемые железным намордником.
Звуки рыданий Гаресона затихли.
И тут он зарычал так тихо, что я едва услышала:
– Над тобой.
Мы резко ушли в сторону, за долю секунды до того, как сверху на нас обрушился залп пламени, который опалил левое крыло Аэлы, заставил нас кувыркаться в воздухе.
Второй грозовик, почти такой же огромный, как дракон Гаресона, чей гребень отливал серебром, а на доспехах красовалась эмблема рода Грозовых Бичей, помчался на нас. Всадник смотрел на меня так, как будто все остальное сражение – пламя в небе, дым от кораблей внизу, смешивающийся с наползающим туманом, крики арбалетчиков и грохот пушек – не существовало. Были только мы двое и наши драконы.
И тут Иксион нанес удар.
ГРИФФ
Ей было это под силу. В мгновение ока, в котором уместилась целая жизнь, полная тщетных надежд и фантазий, туманивших мое зрение в промежутках между бодрствованием и сном, пока наши со Спаркером чувства, мысли и разум сплетались воедино, я понял, что она могла это сделать.
Она превзойдет Иксиона.
Ловкая, меткая, неукротимая.
И у ее дракона не было проклятого намордника.
Она покончит с ним.
Я застыл; дым, туман и полыхающий под нами остров перестали для меня существовать, а будущее предстало в ярком свете.
Иксион, должно быть, тоже почувствовал нависшую угрозу, судя по тому, как он начал поддразнивать ее.
– Правильно, – выкрикнул он, – бросайте ваши силы на бастионы драконорожденных. К сожалению, мы решили обезопасить некоторых наших простолюдинов. Спрятать их в наших домах.
Антигона сюр Аэла замерла. Я видел, как понимание пронзило ее, как охватило ее дракона.
Никогда в жизни я не испытывал такого щемящего чувства привязанности к незнакомке, какое испытал в этот момент к этой удивительной девушке.
Иксион воспользовался
