Страна городов - Дмитрий Щёкин

Помощники взялись с энтузиазмом — растащили по помещениям дольмена приборы, выверили расстояния между ними под руководством самого автора изобретения, и в час наибольшего напряжения магнитных полей набились в центральный грот, — «позырить, че такое тут будет в натуре», — как выразился один из них, чумазый и верткий, весь как будто на пружинках, мулат Антошка. Впрочем, если не знать, что он — мулат, то есть ребенок от союза белой женщины русской и африканца — приезжего из далекого Сенегала, то… короче, в краю пальм и бананов, парень был бы определенно своим — кожа мальца сияла антрацитовым блеском. «Ништяк», — говорил пацан, если ему при случае намекали на его несколько экзотичное происхождение: «Зато грязь не видно, а вам завидно! А еще у меня дедушка — настоящий православный священник. Хошь, кадилом семейным по балде отоварю?» После этакого введения в этнографию, молодой человек, заинтересовавшийся происхождением «редкостного экземпляра человека разумного» в компании с виду вполне обычных российских школяров, решил, особенно после того, как к заинтересовавшему его парнишке подошли еще двое крепких ребят, постарше, на вид, годов семнадцати, и спросили, какие у «товарища ученого» претензии к их товарищу, дальнейших исследований антропогенеза негроидной расы на территории Российской Федерации не проводить, а вернуться к исследованиям. Ребятня рядом с приборами ему абсолютно не мешала — на работу техники люди рядом не влияли, а польза была очевидной — по его команде, переданной с помощью небольшого радиоприемника, можно было оперативно поменять положение прибора.

Синельников удалился в палатку и ушел из реального мира в виртуальный — по экрану поплыли все более четкие картинки, на которых появлялись отрывочные изображения людей, животных, опять людей, предметов. Электронная фотокамера с частотой до тысячи кадров в минуту фиксировала изображения, не прекращая работы ни на мгновение. Работающая аппаратура издавала басовитое гудение, постепенно повышая частоту и громкость. В какой-то момент шум стал невыносимым для уха человека, появились басовые ноты, переходящие в инфразвуковые колебания. Из-за стен палатки раздались испуганные крики, кричала женщина о непонятных явлениях, происходящих в пещере, звала на помощь кого-то, скорей всего, старшего группы школьников. Звук аппаратов перешел уже в отчаянный визг.

Раздался приглушенный утробный «чавк», и аппаратура остановилась. В палатку по проводам ворвались змейки огня, мониторы компьютеров звонко лопнули, осыпавшись, как сыплется лобовое стекло автомобили, отлитое в подпольной мастерской, на тысячи мелких осколков. Игольников сдавленно икнул, и прижал ладонь ко рту тыльной стороной, как бы пытаясь защититься от того, что готово полезть наружу из разбитых мониторов. Не полезло ничего, но подожженные огненными змейками горящих и плавящихся проводов, стены палатки, на которые перекинулось пламя, моментально сгорели дотла и осыпались черным пеплом. Огненная палатка просуществовала лишь мгновение, и самого Вадика не задела, но привела в полную негодность аппаратуру исследователя природного магнетизма. В первый момент Вадим ни о чем другом не думал, кроме как о своих драгоценных приборах и исследованиях, но несмотря на его беззалаберность, какая то мысль стучалась ему в голову и не давала покоя. Он смутно помнил, что ему помогали дети и учителя. Следовало проверить — что с ними. Если огонь пришел от пещеры — силовой кабель от генератора был в относительном порядке, — то следовало хотя бы посмотреть, к чему привел и чем окончился рискованный, как выяснилось, эксперимент, для учеников и педагогов. Покачиваясь и стряхивая с себя обгоревшие ошметки ткани палатки и обгоревших волос, страдальчески морщась от небольших ожогов, парень потащился к пещере-скиту. В самой пещере не было никого — только запах озона и горячие окатыши спекшегося кремния, подобные тем, что остаются при ударе метеоритов в кратерах. Следов группы школьников не было, как, впрочем, не было и запаха — чего боялся Вадим сгоревшей ткани, или, чего еще хуже — мяса, не валялись — боже упаси, скорченные трупы детей. Кряхтя по-стариковски, он потащился дальше, к палаткам детей — там их не было тоже. «Куда могли уйти двадцать человек?» — задал он себе вполне логичный вопрос: «Если они собирались пробыть здесь, помогая мне и археологам еще минимум неделю?» палатка была не только пуста, но и вещи, которые, собираясь уйти даже на некоторое, пусть короткое время, могли б взять с собой хозяева — на аккуратно застеленных спальных местах лежали рюкзаки, полотенца висели в головах на растянутых бечевках, картонный ящик с посудой был заполнен чистыми мисками и ложками. Всего было две палатки — мальчишечья побольше и поменьше, для девочек. Ни следов поспешного бегства, ни признаков кратковременного ухода не было. Лагерь выглядел так, как в идеале и должен выглядеть хорошо организованный туристский лагерь — ни мусора вокруг, ни окурков, аккуратно — опять же — оборудованные, пардон, отхожие места, кострище с незатейливо расставленными вокруг него бревнами — скамьями (стесаны верхние части) для вечерних посиделок и импровизированная столовая под навесом из палаточной синтетической ткани. Провода, протянутые в разных местах, заботливо и грамотно соединенные и заизолированные, снабженные патронами с лампочками, с плафонами и выключателями, подавали электричество во все места лагеря — вплоть до туалетов. «Хорошо устроились, уютно», — подумал Вадим: «А вот где они сами, любители незатейливого туристского комфорта?» И тут его пронзила простая мысль, испугавшая до нервных судорог — люди во время непонятного хлопка были в пещере, и никуда из нее не отлучались. Были там все! И все — исчезли! Явно — побочное явление его опыта, о котором он не думал, и представить не мог, что подобное может случиться вообще. Нервно посмотрев на механические часы «победа» на запястье, он вздрогнул. До момента, когда закончатся работы на раскопах где сейчас и находятся все сотрудники экспедиции, и появятся первые люди оставалось около четырех часов. Уйма времени, если взяться с умом!

Обезумевший человек метался по бывшему лагерю, лихорадочно обрывая и сваливая на расстегнутый тент, служивший навесом над столовой, вещи детей и взрослых. «Ничего», — успокаивал себя Вадим, если установленный факт переноса повторится — «Это открытие мирового значения. Что стоят двадцать жизней каких-то заурядных воспитанников интерната и их умученных бытом учителей! Я тщательно изучу, исследую этот факт, возможно мне удалось таки пробить своим открытием дорогу в иные миры для всего человечества! А они…. Я обязательно упомяну их…. Ну, как оказавших неоценимую… да, совершенно неоценимую помощь при изучении явления… быть может — упомяну…» И еще быстрее выдергивал колья, сметал документы группы, мальчишечьи безделушки, девчоночьи фенечки и косметику, посуду и припасы на полотно тента. Закончив, плотно увязал получившийся огромный тюк веревками от палаток, придирчива осмотрел лагерь — не забыл ли чего, и с утроенной страхом силой потянул ношу вверх в гору, к облюбованной им яме. Яму он засыпал вначале лесным опадом — листьями и хвоей, землей и ветками, все, что нашлось вокруг — пошло в дело, и через несколько минут место перестало напоминать своим видом, что там есть чего ни будь — так, неопрятная куча ветвей и земли, оставленная теми же школьниками при устройстве лагеря, отнесенная учениками в целях санитарных подальше от места стоянки.

Через три часа он уже был снова у своей сгоревшей палатки. Из компьютеров он достал винчестеры, и заменил их на бывшие у него в запасе девственно чистые, с прописанными на них управляющими программами. Готовил на непредвиденный случай — вот он и пришел. Винчестеры с компьютеров, пережившие пожар, с возможно оставшимися записями, многократно обернутые в целлофан — упаковку его он беззастенчиво позаимствовал в разгромленном лагере, нашли приют неподалеку от палатки, будучи тщательно замаскированными под корнями приметной сосны.

Пришедшего проверить состояние работ руководителя археологов встретил трясущийся, обгоревший субъект, в не слишком вменяемом состоянии — наш знакомый гнуснопамятный Вадим Романович Игольников. Доктору наук он скормил дезу о том, что в момент между двенадцатью часами и шестью — точнее он не помнит, в палатку ударила, возможно, шаровая молния, после чего он на долгое время потерял сознание. Аппаратура, пораженная разрядом, подтвердили его слова — про молнию. На расспросы о том, где группа школьников, которая помогала ему, он с трудом припомнил, что кажется, их старший Дмитрий Сергеевич собирался срочно уезжать, так как кончились деньги и его вызывают в районо, где он трудится. Лагерь туристов осмотрели, признаков бегства или катастрофы не обнаружили и приняли версию об организованном возвращении школьников по местам жительства.