Все дороги мира - Даниил Рубинчик

лучше, и я об этом жалею. – Он говорил спокойно, лишь пальцы нервно сжимали кружку. – Я могу лишь догадываться о том, кем он был и чем занимался, но ясно только одно: все это было очень важно. Этайн отдал жизнь за то, во что верил, и, даже если он ошибался, это уже не имеет значения. Я не знаю, хватит ли у нас всех подобной веры и сил на то, чтобы и нам сделать самое главное, когда понадобится, но молю всех богов – пусть так и будет. И это лучшая благодарность Этайну. – Он пригубил вина и сел.

– Позвольте мне сказать, – встала следом Айнери. – Мы все что-то и кого-то теряли в жизни, иные – не раз. Мы с братом теряли семью и друг друга, но обрели ее снова. За все это время в мою жизнь вошли те, кого я тоже могу назвать семьей и ради кого есть смысл жить и верить. – Она по очереди улыбнулась Йорэну и Дину, кивнула Иннеру, помедлила и протянула руку Ломенару. – Полуэльф, спасибо и тебе. За Йорэна, за Лину. Я не держала и не держу на тебя зла и только надеюсь, что и ты обретешь мир в сердце, как обрела его я. Здесь, сейчас, вместе с вами.

Ломенар явно хотел что-то сказать в ответ, но не находил слов. Поднявшись, он только поклонился Айнери.

– Высокого неба и легкой дороги ушедшему к Великому Ветру, – поднял кружку и Иннер. – Этайн успел стать и мне другом.

– Хватит умных речей, давайте есть, стынет же! – Дин подал пример, первым потянувшись за тарелкой.

– Опять ты только о себе! – Айнери шутливо пихнула его в бок.

– Прости, что мне недостает твоего благородства, – вернул шпильку парень.

– Ломенар, как там Лина? – спросила Айнери. – Ты же был у нее, правда?

– Был, – кивнул тот.

– Ты видел эльфов? – Глаза Йорэна заблестели. – Расскажи! Ты встретил своего отца?

– На какой вопрос отвечать прежде? – Ломенар улыбнулся краешком губ. – Королевство амдаров прекрасно и удивительно, в этом нет сомнений. Многое из того, что я видел, и представить себе нельзя. Отца я не встретил – его никто не видел уже много лет, и, милостивы боги, так будет и дальше.

– Почему? – неподдельно удивился друг.

– Потому что он – преступник для своего народа. Я до сих пор не знаю, в чем его вина, да и виноват ли он на самом деле, но я уверен, что он жив, и постараюсь найти его. Я дал обещание Эли – и себе.

– С ней все в порядке? – требовательно спросила Айнери. – Ты не ответил!

– Более чем. Она теперь королева. Я был на коронации.

– Королева?! Не может быть! – Девушка даже привстала. – Она же только и делала, что убегала от прежней жизни!

– Все меняется, ты и сама знаешь, – вздохнул Ломенар и с силой провел рукой по лицу. – Называй это чудом, судьбой, проклятием, но Эли единогласно признали королевой.

– Только не говори, что у нее не было выбора! – вскинулась Айнери.

– О нет, выбор у нее был. С тех самых пор, как она решила вернуться к своему народу, который оказался на грани войны.

– Войны? – пораженно переспросил Йорэн. – С кем собрались воевать эльфы?

– С Арденной, если находится тот, кто направит давние обиды на людей в нужное русло. Слава богам, с ним покончено, Эли сумеет удержать амдаров от бессмысленной войны. Да и у Риолена есть голова на плечах.

– Войны-то, может, и не будет, – хмуро сказал Винде, – а вот Альмаро мне покоя не дает. Ты не знаешь, Ломенар: Этайн погиб, пытаясь его остановить. Но не вышло: Альмаро забрал Сферу и покинул этот мир.

– Жаль Этайна, и Сферы жаль, конечно, она бы нам пригодилась, – вздохнул Ломенар, – но Альмаро ведь хотел именно этого – уйти. Думаю, он нам не угроза.

Но это брата Айнери не убедило.

– Иннер, вот ты скажи, чего ждать от Альмаро? Какие у него цели?

– Боюсь, Винде, этого никто не знает. Каждый ультунец лишь выполнял свои задачи, во что это складывалось в целом, большинство и не задумывалось. Понятно, что Магистр искал Сферу, но вот, для чего она ему, он не распространялся.

– И ни у кого даже предположений не было?

– Ничего серьезного. Говорили, что он хочет стать королем, хотя у него и так власть была больше королевской. Кто-то считал, что он хочет истребить все человечество, оставить лишь Детей Стихий, но это тоже пустое. В Ультуне все жили на равных – и люди, и мы, оценивались лишь заслуги перед Альмаро. Знаешь, я тебе так скажу, может, и не было у него никаких целей.

– То есть?

– По мне, он хотел власти ради власти.

Винде по-прежнему смотрел с непониманием.

– Попробую объяснить… – Иннер нахмурил темные брови. – Ну, вот смотри, например, тейнар, по идее, может жить без крыльев, ходить по земле. Но такая жизнь для него хуже смерти. Даже если он не покидает свой город и редко отходит далеко от собственного дома – это неважно. Потерять саму возможность опереться на воздух – вот что страшно. Хотя ты, наверное, не поймешь. Это как лишиться одного из органов чувств.

– Примерно представил, и к чему ты это?

– Мы были крыльями Альмаро, его глазами и руками. Причем ему это было необходимо, словно у него и должна быть тысяча конечностей и миллион глаз, а он всего этого лишился. Он хотел знать обо всем, что происходит в городе, иметь возможность повлиять на любые события как пожелает, просто потому, что для него быть везде и видеть все – естественное состояние. Он создал Ультуну, чтобы вернуть себе эту возможность, но может ли деревянная палка в полной мере заменить потерянную ногу? Мы были слабым подобием той силы, к которой он привык.

– С чего ты взял?

– У тейнаров хорошее зрение, я неоднократно наблюдал за Альмаро, когда он считал, что его никто не видит. Первые годы интересно было узнать про него побольше, а он никому в Ультуне подробности о себе не рассказывал. Так вот, скажу тебе, он страдал. Это было видно по его походке, движениям. Не подумай, что я ему сочувствую, я давно перестал его идеализировать, просто говорю, что видел. В разговоре он держался гордо и уверенно, но в уединении на своей любимой башне его плечи всегда были опущены, в самой позе сквозила усталость. Если в Ультуне я натыкался на него неожиданно, выйдя из-за угла или столкнувшись с ним в дверях, то успевал заметить тоску в его взгляде прежде, чем он успевал это скрыть. Конечно, я не знаю, что происходило в его жизни в прошлом, но невозможно в течение нескольких лет скорбеть непрерывно. Магистра же уныние не отпускало ни на мгновение. Его словно тяготила сама жизнь, каждый шаг, каждое движение заставляли страдать. Такое я видел только у безнадежно больных… и у тейнаров, что потеряли способность летать. Я не думаю, что Альмаро был болен, вот и делаю выводы.

– Что существо, рядом с которым и так весь Светлый Совет вместе с Измиером – пыль, прежде обладало такой мощью, что вся Ультуна не способна ему ее заменить? – фыркнул Винде. – Знаешь, мне проще поверить, что он болен, причем на голову. Это вполне объяснило бы и его жестокость, и подобные перемены настроения. Слышал бы ты, что он нес, пока мы ехали с ним из Хаммара, ты бы и сам так решил.

– Не думаю, что безумец столько лет мог бы держать в руках подземный город и тайно править всем Виареном, – спокойно парировал Иннер. – Впрочем, это неважно, я лишь высказал тебе свое мнение, а соглашаться или нет – дело твое.

Винде вздохнул.

– Что ж, понятней не стало. Если Альмаро вернется, от него по-прежнему можно ждать чего угодно, тут ты ничего не прояснил.

Айнери поежилась: ей было тепло, просто начинало клонить ко сну. Девушка невольно зевнула, ощутив легкий озноб.

– Идем спать. – Йорэн погладил ее по волосам. – Думаю, завтра надо выдвигаться в сторону Виарена. Я давно должен вернуться на службу, все, наверное, с ног сбились в поисках. Надеюсь, хоть не считают, что я сбежал.

– Ты прав. Дядюшка Смаль наверняка с ума сходит, надо