Во тьме Эдема - Крис Бекетт

У нас не было с собой ни охотничьего снаряжения, ни мешков, ни веревок, ни луков, — ничего, только простые копья с наконечниками из шипов иглодрева, которые мы захватили на похороны Ступа и Беллы, так что питались мы всю дорогу фруктами и пеньковицей, да один раз поймали земляную крысу. (Она проделала ход в муравейнике, и я велела Джерри рыть с другой стороны, куда и направлялась крыса, но мы вспугнули ее, и она кинулась обратно, вся в сверкающих красных муравьях. Тут-то я и проткнула ее копьем.) Нам даже не удалось толком ее приготовить: запихнули в дупло иглодрева и там запекли, как делают охотники, когда не хотят брать с собой в лес угли.

Почти всю дорогу по земле стелился туман. Иногда он чуть-чуть рассеивался, и можно было что-то разглядеть под деревьями на двадцать-тридцать шагов вперед. Но чаще казалось, будто мы заперты в крохотном мире размером в пару-тройку ярдов, где нет никого и ничего, кроме нас, нескольких деревьев да случайного звездоцвета, и сверху тоже ничего, кроме светящегося тумана, липкого и жаркого-прежаркого, так что идти и нести Джеффа было трудно-претрудно.

Один раз до нас из лагеря, как из другого мира, долетел звук рога: «Гар-гар-гааааар, гар-гар-гааааааааар». Два коротких, один длинный: особый сигнал путникам вернуться домой, когда нет ни Эскренного, ни Гадафщины. Это нам троим приказывали возвращаться. В конце того дня, пытаясь заснуть, мы снова услышали этот сигнал. И пару раз заметили в чаще охотников, которые искали нас и бормотали себе под нос:

— Чертовы новошерстки. И чего мы за ними гонимся, пусть себе уходят.

— Кто знает, может, их уже леопарды задрали.

Мы затихли и ждали, не шелохнувшись, пока они скроются из виду.

На третий день туман рассеялся, и мы неожиданно увидели бездну прямо у себя над головой. В черном-пречерном небе сиял Звездоворот, ветер был холодный и колючий, впереди блестели огоньки лесов, покрывавших склоны Пекэм-хиллс, а над ними в свете звезд маячила огромная тень Снежного Мрака.

— Вы хоть понимаете, что мы наделали? — спросила я мальчишек. — Вы подумали об этом? Мы ушли от наших матерей, братьев и сестер. Покинули друзей, тетушек, дядюшек. И может, никогда больше их не увидим.

Я остановилась и оглянулась на лес, через который мы прошли, хотя в темноте не было видно ничего, кроме веток, огоньков, звездоцветов и махавонов.

— Мы оставили позади жаркие костры наших групп, — продолжала я, — стариков, играющих в шахматы, детей, пинающих мяч, и взрослых, которые разыгрывают старые пьесы вроде «Гитлера и Иисуса», «Кольца Анджелы» и «Крупной ссоры». Оставили лодки рыбаков на Большом озере и одноногого Джеффо, который на берегу ручья Диксона варит клей из смолы красносвета. Мы ушли из Семьи, быть может, навсегда. Только представьте себе. Что, если мы больше никогда не ляжем спать в наших шалашах, не услышим, как другие группы просыпаются и возвращаются домой? И никогда уже не разделим пищу с родными и друзьями у костра?

Джефф остановился. Его искривленные ступни растрескались от ходьбы, а по лицу тек пот, несмотря на то что началась бездна и повеяло прохладой. Скорее всего, Джефф вспотел от боли, но мне показалось, что его еще и лихорадит.

Он оглянулся по сторонам. Над нами мерцал Звездоворот, такой яркий-преяркий, что отблеск его сияния лежал на ветвях и на земле, перекрывая свет цветов. Вокруг нас на все голоса раскричались птицы: они клекотали, пищали, ухали, чирикали, как бывает всегда, когда рассеивается туман. Повсюду порхали махавоны, и летучие мыши большими стаями спускались с гор и гонялись за добычей. Казалось, Звездоворот выманил их из укрытий, словно жизнь их тоже была подчинена ему, как и наша.

— Мы здесь! — проговорил Джефф. — Это происходит на самом деле. Мы правда здесь!

— Ну и чудак же ты, — я дала Джеффу подзатыльник, не сильно, но так, чтобы он понял, до чего меня раздражает. — К чему ты постоянно повторяешь этот бред? Неужели сам не понимаешь, как дико это звучит?

Джефф пожал плечами и потер голову.

— Повторяю, чтобы напомнить себе об этом, — ответил он и, хромая, побрел вперед. — Иначе забуду.

Мы пошли дальше — медленно-медленно. Через два-три часа мы наконец добрались до прохода в Долину Холодной тропы, где Ручей Холодной тропы течет меж двух горных отрогов в Долину Круга.

Мы с Джерри волокли на себе Джеффа, но Джерри вдруг сбросил его руку и помчался вперед к подножью левого отрога.

— Джон! — закричал он. — Эй, Джон! Джон! Это я. Это Джерри. Джерри, Тина и Джефф!

— Джерри, — бросила я в сердцах, — ради члена Тома, вернись и помоги мне нести Джеффа. Не могу же я одна его тащить.

20

Джон Красносвет

— Не так уж и трудно будет смастерить обмотки для рук, ног и тела, чтобы не замерзнуть наверху, — сказал я себе.

Всем известно, что если завернуться в шерстячью шкуру, то будет тепло даже в самую глубокую-преглубокую бездну. Но при ходьбе шкуры сползают и спадают. Так что мне надо всего лишь придумать, как их закрепить на руках, ногах и туловище, чтобы обмотки держались. В конце концов, шкуры можно разрезать и сшить нитями из волнистых водорослей или сушеных кишок: на старых рисунках, выцарапанных на деревьях вокруг Поляны Круга, Томми с Анджелой изображены в похожих накидках, которые, наверно, тоже резали, потому что шкуры сидят плотно.

Я нацарапал на куске коры несколько моделей. Я придумал, что можно вырезать два Т-образных куска шкуры для груди и спины и сшить их вместе, оставив наверху дырку для головы. Еще можно вырезать два квадратных куска и сшить, оставив отверстия для рук и ног, а потом еще приделать трубки для рук. А для головы можно смастерить что-нибудь вроде тех масок, которые взрослые надевают, когда разыгрывают для детей истории про животных: кусок шкуры с дырками для рта и глаз. А если пришить его к горловине накидки, то будет еще теплее.

Куда сложнее придумать, как изготовить обмотки для ног. Ноги не обернешь шкурами, потому что на снегу они промокнут. Да и от ходьбы шкура быстро протрется и треснет. Надо сделать так, чтобы обмотки не пропускали воду, а снизу были очень прочными и жесткими.

С водой разобраться не так уж и трудно, думал я. Крышки для колод, где хранится всякая всячина, обычно промазывают жиром. Воняет, конечно, ого-го как, но зато в дождь не пропускает влагу. Точно так же обрабатывают края лодок: промазывают высушенные шкуры шерстячьим жиром, чтобы вода не размыла клей.

— Можно изготовить обмотки из шкуры: внутри будет шерсть, а снаружи промажем жиром, — рассуждал я. — Или даже возьмем два слоя шкур. А чтобы держались, можно их сшить или обмотать смазанной жиром веревкой, вот как наконечник копья приматывают кишкой к древку.