Во тьме Эдема - Крис Бекетт

— А если на лошади? — спросил он.

Похоже, он недавно проснулся и какое-то время лежал молча, с закрытыми глазами.

Джон фыркнул.

— Какой еще лошади? Что ты несешь?

— Помните, на Земле были звери, которых называли лошадями? На них можно было ездить куда угодно.

— Да, Джефф, — произнесла я снисходительно, как взрослый разговаривает с ребенком, который действует ему на нервы, — мы все это помним, дорогой, но мы же не на Земле. В Эдеме нет лошадей.

Джефф сел.

— Мне кажется, это не какой-то отдельный вид животных, — не сдавался он. — Наверно, они брали детенышей, приручали, и получались лошади. Мы можем попробовать объездить шерстяков.

— Все это, конечно, хорошо, — возразил Джон, — но земные звери отличаются от эдемских. У них глаза, как у нас: в эти глаза можно заглянуть и увидеть, что животное чувствует. Потому что у них есть чувства. И одно сердце, как у нас, красная кровь и четыре конечности. Те звери почти как люди. Их можно понять. И чему-то научить.

Некоторое время мы все молчали. Смешно. Сперва я подумала, что Джефф, как всегда, чудит, но, поразмыслив, пришла к выводу, что его предложение не такое уж дикое-предикое, как мне сперва показалось.

— Давайте поймаем шерстячонка и попробуем, — предложила я. — Почему бы и нет? Попытка не пытка.

— Мы поедем верхом на шерстяках, а огни у них на лбу будут освещать нам путь, — поддакнул Джефф.

— Да и дорогу они знают, — согласилась я. — Помнишь тех, которых мы видели, когда были тут со Старым Роджером, а, Джон? Там, наверху, у Мрака? Они ведь явно куда-то шли. Не просто паслись. И освещали себе путь огнями.

Я посмотрела на Джона.

— А ты чем думал освещать дорогу? Ни один факел так долго не горит. Если сломать ветку древосвета, ее хватит на полчаса от силы.

Джон ничего не ответил.

— Так что ты придумал? — не унималась я. — Неужели рассчитывал, что мы ощупью побредем через Мрак?

— Я еще об этом не думал, — бросил Джон.

Я улыбнулась: несмотря на все свои взрослые планы, он еще мальчишка — покраснел и огрызается, потому что его раскритиковали.

К нам подошел Джерри. В руке он держал копье, наконечник которого был сделан из иглодрева.

— В чем дело? О чем вы?

— Джефф предлагает поймать шерстячонка, приручить и на нем, как на лошади, поехать через Мрак, — пояснила я.

Джерри кивнул, опустился на колени у ручья, зачерпнул пригоршню воды, напился, вернулся к нам и присел на корточки.

— Лошадь, говоришь? Ты ведь часто об этом думал, да, Джефф? Найти животное, которое станет нашим помощником.

Джерри с гордостью посмотрел на меня.

— Чего только не придумает мой братишка! Вот ведь умник-разумник.

Я рассмеялась и поймала себя на том, что мне начинают нравиться эти два чудака.

— Вот и отлично, — ответила я. — Нам это пригодится. Клянусь членом Тома, нам придется пошевелить мозгами.

Я оглянулась на Джона, но он, позабыв про нас, углубился в свои мысли.

— Между прочим, у животных в Эдеме есть чувства, — заметил Джефф. — И у леопарда, и у шерстяка, и у летучей мыши, и у трубочника. Они все понимают.

— Он всегда так говорит, — поддакнул Джерри, как будто одного слова его братишки было достаточно, чтобы все это стало правдой.

Джон очнулся от оцепенения.

— Ладно, — проговорил он, — у нас много дел. Надо раздобыть как можно больше шкур и мяса. Попытаться поймать живьем шерстячонка…

— Давайте сделаем изгородь, и тогда он не убежит, — перебил Джефф.

— Хорошо, Джефф, начинай строить изгородь или подумай, как это лучше сделать. Все равно ты не сможешь пойти с нами на охоту, даже если ноги заживут. Джерри останется здесь и поможет тебе. Мы с Тиной двинемся к Холодной тропе и поищем шерстяков: вдруг они еще внизу. Мы ненадолго, максимум на день. А через день-другой отправимся к Семье и постараемся разыскать кого-нибудь из новошерстков.

Джон не оставил нам выбора, не спросил, чего бы нам хотелось. И хотя я его не боялась, могла с ним поспорить, когда нужно, и настоять на своем, но каждый раз ругаться — слишком утомительно.

— А в ближайшее время, — продолжал Джон, — мы придумаем правила новой семьи.

Новая семья! Посмотрите на нас! Три новошерстка и клешненогий мальчишка сидят у запруды возле пещер. Но в глазах Джона мы уже стали новой семьей.

Пожалуй, именно это и делало Джона таким сильным. Он думал, что если очень сильно чего-то захотеть, то все непременно получится, и так в это верил, что иногда действительно выходило по его.

— Значит, это наше первое семейное собрание? — уточнила я. — Наше первое Эскренное?

Джерри хихикнул и указал на двух серебристых летучих мышей, которые наблюдали за нами с ветки дерева, скрестив на груди тощие лапки и помахивая крыльями. Казалось, мыши внимательно слушают нас, нахмурив морщинистые рыльца.

22

Джон Красносвет

Кое в чем Белла ошибалась, но все равно она была лучшим вожаком в Семье. Она заботилась обо мне, она меня воспитала, я любил ее. И я же стал причиной ее гибели.

Я никак не мог с этим смириться. Не сделай я того, что сделал, она не потеряла бы влияние в Семье и не поступила бы, как Томми. Положение в Семье и в группе Красных Огней значило для нее всё, как для любого вожака. Она пожертвовала всем, чтобы стать вожаком и членом Совета. Без этого жизнь потеряла для нее всякий смысл: без работы от Беллы оставалась лишь тень.

Первые несколько дней после того, как я обо всем узнал, меня самого подмывало последовать за Томми. Разумеется, я бы никогда так не сделал. Это значило бы поддаться порыву, чувствам, не думая о будущем, а я все-таки старался принимать решения, руководствуясь разумом. Но все равно каждую свободную минуту, когда не был занят делом, каждую паузу, которую нужно было чем-то заполнить, я снова и снова вспоминал про Беллу. Ба-бах! Белла умерла, Белла покончила с собой, и во всем виноват я.

Конечно, другим я старался этого не показывать. Ничто не должно помешать мне выполнить задуманное. Теперь, когда Беллы нет на свете, я просто обязан довести начатое до конца. И если мой план стал причиной ее смерти, значит, нужно сделать так, чтобы он сработал, иначе окажется, что Белла погибла ни за что.

Я нащупал в кармашке на краю повязки кольцо Джелы. Оно напомнило мне о том, что от беды никуда не деться. Люди умирают, теряют вещи и не могут найти, как бы сильно им того ни хотелось. Так было с Джелой, так было с Томми и со всеми, не только со мной. Анджела ведь лишилась не только Земли, мамы с папой и друзей. Она утратила не только кольцо. Пару бремен спустя после кольца она потеряла дочь Кэндис. Малышку укусил трубочник, когда она искала пеньковицу, и эта рана оказалась смертельной.