Дезертир - Андрей Валентинов

— Чего «смирно»?! — возмутился было первый. — Не старый режим!..

— Молчать! — Внезапно меня охватило холодное бешенство. — Оружие к ноге! Руки по швам, негодяи! Вздохнете — пристрелю!

У меня не было пистолета, не было даже ножа, да и не желал я пачкать руки об этих недомерков. Просто на миг я стал прежним, словно тот, ушедший навсегда, проснулся, чтобы защитить самое святое для тех, кто носит форму, — порядок. Порядок, начинающийся с выбритых щек и кончающийся у подножия престола. Ради этого я жил, ради этого — умер…

Какой-то миг они колебались, но затем в глазах блеснул страх — привычный вековой страх Жака Простака перед разгневанным барином. Я еле удержался от усмешки. Тот, кто вышел из-за двери, наскоро застегивал шинель, первый уже стоял, неуклюже прижимая мушкет к правой ноге.

— Осмелюсь доложить! — Второй гвардеец наконец-то застегнулся и неуверенно прокашлялся. — Так что, мы караул от пятой роты Национальной гвардии секции Гравилье. Старший наряда сержант Бомоль. За время несения службы…

— Вольно! — вздохнул я. Собственная выходка показалась верхом нелепости. Учить дисциплине этих обормотов! Все равно что муштровать баранов…

— Гражданин Вильбоа, предъявите пропуск! Сержант Бомоль, похоже, не на шутку растерялся и только через пару минут сообразил, что держит бумагу вверх ногами. Наконец последовал облегченный вздох.

— А-а! Все понятно, граждане! Прошу, заходите! Внутри не было ничего, кроме грубо сколоченного стола, двух табуретов и еще одной двери в глубине. На столе возышались несколько пустых бутылок и два масляных фонаря.

— Вход за той дверью, — негромко подсказал Шарль. — И фонари…

Я кивнул и подошел к столу. К счастью, оба фонаря оказались полностью заправлены.

Сержант уже возился с замком. Наконец дверь поддалась. Пахнуло сыростью.

— Вот карты у нас нет, — виновато заметил второй гвардеец. — Отобрали. По приказу гражданина Шометта…

Я поглядел на Вильбоа. Тот понял и похлопал себя по груди. Очевидно, старинный план времен великого кардинала был им не забыт.

— Вы там, граждане, осторожнее, — напутствовал нас сержант. — А то мне отвечать придется перед гражданином Дантоном…

— Это уж точно, — пообещал я. — А за то, что не бреетесь, он с вас нашивки живо сорвет! Растяпы!

Внезапно я представил, как Титан с рычанием сдирает с ополоумевшего гвардейца сержантские нашивки, и еле удержался, чтобы не расхохотаться. Увидев гражданина Дантона, этот горе-вояка просто помрет на месте — от страха. Или впадет в каталепсию на радость гражданке Тома…

Лестница, за нею — тьма. Из подземелья несло теплой сыростью. Ступеньки были скользкими, и я пару раз еле удержался на ногах, пока не освоился с неровным камнем, то и дело норовившим вырваться из-под башмаков. За моей спиной громко дышала доктор Тома. Шарль шел сзади, высоко держа фонарь. Нога не без труда нащупала ровную площадку. Я поднял светильник и огляделся.

— Прихожая, — негромко заметил Вильбоа, водя фонарем из стороны в сторону.

На прихожую это, однако, ничуть не походило. Небольшой зал, белые неровные стены, три широких прохода. Над одним из них черной краской была нарисована стрела. Под ногами зачавкала грязь, огни фонарей отразились в неглубоких лужах…

— Куда-то пришли, — констатировал я. — Шарль, давайте карту!

— Не надо. — Юлия кивнула в сторону центрального прохода: — Туда, где стрела. Специально нарисовали для самых непонятливых.

Я невольно улыбнулся. Девушка пыталась сохранять прежний задор, но голос ее звучал уже не так решительно. И немудрено!

— Все-таки посмотрим, — Вильбоа развернул карту и поднес ближе к фонарю. — По-моему, мы здесь…

Вход на плане мы нашли сразу, но далее начиналось хитрое переплетение извилистых коридоров, пересекавшихся несколькими более или менее прямыми проходами. А главное, ничего похожего на часовню на карте не оказалось.

— Где-то тут, — палец гражданки Тома указал на одно из ответвлений. — Думаю, не собьюсь. Там как раз кончается гипс.

Гипс? Я оглянулся и тут же понял. Белые стены!

— Здесь добывали гипс, — подвердил Вильбоа. — Ничего загадочного, обычные штольни. А дальше — сланец или что-то в этом роде.

— Совершенно верно, — девушка, похоже, вновь обрела уверенность. — Ни привидений, ни ламий, так что моему Альфонсу тут совершенно нечего делать. Как и вам тоже, граждане!

Проигнорировав последние слова, я подошел к проходу под черной стрелой.

— Я иду первый, вы, Юлия, за мной…

— Так точно, мой генерал! — Маленькая ладошка взлетела к шляпке. — Или мне вначале побриться?

Я только вздохнул, не желая в очередной раз вступать в словесную драчку, но в последний миг не сдержался:

— Цените свое место в строю, мадемуазель! Великий Конде приказывал лекарям идти исключительно в хвосте колонны, дабы вида не портить.

После таких слов следовало ожидать любых последствий, но девушка внезапно рассмеялась:

— Ценю, мой генерал! И вообще вы превосходно поставили на место этих болванов, Франсуа Ксавье. Я чуть сама не стала по стойке «смирно»… Ну, мы идем?

— Погодите! — Вильбоа расстегнул плащ и вытащил из-за пояса небольшой пистолет. — Возьмите, гражданин Люсон.

Я протянул руку — и внезапно отдернул, словно рукоять была из раскаленного железа. Нет, не могу, не имею права!..

— Не стоит, — самым спокойным тоном заметил я. — Стрелять тут, похоже, не в кого…

— Но… — Парень явно удивился. — Может, вы, гражданка?

— Уберите эту пакость! — послышалось возмущенное фырканье. — Я вам не мушкетер! Поразительно! Двое взрослых мужчин боятся пройти четверть лье!

— Пошли! — скомандовал я и первым шагнул под черную стрелу.

Под ногами скрипела галька, занесенная сюда в давние времена беспокойными водами Сены, свет фонарей отражался в ослепительно белых стенах, а впереди была сырая тьма, уходящая вдаль сколько хватал глаз. Проход вел прямо, время от времени слегка уклоняясь то в одну, то в другую сторону. То и дело попадались поперечные штольни — низкие, едва в человеческий рост. Изредка фонари высвечивали темные пятна, оставленные свечами, и надписи, большей частью цифры. Невольно подумалось, что в прежние времена катакомбы были разбиты на участки, во всяком случае после тройки на стене появилось «4», затем «5»…

После семерки проход расширился, выводя в небольшой зал. Свет упал на что-то четырехугольное, странной формы…

— Стойте! — скомандовала Юлия. — Здесь два прохода…

Пока она с помощью взятого у Шарля фонаря изучала обстановку, я, не удержавшись, подошел к странному предмету. Ящик — но какой-то перекошенный, почему-то с колесами…

— Тачка, — подсказал Вильбоа, незаметно подошедший сзади. — Кто-то гипс ковырял.

Я чуть не рассмеялся. Ну конечно! Обычная тачка, только перевернутая. А вот и заступ, небольшая кирка…

— Что вы там нашли, граждане? — послышался голос Юлии. — Надеюсь, что-то стоящее?

— Вам на это лучше не смотреть, мадемуазель! — замогильным тоном отозвался я. — Такое не для ваших глаз. О-о! Да не узрят они того, что навеки скрыла тьма!..

— Что?! В таком случае…

— Нет! Нет! Юлия, не надо! — заспешил Шарль. — Вам такое и вправду… Это страшно!

Свет фонаря стал быстро приближаться.

— Не ходите сюда! — трагическим шепотом воскликнул я, преграждая путь. — Там… Там это… Это!

— Да отойдите же!

Девушка рванулась вперед, чуть не сбив меня с ног. Я благоразумно отступил в самый темный угол, заметив, что Вильбоа тоже последовал моему примеру.

— Это тачка! — железным голосом констатировала девушка. — Как вас прикажете понимать, граждане?

— Ну-у… — начал было Шарль, но не выдержал и захохотал. Я сдержался, но это стоило немалых усилий.

Из темноты послышалось что-то, напоминающее шипение разгневанной кошки. Я невольно поежился.

— Шутим, значит, — отозвалась наконец гражданка Тома. — Очень смешно, граждане! Франсуа Ксавье, от вас я иного и не ожидала, но вы, гражданин Вильбоа…

— А что я сказал?.. — невинно заметил Шарль, но вновь не удержался от смеха.

— Я с вами больше не разговариваю, граждане! С обоими! Все, пошли, но имейте в виду, больше с вами встречаться я не собираюсь!

Похоже, Юлия все-таки обиделась. Не дожидаясь нас, она свернула в левый проход и быстро пошла вперед. Нам с Вильбоа пришлось прибавить шагу, чтобы не потерять из виду огонь ее фонаря. Мельком я успел заметить очередную цифру у пересечения штолен. Но вместо ожидаемой восьмерки там стояло почему-то «79»…

— Итак, здесь по-прежнему добывают гипс, — заметил я.

— В основном скульпторы, — согласился Вильбоа. — Из компании гражданина Давида.

Я вспомнил гипсовых болванов в красных колпаках, пялящих слепые глаза, и невольно усмехнулся.

— В общем, тихие места, — продолжал Шарль. — Даже обитатели Двора Чудес37 здесь не любили бывать, разве что забегали ненадолго. Слишком все на виду. Конечно, здесь прятались — во времена Лиги, например, но это не катакомбы Святого Себастьяна…