Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ракета, зашипела, выбросив последний сноп красных брызг. Комнату заволокло дымом, вдобавок к тому, что вошёл вместе с пулями из окна. Остро пахло сгоревшим порохом и кровью. Тварь под столом громко клацнула зубами, зашуршала, сдвигаясь по полу в сторону капитана. Снаружи с грохотом пытались выбить дверь. Окна в доме были слишком маленькими, чтобы пропустить человека. За стеной вой коротко прервался ещё одной очередью, прогремевшей теперь уже изнутри. Существо под столом показалось чуть больше, ползком пробираясь к капитану, пытающемуся найти хотя бы что-то в качестве оружия.
Сзади в ладонь Куминова ткнулась холодная рукоять автомата. Саша!!! Тварь зашипела, и низко припав к полу, быстро-быстро перебирая руками и ногами, бросилась к ним. Но Николай успел первым, выбрав пальцем спуск. Автомат ожил в руках, выплёвывая вперёд пули. И ещё у разведчика уже хватило сил встать и двинуться к тому, кто пытался его атаковать.
Выстрел-выстрел-выстрел… тварь взвыла, откинутая очередями в угол. Взвыла обречённо. Рядом сухо кашлянул пистолет пришедшего в себя Расула, помогая уничтожить непонятное существо. Куминов, шатаясь, дошёл до угла, где хрипя и суча ногами, умирало нечто. Приставил ствол к голове и выстрелил ещё раз. Вспышки автомата успели осветить перекошенное и странно поменявшееся лицо «хозяина», прежде чем пули калибра семь шестьдесят два разнесли голову.
На войне, как… — 6
Зальцбург, Германия, 196…
Карусель, раскрутившись, весело звенела хриплым звуком шарманки. Настоящих шарманщиков тут не водилось, всех вывели еще в тридцатых. Чтобы не портили моральные принципы нелепым ремеслом, переданным слабым духом хитрыми евреями. Шарманщикам, в отличие от последних, повезло: они остались живы.
Завезенная с переселенными французами мода на жареные каштаны плыла по аллейкам запахом перегоревшего масла. Порядок нарушался, но патрули не обращали внимания, лишь изредка проверяя документы. Над городом плыли серые облака, грозящие превратиться в самые настоящие тучи. Снега выпало много, но хуже оказался холод. Погода поменялась за сутки, как будто Советы заслали своего главного союзника — генерала Мороза.
Рождество давно прошло, но жители веселились. Уныло, угрюмо, но старались не показывать апатии, сильнее окутавшей город. Да и не только его. Жителей апатия скручивала уже давно.
Война давила все сильнее. Небывалое мировое противостояние расшевелило даже спокойных немцев, разрушало устоявшийся Орднунг, великий германский Порядок, покачнуло даже хваленую тевтонскую дисциплину. А кто-то даже помог.
Вилли Мюллер, добрый веселый Вильгельм, хорошо знал — кто именно. Должность невелика, всего лишь командир патрульного отряда, звание тоже так себе, просто шарфюрер, но знал. Все его парни знали, а как иначе — методички, получаемые из министерства Геббельса не могли врать.
Наглые англосаксы, доннер-веттер, гнали через контрабандистов морфий и кокаин. Все знали, что продажные шкуры-союзнички, румыны с венграми, пропускали через себя до десяти курьеров в месяц. Белые порошок всплывал тут и там, знай, успевай помогать ребятам из полиции, находи новые каналы, дави и прижимай к ногтю британских выкормышей.
Вилли был совсем мал, когда немцы сцепились с англичашками в Африке. Зато помнил удар по Лондону, уничтоживший столицу Британии и заразивший огромный кусок острова радиацией. Тогда он не понимал веселых криков на улицах, радостных лиц, ожидания скорейшей капитуляции врага…
Вилли хорошо запомнил страх, навалившийся чуть позже. Все молчали, только по радио, три раза в день, повторяли и повторяли про меры. Тогда будущий шарфюрер уже отправился в школу где, вместе с первыми уроками грамматики и счета, их учили пользоваться респираторами, противогазами, правильно находить укрытие и узнавать направление бега, делая поправку на ветер, если вдруг по городу закричат ревуны.
Счетчики, установленные сразу после Лондона, молчали. Лишь как-то раз, заставив город содрогнуться, они тихонько потрескивали, остановившись в «нормальном» диапазоне. Урок возмездия тогда прошла вся Германия, урок такого страшного возмездия, что некоторые надломились, не желая умирать из-за «чужих амбиций». Про амбиции Вилли ничего не знал и слушал слова дяди Руди, ветерана Вердена, жившего ниже этажом. Тот, мрачный и щурившийся от дыма плохо пахнущей эрзац-сигареты, крыл плохими словами всех и вся.
Дядю Руди забрали в красивую черную машину «адлер» на следующий день после «амбици», а вернули лишь через неделю: похудевшего еще сильнее, совсем седого и теперь замолчавшего.
Огненный шквал, прошедшийся по Балтике, когда русские большевики уничтожили Пенемюнде и грохот скал Норвегии, где отомстили англичане, дошел до Зальцбурга эхом, заставившим трещать фундамент жизни сотен тысяч. Радиация, неощутимая и смертоносная, заставляла думать. Пусть и не всех.
Война швыряла в топку немца за немцем, загребая заодно всех, отсидевшихся в компанию сороковых годов. Союзников, милых друзей чехов, болгар, шведов, норвегов, раздухарившихся после взятия Ленинграда финнов, и остальных, признавших Франко и Муссолини на юге. Война завертелась с новой силой в начале пятидесятых, когда русские, во время передышки, разработали свою Сибирь, а немцы добрались до сокровищ Африки, наполовину сданных оставшимися корпусами англичан, австралийцев и почти уничтоженных французов с поляками.
Страх не ушел, но затерся, заснул, изредка просыпаясь. Белый порошковый яд, дарящий странные сны и видения, будил его, заставлял снова думать о глупой войне. Наркотики пошли в Германию густо, последние пять лет возникая тут и там.
Англичане, кто же еще, отправляли их сюда, желая спустить немецкую нацию по трубам мирового ватерклозета. Наркоман — не человек, а говорить о его отношении к арийской нации и ее целям — глупо.
Добряк Вилли, ходивший в свою старенькую «шуле» восемь лет, в прошлом году брал своего математика. У того болели сразу двое детей, двойняшки, математик решил подработать «толчкачом» в самом городе. Кто бы мог подозревать в добром и приятном, даже остававшимся полноватым, учителе математики наркоторговца? Никто не мог, а Вилли сумел.
Вышел на след, вцепился псом и не отпускал, пока не раскрутил маховик, подаривший ему, простому шарфюреру, целый выводок, снабжавший рабочие кварталы и районы среднего класса белыми порошками этого яда, идущего из Азии, где британцы заставляли афганцев растить мак для своих подлых нужд.
В старой-доброй Германии экономия. Даже подленьких негодяев, решивших травить будущее арийской нации своим нарко-дурманом, повесили не всех. Главного, настоящего уголовника, казнили на площади, показав жителям судьбу каждого, решившего повторить такой путь. Остальных отправили на работы, руки
