Саратовские игрушечники с 18 века по наши дни - Пётр Петрович Африкантов

Вот и истории сей, конец настал. Умер Андрон, умерли его дети, кто от отца мастерство росписи перенял, умерли многие, кто после родился, игрушку лепил и успел состариться, одна игрушка не умерла, а живёт и благородством своим в чудной росписи, делает жизнь саратовцев краше.

Алёшкины скакуны

(Необыкновенная история, приключившаяся с мальчиком Димой, в результате которой, он научился лепить традиционную Саратовскую глиняную игрушку)

Я хочу рассказать вам, ребята, одну очень занимательную историю, которая произошла с вашим сверстником Димой Полозковым, который жил в большом городе, стоящем на реке Волге. Вы, наверное, уже догадались, что это за город? Правильно – это Саратов. Красивый город! И люди в нём красивые и мужественные. И история этого города славная. Гимназий же, школ и лицеев в нём не пересчитать. А мальчик этот – Дима, учится в школе, и занимается в объединении «Керамика» у Павла Петровича Тетерина. Ещё его ученики зовут кратко – «Два-П». В объединении Дима учится из глины лепить всякие вещицы. В общем, он занимается уже второй год и кое-что уже умеет делать. Особенно Диме удаются свистки, маленькие, заливистые. Никто из ребят не может сделать такого свистка как он. Только сегодня лепить свисток Дима не будет. Почему? Да потому, что Павел Петрович обещал объяснить новую тему. Какую? Послушаем, увидим. Он сейчас подойдёт.

А вот и сам Павел Петрович!.. В кабинет входит пожилой мужчина с седыми волосами при короткой стрижке. Обводит взглядом рассаживающуюся за столами шумливую ребятню. Тут, скажу я вам, пожалуйста, будьте повнимательнее. Давайте послушаем. Павел Петрович Тетерин всегда проводит занятия интересно. На его уроках – муха пролетит– слышно.

Учитель подошёл к своему столу и начал говорить.

– Вы, ребята, конечно, знаете глиняную Дымковскую игрушку!– Павел Петрович многозначительно помолчал, чтобы сконцентрировать детское внимание. «Знаем, знаем!», раздались голоса.

– Это игрушка – знаменитость,– возвысил голос Павел Петрович,– она известна во всём мире. И знаете вы о ней потому, что об этой игрушке пишут в учебниках, о ней можно услышать по радио и просто увидеть эту игрушку на прилавках магазинов, потому, как лепили её не только в давние времена, но лепят и сейчас.

– И мы лепили,– вставил Дима Полозков – лопоухий, рыжеватый мальчишка с набором разнокалиберных веснушек на носу. На него зашикали: «Не один ты лепил,.. помолчи…». Дима смутился и стал слушать, а учитель продолжал говорить.– Только знайте – кроме известных игрушек лепилось в нашей стране и много малоизвестных и даже совсем неизвестных. Ваяли их мастера в городах, пригородах и деревеньках, густо разбросанных по нашей необъятной родине. И мастера в тех деревеньках были отличные, и изделия их были отменные, только как-то не получилось у них с известностью. Не думали тогда мастера об известности, а больше думали: чем деток занять, да так, чтобы это занятие было и поучительное и затейливое. Глиняная же игрушка для такого дела в самый раз подходит.

Ребятишки притихли, насторожились. Лица стали более внимательными, глазёнки заблестели,.. интересно. Лёнька Квасков поближе придвинулся.

– Об одной такой полузабытой игрушке я вам и поведаю сейчас – это традиционная саратовская глиняная игрушка. Не слышали?.. – учитель обвёл взглядом ребят.

– Нет… нет!– стали переглядываться ребята.

– Так я и думал… Саратовцы, а о саратовской глиняной игрушке даже и не слышали.

– Расскажите, расскажите, – хором заговорили ребята.

– Как же не рассказать. Обязательно расскажу. Ведь я не только о ней слышал, но в детстве сам её лепил, подражая старшим братьям и сёстрам, потому и расскажу вам о ней до мельчайших подробностей, чтобы каждый из вас мог взять в руки глину и слепить себе игрушку и не одну, а столько, чтобы можно было младшим сестрёнкам и братишкам подарить. Согласны!?

– Согласны, согласны!– послышалось в ответ, а Лёня Квасков спросил: – Павел Петрович, а мы были на вашей выставке игрушек…– но его перебили.

– Не один ты был,– проговорила Лиза Сорокина,– другие тоже были,… нечего выскакивать.

– Да я только хотел спросить,…– оправдывался Квасков.

– Что ты хотел узнать, Лёня?– спросил Павел Петрович.– Говори…

Лёня смутился и спросил:

– Скажите, а ваши дети лепят из глины или нет?

– Нашёл чего спрашивать,– буркнула Лиза. – И без этого понятно, что лепят.

Учитель же отнёсся к этому вопросу очень серьёзно и сказал:

– Этот вопрос не праздный, и даже очень интересный. Я тоже над этим задумывался.

Лёня повернулся к Лизе и показал язык, что, мол, съела. Павел же Петрович продолжал.– Сам я из рода глинолепов. Из глины лепили и бабушки и прадедушки. Только в роду лепили далеко не все. Те, кто в родстве лепили, имели разный уровень талантливости. Многие лепили игрушку на уровне подражания тем, у кого из родства это получалось лучше всего. Корифеев же лепного дела, первопроходцев, было единицы, хорошо, если один на поколение выпадет, а то и того нет. В нашем роду, такими одарёнными были мой дед и прадед.

– А ваши дети?– опять повторил вопрос Квасков.

– К сожалению, мои дети лепкой пока не занимаются. Я говорю, пока. Старший сын Константин, пошёл по научной части, младший Антон, пока тоже глину в руки не берёт, но задатки есть и неплохие. Жаль, что его компьютер смущает.

– Это что же, пресеклось древо игрушечников? – спросил кто-то из задних рядов.

– Не скажите…– педагог улыбнулся.– Я до сорока лет тоже глину в руки не брал, и профессия моя с глиной никак не была связана, а потом гены заговорили.

– Может быть, ваших детей дети будут лепить?– вставила Лиза.

– Этого нам знать не дано,– сказал Павел Петрович, а вот что мы должны знать, и что каждому дано усвоить, мы, и разберём на сегодняшнем уроке.

Начнём же вот с чего.– Старый педагог помолчал, взгляд его стал задумчивым, он будто на какое-то время окунулся в своё детство, увидел себя босоногим мальчишкой, а потом стал медленно говорить, глядя поверх ребят, будто вглядываясь в прошлое.

– Представьте себе, дети, пригородную деревушку около Саратова. А чтобы вы лучше представили, подскажу: зима, мороз, ветерок с соломой в омётах играет. Вечер. Холодно. Озноб. По спине мурашки бегают, в прятки играют. Желтоватыми огнями высвечиваются в сгустившемся фиолетовом сумраке заледенелые окна домов под соломенными крышами. Забился от мороза под скрипучее крыльцо лохматый пёс Кузя, а в домишке, что охраняет Кузя, сидит за широким столом мастер и при свете лампы переминает пальцами небольшие кусочки серо-белой глины, да чего-то бормочет себе под нос. Это игрушечник, зовут его Ларя,