Одна сотая секунды - Иулсез Клифф

Осознание этого ни согрело, ни отозвалось хоть чем-то приятным в сердце. Просто очередная утомительная роль. С таким же равнодушием можно изобразить зайчика или лисичку на утреннике, когда позади остались тысячи зайчиков и лисичек, и столько же их будет впереди.

Еще пара сообщений пришла на электронный адрес. Вроде вся техника не сложной оказалась, но мне пришлось просить помощи у Гарора, приноравливаться, прежде чем пальцы смогли привыкнуть к манипулятору, а глаза вычленить логическую структуру в операционной системе.

Все то же, ничего особенного. Что электронная версия, что бумажные послания — все они содержали длинные имена и серьезные титулы, наверняка способные привести в трепет каждого второго простого смертного в этом мире. Но я-то из другой реальности, и весь пафос, все эти лживые любезности, все эти сложенные в величие буквы ничего для меня ровным счетом не значили. Вернее, я понимала, что невольно став спутницей Арвелла, я также невольно вляпалась во все эти политические паутины. Пусть я пока только с самого края задела невидимые нити, но дрожь уже прошла, пауки среагировали и замерли, оценивая, насколько серьезно завязла в клейкой ловушке новая жертва.

Эх, ну какого ляда я тогда стала трогать ту проклятую машину? Судьба? Да не судьба это, а моя собственная дурость, замешанная на любопытстве.

Рассыпаться в благодарностях и отвечать я не стала. Собрала тощую стопку, подумала и отшвырнула подальше. Не желала я ни этого замужества, ни последующих за ним проблем, которые все равно мне не под силу разрешить. Если бы выкуп требовали или как-то угрожали, то можно было подумать, обмозговать, прикинуть что к чему. А так? Остается сидеть на попе ровно и ждать вестей.

Я поднялась, потянулась, упоительно хрустнув каждым суставом. А ведь есть что-то тонко вибрирующее, не дающее покоя, не позволяющее послать всех по известным адресам. Не опровергающие слова даже, не печаль и тревога, так изменившие лица, успевшие надоесть до зубовного скрежета. Нет, сама интуиция задрала голову и промямлила невнятную чушь. Но интуиция, пусть и стервозная, да всегда была моей верной союзницей, знавшей, что не с руки ей давать сигнал ложной тревоги. И если уж кольнула чем, загудела тронутой струной, то остается только вцепиться сильнее в край стола, отринуть сумасбродные танцы расшатанных мыслей, и обратиться в слух, чтобы там, за последним сбившимся аккордом уловить особое предостережение. И что это за предостережение? Что я не заметила и не уловила? Что уже обработало мое подсознание и теперь пытается протолкнуть в сознание?

Я поднялась и все же, следуя чутью, потянулась к распотрошенным письмам, перебрала рассеянно, да и замерла, еще не понимая, но уже видя повторение. На одном конверте плотной вязью выписывалось «Вестренденский» и то же имя красовалось на другом.

Два дома Вестренденских? Вряд ли. Тексты схожи, один — сухой и безликий, принадлежал некому Стенхалу, другой же отличался большей эмоциональностью и заканчивался подписью Уэлла Вестренденского.

Просто слова. Просто бумага. Имена. Несоответствие.

Наверное, озарение даже и не пыталось направляться ко мне, просто двигалось мимо по своей траектории, но, случайно пошатнувшись, напоролось на меня и от неожиданности все и вывалило. Родившееся предположение смущало меня свой нелепостью, оно казалось совсем уж бессмысленным и ни на чем не основанном. И, наверное, попади я в подобную ситуацию в своем мире, то просто выбросила бы оба письма в мусорную корзину. Но это в моем мире, в оставшейся за какой-то неуловимой чертой шириной в несколько дней реальности, не здесь. Здешняя жизнь могла включать в себя все что угодно, и я пока не могла себе позволить поддаться сугубо логическим рассуждениям. Да и, если откровенно признаться, промелькнуло какое-то любопытство, какая-то детская жажда загадки, породившая надежду на то, что я смутно уловила и разгадку.

Разгадка? Ребяческая заинтересованность?

Конверты жгли руки. А если, напротив, я что-то сейчас узнаю, и это вынудит меня втянуться в некие события, участие в которых меня разочарует? Кто мне все эти люди, бывшие рядом около месяца? По большому счету — никто. Так уж много ли они сделали, чтобы я, очертя голову, бросилась искать неприятности?

«…прости… не смог с первого раза, не сумел…»

Чтоб тебя, ящерица разноглазая! Ладно, уговорил, рискну дернуть за эту веревочку. Но если что-то получится, если ты вернешься, то по гроб жизни должен мне будешь.

И я, схватив письма, громко позвала Гарора.

Старик отозвался практически сразу, подскочил, точно и не было за спиной многих десятилетий, взглянул на меня с такой надеждой, словно я уже готова была указать, где и с кем развлекается их ненаглядный господин. Нет, дорогой мой, ничего тебе такого я сказать не смогу, лишь поделюсь размышлениями, да спрошу совета.

Поделилась, спросила, после стала слоняться по замку, мучительно ожидая следующего акта действия. Дождалась, потащилась вслед за Гарором к кабине телепорта. Вспыхнули чуть ярче синие диоды, разъехались двери и явили нас под очи низкорослого обезьяноподобного типа, сонно почесывающего затылок.

— Леди Рутхел, очень рад, очень рад, — затряс он мою руку, — Эдвис Беренг, управляющий центром. Гарор мне сообщил, сейчас все проверим.

Мне едва удалось выдрать ладонь из цепких лап этого Беренга. Видно, Арвелл совсем был нетрезв, когда нанимал подобного типа — тщедушного, всклокоченного, ушастого, с большущим ртом, крупными выдающимися зубами и нервно бегающими глазками. Такому место, скорее, в зоопарке, чем в серьезном учреждении, да и еще на ответственном посту. Впрочем, когда Беренг развернул письма и отправил их на сканирование в какой-то прибор — сначала один лист, затем другой, моя неприязнь несколько угасла. Теперь в монитор смотрел не отталкивающий невротик, а профессионал с холодным и цепким взглядом, четко знающий, что и как нужно делать.

— Господин Беренг, — тихо шепнул на ухо Гарор, — доверенное лицо Арвелла, очень надежный человек.

— И много их таких, доверенных? — Хмыкнула я, наблюдая за тем, как на мониторе разрастаются цветные всполохи.

— Мне известны четверо…

Обернувшийся и радостно растянувший рот от уха до уха Беренг жестом поманил нас, ткнул узловатым пальцем в экран.

— Ты оказалась права, леди Рутхел, — радостно возвестил управляющий, — химический анализ показал, что в письме от Стенхала Вестренденского действительно есть скрытое послание. Вывести на экран?

— Выводи, — кивнула я.

Не поздно еще отступить? Есть у меня хотя бы несколько секунд, чтобы от всего отказаться? Нет, уже нет, потому что на экране проступил текст длиною всего в полстроки: «Полночь с десятого на одиннадцатое, Вергил-Де». Время? Осталось менее суток. Расстояние? Неизвестно…