Одна сотая секунды - Иулсез Клифф

— Ты оказалась права, леди Рутхел, — радостно возвестил управляющий, — химический анализ показал, что в письме от Стенхала Вестренденского действительно есть скрытое послание. Вывести на экран?

— Выводи, — кивнула я.

Не поздно еще отступить? Есть у меня хотя бы несколько секунд, чтобы от всего отказаться? Нет, уже нет, потому что на экране проступил текст длиною всего в полстроки: «Полночь с десятого на одиннадцатое, Вергил-Де». Время? Осталось менее суток. Расстояние? Неизвестно…

Глава 18

Если верить расписанию, то поезд пребывал на мелкую станцию Вергил-Де примерно за полтора часа до полуночи. За полтора часа местных. Сколько это получится по моему времени? Так, здешний час — это два моих… значит, за три. Три часа, выходит, придется болтаться неизвестно где и пока еще неизвестно — зачем. Но других вариантов, к сожалению, больше не наблюдалось. Правда, и этот теперь ставился под сомнение, потому что увиденные мною очереди, вившиеся жирными гадюками от самых обыденных касс самого обыкновенного вокзала, нисколько не внушали оптимизма. Вроде и город совсем небольшой, хотя и столица Фортисы, ан нет же, вон какие толпы людей. Или не только людей?

Я понуро поплелась в хвост очереди, показавшейся мне наиболее быстро продвигающейся.

— Мама? А это леди Рутхел, да? Мама? Это она? — Донесся до меня детский голос.

Я почувствовала направленные на меня взоры. Блин, я же, наверное, теперь знаменитость, звезда таблоидов и прочей печатной продукции. Или нет?

— Да, да. Уймись уже.

Ага, теперь во всех газетах появится мерзкая статейка под заголовком «Вторая леди страны болтается в очередях, как простая горожанка». А потом пойдут по местному Интернету картинки на тему, как я кормлю котят и спасаю щук от браконьерского вылова и помогаю гусям ориентироваться по солнцу.

— А у меня тоже такой браслет будет? И я тогда…

Кто там говорил, что устами младенца глаголет истина? Правда, истину исторгала в данный момент девчушка лет шести, но я готова ее была расцеловать.

— Еще лучше будет, — подмигнула я нисколько не смутившемуся ребенку, и, задрав над головой руку с браслетом, громогласно возвестила: — Уважаемые пассажиры… э… я действительно леди Рутхел, жена того самого Арвелла Рутхела, и в данный момент опаздываю на поезд. Короче, не будете ли вы любезны меня пропустить без очереди, а?

Сработало. Толпа медленно, как неуклюжее животное, чуть отползла, разделилась, признавая мое право и пропуская меня к окошку кассы. Ну и правильно, ваш любимый или не очень хранитель во что-то вляпался, и если желаете его вернуть, то можете и пожертвовать парой лишних минут. Разумеется, при условии, что он еще не накрылся медным тазом.

На меня устремились десятки, если не сотни глаз, излучавшие самые разнообразные эмоции — от откровенных ненависти и зависти до едва ли не фанатичного обожания. Но мне то что, первый раз, что ли? Сколько я уже таких глаз видела, уже и не вспомню, чуть ли не каждый раз они возникали, когда я вышагивала под руку с очередным котиком на сумасшедшей высоты каблуках в вопиюще короткой юбчонке, совершенно ничего не скрывающей. Правда, некоторые папики желали видеть меня в куда более целомудренных нарядах…

— Один до Вергил-Ге. Любое место. На ближайший, — протянула я купюры в окошко.

Кассир — молодой парень с длинным лицом — пошел пятнами.

— Прости… леди… нет мест.

— Что значит «нет мест»? — Опешила я, грозно сверкнув глазами. Этот нахал еще не понял, кто перед ним?

— Кретин, — выругалась более смышленая соседка, — сопля зеленая. Совсем уже…

Голоса зазвучали тише, слов было уже не разобрать. По лицу парня было видно, что он мечтает переместиться куда подальше. Это потом будет перед друзьями хвастать, подробности высасывать, а сейчас выглядел жалко и беспомощно.

Через некоторое время он, уже мертвенно бледный, выдавил:

— Леди Рутхел… в пять шестьдесят две отбывает поезд твоей компании, прибывает на станцию Вергил-Де в двенадцать ноль одну. Тебе подходит? Как владелице, платить не нужно, места будут…

Позже назначенного срока на одну минуту? В часе сколько, сказал Гарор, минут? То ли семьдесят, то ли восемьдесят… можно рискнуть.

— Подходит, — благосклонно кивнула я и отошла от окошка.

Поезд моей компании? А вот это уже гораздо интереснее. Я покрутила головой и действительно увидела среди ярких и испещренных логотипами белых, серых и темно-синих вагонов кусок черного поезда с серебристой надписью «Вега Рутхел». Арвелл Вега Рутхел… а ты, ящерка моя, от скромности не умрешь. Но сейчас я даже тебе благодарна и за твое тщеславие, и за твое владение железнодорожной компанией.

У меня образовалось около часа свободного времени. Эх, Гарор, что же ты мне не сообщил о столь важной информации? Или нет, сообщал, но я не обратила внимания? Да, вскользь ты упоминал, еще и порадовал информацией о том, что для передвижения по стране мне не нужны будут документы, большую часть которых Арвелл так мне и не сделал. Это я все пропустила мимо ушей, понеслась, едва зарядился портал…

Мир разочаровывал, мир не желала расцветать чудесами и удивительными вещами. Напротив, он слишком часто обнажал столь знакомые грани, что становилось даже обидно. Тот же вокзал. Я снова покрутила головой. Есть хоть какие-то различия? Почти такие же люди с баулами, тележками, рюкзаками, саквояжами, чемоданами, сумочками, сумками и сумищами. Те же скамьи и извечные торговцы всякой мелочевкой, встречи и расставания, слезы, смех, хмарь или облегчение на лицах. Нежные или дежурные объятия, переплетения пальцев рук и дружеские хлопки. Шебутные подростки, неугомонные дети, замученные родители, собранные старики. Кучки и одиночки, пары и троицы — кто на платформах, кто спешил по лестницам и переходам, кто терпеливо ждал или отдыхал на скамьях. Даже поезда не слишком отличались от привычных — лаконичные или яркие, они вполне были узнаваемыми и отличались лишь какой-то массивной черной конструкцией на «морде». Проводов электропитания не было, вероятно, ток подавался по рельсам.

Мир разнился от прежнего лишь крохотными, не сразу замечаемыми деталями. Было электричество, но ни разу не попались на глаза мобильные телефоны, встречались самые разные материалы, но не удалось узреть ни малейшего типично городского чада. От пристани отходили катера, лодки, судна разных размеров, но ни один автомобиль не прокатил мимо. Люди пили или дрались, пользовались документами, разменивались деньгами и исписывали кипы бумаг, но здесь словно ничего не было известно о курении. В местном наречии не существовало обращения на «вы», а есть на улице считалось столь же неприличным, как помочиться на площади…