Пасынки страны - Анатолий Махавкин

— Вот только рады тебе там были всё меньше, — заметил Рекс, неторопливо поднимаясь вверх по дороге, уложенной гладким жёлтым кирпичом, — последний раз вон голова, как шипел сквозь зубы, точно змею во рту приютил, а ведь когда то ты его дочку со смертного одра подняла. Про ведьм местных вообще молчу: придёшь — станут вдоль дороги и смотрят, смотрят…

— Люди в Чеговицах хорошие, — не согласилась Ева и легко опёрлась на мою руку, когда её ступня соскользнула с округлого булыжника, — вот только запуганные они очень. Ведьмы на них сильно влияют, а тут ещё и болезнь эта. Но ты прав, после того раза я у них почти два года не была. О боги!

Я даже не успел поинтересоваться, каким богам молятся местные вампиры, потому как остолбенел, подобно всем остальным. Я никогда прежде не был в Чеговицах, но даже мне показалось странным и жутким увиденное.

Местный погост, некогда совершенно крошечный, если судить по старым крестам, за последнее время разросся до невероятных размеров, вплотную примыкая к самой дороге. Много, очень много совершенно свежих деревянных крестов. Кажется я даже заметил несколько больших холмов, напоминающих братские могилы.

Среди земляных холмиков внезапно поднялась серая нескладная фигура и сверкнув на нас жёлтыми точками глаз, неуклюже, но очень быстро заковыляла в сторону лесополосы. Налетевший ветер принёс отвратительный сладковатый смрад.

— Вурдалак, — растерянно прошептал Рекс, — так близко от города — немыслимо! Нужно догнать…

Я взял его за руку и придержал.

— Постой‑ка, сначала разберёмся, какая тут хрень вообще происходит. Эти вурдалаки, они как мы?

Ева презрительно фыркнула, а вампир только головой покачал.

— Это — почти животные. Падальщики, которые предпочитают человеческие трупы всем остальным. Вообще‑то у них есть своя полезная обязанность: уничтожать непогребённые тела, особенно в глухих и недоступных местах, где их могут никогда не найти. Но иногда какой‑нибудь селится рядом с погостом и начинает выкапывать погребённых. Если вовремя не заметить и не остановить, способен даже украсть маленького ребёнка. Один человек с ним не справится, а для вампира это недоразумение — раз плюнуть.

Чеговицы напоминали Головню, но внимательно осмотрев его, я пришёл к выводу: прежде посёлок был значительно больше, нежели передовой форпост людей в землях нечисти. И солидная наружная стена, и система каналов в полях и даже домики для обмолота среди нив. Теперь, всё — заброшено. Там, где должны расти злаки и овощи — сплошной бурьян, стена прохудилась и обветшала, а домики покосились, позволив стихии провалить покатые крыши. Только ворота выглядели более–менее достойно: добротные брёвна, стянутые толстой металлической полосой.

Я заметил знакомые светящиеся метёлки, удивившие нас около Головни и дёрнул Еву за полу плаща.

— Ева, это что ещё за? Мы думали это какое‑то украшение к празднику.

— Да нет, 0- она пожала плечами и решительно направилась к воротам, — эти штуковины появились у каждого города и посёлка последние пятьдесят лет, где раньше, где позже. Никто не знает, зачем и почему. Стоит себе и светит — ни вреда, ни пользы. Открывайте!

Она стукнула кулаком в брёвна ворот и глухой звук треском разорвал мертвенную тишину ночи. Качнулся тусклый масляный светильник на скрипящей ржавой цепи около небольшого окошка, забранного деревянной решёткой. Спустя долгие минуты, наполненные скрипом цепи, за стеной захрустело, пискнуло и в окне появилась бледная физиономия с чёрными провалами испуганных глаз. Ева отступила, позволив сторожу рассмотреть себя и сделала нам знак: оставайтесь на месте.

Физиономия за решёткой казалась неживой, точно вампиршу разглядывал покойник, потом скрипучий голос испуганно взвизгнул:

— Кто?

— Лавр, — Ева нетерпеливо топнула ногой, — не думаю, будто ты способен забыть меня за те два года, которые мы не виделись или спутать вампира с кем‑то ещё.

— Мало ли, — отверстие в стене опустело, а ворота скрипнули и задрожали. Из‑за брёвен продолжал доноситься глухой недовольный говорок, — ночь та вона какая глухая! А ежели тать который? Али лесовики шутковать вздумают? Вампир, гляди ты, давненько вас не видать было…

Ворота очень медленно с противным протяжным скрипом отворились и мы вошли внутрь. Чёрт, внутри воздух оказался спёртым, как у дома Леонтии, словно нас занесло в старый склеп, полный покойников. Да и человек, толкавший ворота за нашими спинами, больше напоминал мертвеца средней степени разложения, чем живое существо. Проплешины в волосах, отвратительные язвы на коже, хорошо различимые сквозь прорехи в одежде и другие признаки тяжёлой болезни. Ко всему прочему он прихрамывал на левую ногу.

— Семён то вона совсем расхворался, — бормотал он себе под нос, — встать, зараза такая, не могёть, а я давай, отдувайся за четверых.

Рекс внезапно притянул голову человека к себе и впился клыками в серую морщинистую шею. Лавр дрожал, пошатываясь, но сопротивляться не пытался. Напротив, на его бледном лице появилась тихая усмешка, а в глазах блеснули слёзы.

— Спасибо, господин вампир, — пробормотал стражник, когда Рекс отпустил его, — легко так стало! Я тут малёхо посижу, приду в себя. Благодарствую, ещё раз, вертайтесь ежели надо, я завсегда готовый.

— В нём нет никакой хвори, — встревоженно заметил маленький вампир, вернувшись к нам, — такое ощущение, будто вся его энергия куда‑то ушла и он просто не может сопротивляться даже легчайшей инфекции. Сейчас ему стало немного лучше, но это — ненадолго.

Но нам же нельзя оставаться в селениях надолго? — Марго прищурилась, — или ну их, к чертям собачьим, этих ведьм?

— Пойдём к голове, — Ева нахмурилась, — даже если мы останемся, где гарантия, что мы сумеем помочь всем? В чём причина этой пакости?

— Ведьмы? — на полном серьёзе предположила Марго, но тут же фыркнула и отмахнулась, встретив мой насмешливый взгляд, — ладно, ладно, в ураганах, землетрясениях и восходе солнца тоже виноваты исключительно они, отцепись!

Внутри Чеговицы выглядели не лучше, чем снаружи: неопрятные фасады домов, отвратительные груды мусора, едва ли не посреди центральной улицы, поникшие деревья и огромные серые крысы, нисколько не смущённые нашим присутствием Впрочем меня не столько задевало наличие этих назойливых падальщиков, сколько изобилие небрежно заколоченных окон Рекс и Ева казались ошеломлёнными; ещё бы, им то доводилось видеть посёлок в лучшие времена.

Глухой вскрик и тихое всхлипывание привлекли моё внимание и не дожидаясь, пока остальные присоединятся, я рванулся на звук. Пришлось перемахнуть через покосившийся заборчик, в конце длинного проулка и разорвать грязную ткань, натянутую меж двух приземистых сараев.