Эпоха королей (ЛП) - Нира Страусс

— И ты решил, что сейчас лучшее время для проверки?

Из таверны донёсся звук бьющегося стекла. Мэддокс повернул голову и отпустил меня. Отступил на пару шагов, сжимая и разжимая кулаки, словно не знал, что с ними делать, или словно пытался сбросить онемение.

Когда он посмотрел на меня из-под своих длинных тёмных ресниц, я была уверена, что он собирается извиниться.

Дверь таверны распахнулась, с грохотом ударившись о стену. Мужчина вылетел наружу как мешок с картошкой, перекатился по склону и оказался перед нами, растянув руки и ноги в разные стороны и уткнувшись носом в холодную землю.

Я бы подумала, что он мёртв, если бы не тот звук, который он издал.

— Уходи домой, старик! — прорычал вышедший на улицу один из мужчин.

— Не могу поверить, что старая Мэй до сих пор даёт ему в долг. Я бы ему и кирпича не доверил.

Ругаясь между собой, они скрылись внутри таверны, мы с Мэддоксом и слова произнести не успели. На их месте появился взволнованный Хигель.

— Прошу прощения, — извинился парень, словно это он вышвырнул мужчину. — Мужики сегодня не в настроении. Новость о Тали…

Мэддокс поднял руку.

— Всё в порядке, Хигель. Я с ним разберусь.

Фей кивнул в знак благодарности и, бросив последний взгляд на лежащего лицом вниз мужчину, закрыл дверь. Голоса и музыка внутри продолжались, словно ничего не произошло.

— Что ж, — выдохнул Мэддокс, слегка пнув мужчину в рёбра. — Как раз вовремя.

Как раз вовремя?!

Я задумалась. Но это невозможно. Неужели это он?

— Да быть того не может, — прошептала я.

С ленивым стоном мужчина заёрзал на земле. Он несколько раз пытался подняться на ноги, один раз даже ухватившись за штаны Мэддокса. Я сделала несколько шагов назад. Когда он наконец выпрямился, я увидела, что он весь покрыт грязью, от кончиков редких белых волос и доходящей до груди неухоженной бороды до сапог, из которых торчал чёрный палец. При слабом свете луны и на фоне таверны я даже не могла разглядеть черты его лица.

Он стоял, покачиваясь, и смотрел на нас. Я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

Внезапно он отрыгнул прямо в лицо Мэддоксу.

Дракон отвернулся, сморщив нос.

— Чудесно. Именно так я и представлял себе сегодняшний вечер.

Не говоря ни слова, мужчина развернулся на пятках и, каким-то чудом не упав, пошёл прочь.

— Лучше поторопимся. Когда у него забирают виски, он просто идёт спать.

Я не верила своим глазам. Что это вообще такое?

— Это шутка такая?

— К сожалению, я серьёзен.

— Это и есть легендарный герой Фионн Несокрушимый? — Я указала на сгорбившуюся, покачивающуюся фигуру, с которой что-то капало (надеюсь, виски). — Тот, кто сражался верхом на Ширре во время войны и бросил вызов самому Теутусу?

— Самый что ни на есть. Хотя теперь его называют Фионном Слюнтяем.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти снова впились в кожу.

— И ты думаешь, что этот несчастный как-то мне поможет? Он едва стоит на ногах.

— В его защиту скажу, что у него всегда были проблемы с чувством равновесия. В основе его техники боя на самом деле было алкогольное опьянение.

Мне дико хотелось вонзить кинжал в один из его красивых глаз, но я была хорошей девочкой и просто повернулась спиной. Гнев кипел во мне, как вулкан, готовый извергнуться. Я чувствовала себя такой…

Мэддокс догнал меня и встал на моём пути, заставив остановиться.

— Послушай, я знаю, что это выглядит плохо, — признался он. — Я даже не могу сказать, что он тень того, кем был когда-то, потому что это было бы оскорблением его тени. Но он последний бессмертный, последний из фианов, сама Тараксис даровала ему вечную жизнь. Он родился и жил ещё до появления Морриган.

Упоминание богини отрезвило меня. Да, я пришла сюда, чтобы узнать о ней, готовая на всё, чтобы спасти Каэли. Но может ли это ничтожество сказать мне хоть что-то? Неужели я проделала весь этот путь, подойдя так близко к Долине Смерти, совершенно напрасно?

Я подняла глаза к небу, игнорируя дракона.

Подумала о сестре Тали.

Нет, хотя бы ради неё это путешествие того стоило.

— Ладно, — огрызнулась я, снова разворачиваясь и следуя по следам грязи, которые оставлял за собой этот «великолепный» герой, — но если он разденется, я ухожу.

Глава 20

Однажды юная дева-фея влюбилась во сне в прекрасного юношу. Но когда она нашла его наяву, он оказался лебедем. Для неё это не стало препятствием, ведь любила она его по-настоящему. Настолько сильным было её чувство, что она сама превратилась в лебедя. Говорят, все лебеди королевства — их потомки.

Из запрещённой книги «Легенды и мифы»

Фионн Слюнтяй двигался зигзагами к Муирдрису, направляясь к каменному мосту, через который сегодня утром пролетала Фира. Не раздумывая, начал переходить его, топая по камням и напевая под нос песенку, посвящённую чьим-то титькам — кажется, некой Молли.

Так же, как и перед входом в лес Спорайн, я посмотрела на свои собственные ноги, прежде чем ступить на мост. Мне представлялось, что от каждого шага по мостовой волна вибрации поднимается вверх по ногам, предостерегая. Туман становился всё плотнее и поглотил Фионна на середине моста.

Мэддокс шагнул ко мне, не касаясь, но очень близко.

— Туман рассеется, когда мы дойдём до другой стороны, — сказал он.

— Сколько раз ты переходил на тот берег?

— Несколько.

Ну, по крайней мере, он знал, что там, хотя этого места не было ни на одной карте. Мы следовали за Фионном, слушая его фальшивое пение, пока я не почувствовала, как мои ботинки снова коснулись земли. Через два шага туман действительно рассеялся, открывая перед нами совершенно иной пейзаж.

Это была центральная часть долины, и всё пространство занимала равнина. На юге возвышались Эремонские горы с нуральскими рудниками, а вокруг на многие километры простиралась лишь сухая земля. Освещённая тусклым лунным светом долина, куда ни посмотри, напоминала кладбище. Возможно, поэтому то немногое, что здесь было, сильно выделялось.

В нескольких километрах от нас, в направлении, куда, шатаясь, шёл Фионн, возвышались остатки какой-то постройки. За ней скрывался тёмный массив, который я не могла различить отсюда. Почва здесь была такой же сухой и потрескавшейся, как в Спорайне; трещины появлялись там, где мы ступали, словно это была не земля, а хрупкий лёд. Мы шли по следам Фионна, который проделал своего рода тропу своими расхаживаниями из стороны в сторону. Внезапно я заметила отблеск справа и поняла, что приток Муирдриса течёт в сторону постройки. Тогда я вспомнила, что где-то здесь, среди этой бесплодной местности, должно быть озеро. Гленн На-Сиог. В центре которого…

— Что-то случилось? — внезапно спросил Мэддокс.

Оказывается, я снова неосознанно схватилась за кинжал.

— Не каждый день удаётся прогуляться там, где убили трёх богинь.

Он кивнул и огляделся вокруг, словно пытался увидеть это место моими глазами.

— Что ж, Теутус убил Ксену на глазах у многих свидетелей, а смерть Тараксис ознаменовала конец войны. Но многие утверждают, что ему так и не удалось поймать Луксию.

— Она тоже мертва.

Я почувствовала его взгляд на себе.

— Почему ты так уверена?

— Если бы я была богиней и моих сестёр убили, во всём мире не нашлось бы ни одного проклятого места, где виновный мог бы спрятаться.

Дракон убрал копьё за спину.

— В это я могу поверить.

В нескольких метрах от нас Фионн споткнулся о свои ботинки и чуть не упал. Мы остановились, пока он восстанавливал равновесие. В очередной раз пустив шептуна, он возобновил шаг.

— Он в курсе, что мы идём за ним? — спросила я.

— О да. — Мэддокс слегка улыбнулся. — Не недооценивай его.

Постройка оказалась сгнившими развалинами. Остатки крыши были изрешечены дырами и покрыты плесенью, остальные части обрушились. Из четырёх стен сохранились три. Когда-то в этом здании должно было быть как минимум три этажа и множество комнат. Возможно, это было что-то вроде особняка? Вокруг валялся всякий мусор: опрокинутые бочки, сломанные колёса телег, пустые мешки, помятые крепления. Фионн лавировал между ними, как будто знал, где что находится, направляясь к разбитому проёму, где, вероятно, когда-то стояла большая дверь.