Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина

Находясь рядом с ним, Клавдия буквально всем телом ощущала исходящую от него сильнейшую энергию, у нее словно легким электрическим зарядом начинало пощипывать всю кожу и тихонько потрескивали волосы на голове – правда, правда. А он смотрел на нее своими хитрющими глазами, очень мудрым, все понимающим и все видящим взглядом, и тихо посмеивался над забавной русской девочкой, которая боится своей собственной силы и не раскрытых пока знаний и возможностей. Хороший человек, «хоть и мракобес», как говорилось в одном старом фильме.

Вечером следующего дня Василий улетал в Чечню.

Всем все объяснил, со всеми попрощался. Долго разговаривал один на один с Пашкой, закрывшись с тем в его комнате. Беседовал с бывшим тестем Юрием Павловичем, тоже наедине, но уже в кухне. Обнимался и обещал себя беречь бывшей любимой теще Ольге Александровне. Пообнимался и с Антоном, пришедшим обязательным порядком вместе с родителями проводить бывшего зятя, подбадривал всплакнувшую Софью Михайловну, даже с Робертом Ромуальдовичем простился, присев перед тем на корточки и пожав сопящему псу лапу. Последней в очереди на прощание стояла особняком Клавдия.

Родственники, уважая необыкновенную близость, родство душ и жизней этих двух людей, тактично удалились из прихожей, давая тем возможность побыть наедине.

– Будь осторожен, – обняв двумя руками Василия за талию и уткнувшись лбом в его плечо, потребовала горячим шепотом Клавдия, изо всех сил сдерживая слезы.

– Да, осторожность – мое второе имя, – пошучивая, подбадривал ее Василий, прижимая к себе.

– Я знаю твое второе имя, – напомнила ему серьезно Клава и попеняла ворчливо: – Кто мне говорил, что самое большое количество самоуверенных на кладбище?

– Так я и говорил, – хохотнул Василий.

– Господи, – простонала, не удержавшись и таки дав слабину, Клавдия, – ну зачем она тебе и всем нам эта СВО сдалась?

– За жизнью, Клав, за жизнью, – перестал балагурить и ответил серьезно Василий. – Просто ты, как и большинство людей в стране, пока этого не догоняете.

– Ладно, Вась, – выдохнула протяжно Клавдия и отстранилась от него, не разжимая рук, чтобы видеть его лицо. – Извини, это я от переживаний капризничаю. – и совсем другим, решительным и твердым тоном напутствовала: – Иди, раз решил и раз твоя совесть тебе так велит. Но только попробуй мне там погибнуть! – отчитала заранее и потребовала она. – Я тогда не знаю, что с тобой сделаю… На том свете отыщу, поймаю, притащу назад и такую трепку тебе задам, от души за все и сразу, пусть руки себе отобью, но отлуплю обязательно!

– Ну вот и хорошо, – согласился он, расплываясь в улыбке, – вот и обещала, запомни.

– Запомню, – дала еще одно обещание Клавдия.

Притянула его голову и поцеловала в губы – нет, не интимным поцелуем, а по-настоящему дружеским, честным.

– То есть Василий ваш сейчас «за ленточкой»? – спросил Ладожский.

– Нет, – тягостно вздохнула Клавдия, – сейчас не «за ленточкой». Василий наш лежит в госпитале в Москве, получив тяжелое ранение. – И добавила от души: – Зараза такая.

– Почему зараза? – усмехнувшись, спросил Ладожский.

– Да потому что… – горячилась Клавдия, сдерживая возмущение, – потому что обещал мне быть осторожным, а сам… – И выдохнула протяжно, успокаивая себя. Призналась: – Это я так, от безысходности и еще не прошедшего испуга за него ругаюсь. Понятно, что в той ситуации он не мог поступить иначе. Его товарища тяжело ранило осколком взорвавшейся рядом с ними мины. Вася со своим вторым номером начали вытаскивать раненого, и в этот момент прилетела еще одна мина вдогонку. Вася прикрыл собой раненого. Ну и сам получил ранение в незащищенный бронежилетом бок, минные осколки раздробили ребро и вместе с осколками кости пробили легкое. Вот такая фигня, – тягостно вздохнула она.

– Главное, что живой, – подбодрил ее Ладожский. – А тот раненый и третий их товарищ как? Живы?

– Да, все живы. Парни из их команды смогли вытащить всех троих и отвезти в полевой госпиталь. Там Васе и ребятам провели срочные операции и переправили в стационарный госпиталь в Ростовскую область. А уже оттуда Васю отправили в Москву, для проведения сложной операции, которые в Ростове не делают. Из тех самых осколков его ребра, которые извлекли из него медики, и, как я понимаю, плазмы Василия, с добавлением еще какой-то особенной органики, на медицинском 3D-принтере создали имплант-протез и поставили ему вместо утраченного ребра. Теперь Василий Максырович восполняет пробелы в игровых навыках, недополученных в детстве, надувая резиновые игрушки, чтобы разрабатывать легкие, и ожидает полного приживания протеза.

– Слушай, а как он вообще стал стоматологом, при таких-то талантах и навыках: снайпер, да еще и охотник? – подивился Матвей. – Он же, как я понял, даже в городе не жил?

– Да, они все жили на ферме, недалеко от заповедника, – кивнула Клавдия, – и до ближайшего городка от них было километров двести. А как стал? – И усмехнулась: – Да почти так же, как и я. Только моим мотиватором был дедушка Павел, а его – старшая сестра, у которой ужасно болел зуб, а отвезти ее в город не могли несколько дней, потому что разыгралась страшная метель и ударил сильный мороз. Она мучилась, плакала и стонала, и Васька дал ей слово, что обязательно станет зубным врачом и вылечит ей все зубы. Такая вот загогулина судьбы: где-то там, видимо на небе, в решающих судьбы органах, переплелись наши с ним обещания, чтобы несколько своеобразно соединить нас. Только с той разницей, что для меня это дело всей жизни, наука, изыскание и творчество, а для него просто профессия, и не более того. И что-то подсказывает мне, что к ней он еще не скоро вернется. По крайней мере, сейчас он лежит в госпитале, и знаешь, о чем мечтает, чего больше всего ждет и к чему рвется?

– Думаю, того, когда его выпишут и он сможет снова вернуться на фронт? – предположил Матвей.

– Точно, – покивала недовольно Клавдия.

– А вот мне интересно: откуда тебе настолько подробно известно о том, как ваш Василий получил ранение и о ходе его лечения? – полюбопытствовал Матвей. – Насколько мне известно, родственникам военных редко сообщают подробности их ранений и где те проходят лечение. Только после того, как их выписывают и отправляют в отпуск.

– Ну, Василий Максырович указал меня самым близким родственником и человеком, с которым следует связаться в первую очередь в случае… – Она оборвала себя и подобрала другое слово: – О любых происшествиях с ним. И только после меня жену и остальных родственников. Мне сообщили о его ранении, потом он сам позвонил из Ростова, а дальше получилось совершенно удивительное, счастливое совпадение. Мой главврач, Григорий Сергеевич, попросил меня как-то помочь коллегам в военном госпитале, в челюстно-лицевом отделении, поскольку сам