Жизнь на общем языке - Татьяна Александровна Алюшина

свое тувинское имя Опай-бол, что значит «мудрый, чуткий, заботливый, уважает старших и любит мать». Получил после того, как на охоте с прадедом застрелил своего первого волка. С лошадьми он общается так, словно он сам конь и связан с лошадиной породой каким-то глубинным родством: понимает их язык и всегда знает, чувствует, что животному надо, почему у того хорошее или плохое настроение, кого надо одернуть и пожурить, а кого приласкать и побаловать. Носится с друзьями, как и ты в детстве, по степи без седла как чумовой. Вася с дедом Максыром хотели было прислать ему в Москву жеребенка, но, поразмыслив, отказались от этой идеи, потому что все каникулы и любое свободное от учебы время Пашка проводит на ферме у Донгаков, он отца реже видит, чем деда с прадедом, потому что Вася работает в городской клинике стоматологом. А всем коневодам отлично известно, что конь, если долго не видит своего хозяина, может и серьезно заболеть от тоски. Но без постоянного контакта с лошадьми Павлуша себя не мыслит, и когда живет в Москве, то ездит в конноспортивный комплекс, где занимается и даже имеет своего любимчика – трехлетнего гнедого Грига, с которым проводит больше времени, чем с нами с бабулей, друзьями и даже со своей девушкой. Правда, с ней вопрос он решил элегантно просто: привел свою подругу в конюшню, и теперь на занятия они ездят вместе.

– Молодец, – похвалил искренне Матвей. И спросил: – Если я правильно понял, твой Василий после института вернулся в Тыву?

– Да, вернулся. Собственно, он не планировал и не собирался оставаться в Москве, а поступал и учился только для того, чтобы работать стоматологом в Тыве. Он и интернатуру там проходил в клинике.

– То есть он живет там, а вы с сыном в Москве? – уточнил этот момент Матвей.

– Ну да, – не очень поняла, о чем он спрашивает, Клавдия и взялась объяснять: – А как иначе? По-другому и не предполагалось. У Васи же там все: родственники, жена, дети, работа.

– Так вы с ним не живете вместе? – все допытывался Ладожский.

– Да нет, конечно! – врубилась наконец Клавдия, какой именно момент пытается прояснить Матвей. – Это было бы неправильно и нечестно по отношению ко всем нам, поскольку как таковой семьи у нас с ним не было. Пока Вася учился в институте, мы жили у нас всем скопом, а когда он окончил, уехал обратно на родину. Через год встретил наконец свою настоящую любовь, нашу замечательную Валюшу, и привез ее сразу же к нам знакомить. Мы ей объяснили всю ситуацию и приняли в свою русско-тувинскую «стаю». Мы с Васей быстренько развелись и всем скопом поехали к ним на свадьбу в Кызыл, а оттуда на ферму Донгаков. Даже Софья Михайловна изволила посетить сие мероприятие, была принята тувинской родней по-королевски и осталась весьма довольна приемом и всем своим вояжем. У Вали с Васей один за другим родилось трое сыновей, старшие погодки, а младший Кирюшка через пять лет после среднего.

– То есть хеппи-энд и практически идиллия? – усмехнувшись, подытожил все ее разъяснения и рассказы Матвей.

– Нет, – покрутила отрицательно головой Клава. – Никакой слащавой идиллии и веселого семейного ситкома. Обычная, как и у всех, жизнь, со всеми ее радостями и горестями, потерями и проблемами. Дедушка Павел умер, а ведь не очень и старый был. Болел сильно, лежал, бабуля… да мы все за него боролись до последнего часа, но… Потом у Паши с его специфичной внешностью и слишком глубоким и очень уж неординарным восприятием мира… – И перебила сама себя, вставив вопрос: – Ты же его не видел? Он по-настоящему красивый парень у нас получился, такой, знаешь, особой экзотической красотой, с его восточными отцовскими корнями, ну и умный очень, даже мудрый, в отца пошел. Бабуля его вырастила и воспитала на русской классике, а родня Васи, сам понимаешь, на естественном встраивании ребенка в природу. Вот и вышел у нас слишком уж уникальный мальчик, во многом на тебя, встроенного в жизнь двух миров одновременно, похож. За что и получил от одноклассников, таких современных деток-полудебилов, выросших и воспитанных на мемах, тупых клипах, видосах, матюках и вседозволенности, нехилый прессинг. Слава богу, до совсем уж жесткого буллинга дело не дошло. Помогло, что Павел на самом деле мудрый парень, а в семье у нас сложились по-настоящему доверительные отношения. Пашка рассказал о начавшейся травле и преследовании его, как в реале, так и в Сети, мне и отцу, мы написали заявление в полицию, подключили бабушкиного бывшего ученика, тот задействовал свои связи в руководстве полицейского управления. Ситуацию разрешили, родители тех детей, которые организовали травлю Павла, получили судебные иски и условные сроки, дети – приводы в полицию. А Пашку мы на год отправили в Тыву к Донгакам, и там он учился на «удаленке», удачно получилось, как раз локдаун ковидный начался. Как говорится, не было бы счастья… в общем, совпало.

А когда вся эта шняга прошла – то есть и локдаун с удаленкой, и повод, из-за которого Павел просидел в Тыве этот год, – он вернулся в Москву и, понятное дело, пошел в другую школу. Кстати, именно в этой новой школе Пашка познакомился со своей девушкой Аленой, в которую влюбился с первой встречи, потом долго и, по-моему, даже с удовольствием за ней ухаживал, показывая-демонстрируя себя во всей красе и не форсируя события. Девочка оказалась умницей и оценила по достоинству все старания ухажера. Но с той травлей, начавшейся, кстати, и организованной девочкой, с которой Павел отказался встречаться и, представляешь, переспать, когда она ему настойчиво предлагала… Мы такое прошли… я и не подозревала, какие нынче ненормальные, больные психически дети встречаются, совершеннейшее зверье, без тормозов.

– Я не сталкивался с этим вопросом, поэтому ничего не знаю по теме. Но из того, что слышал иногда от друзей и приятелей, делаю поверхностный вывод, что такая проблема существует и не ограничивается единичными случаями, – обозначил свое отношение к вопросу Ладожский. – Главное, что вы с этим справились и не произошло никакой трагедии.

– Это правда. Тот момент мы смогли пройти достойно, и, я уверена, Павел многое вынес для себя из той неприятной истории и стал сильнее духом. Только тревог и переживаний и сейчас хватает, – вздохнула обреченно Клава.

– По какому поводу?

– Ну как, – пожала плечами Клава и развела руки в стороны нарочитым возмущенно-бессильным жестом. – Идет СВО, а у нас папа, который не может находиться в стороне, когда, как говорит Жванецкий, «на кухне такие дела».

– Как я понял