Кольцо Атлантиды - Жюльетта Бенцони

Почти в то же время явился полицейский агент, чтобы «пригласить» господ Морозини и Видаль-Пеликорна немедленно явиться в «Замок у реки», чтобы просветить официальных лиц по поводу того, что происходило в доме Ибрагим-бея, где они побывали одними из последних.

— Откуда этот осел Кейтун может знать, последними мы были или нет, если их всех там убили? — ворчал Адальбер, который терпеть не мог, чтобы его беспокоили в крайне важную для него минуту.

— Ты забываешь, что один из слуг еще жив...

— Что говорит о том, что убийцы — это мы, поскольку нас он видел последними.

— Капитан глупец, и это ни для кого не секрет, — согласился Лассаль. — Но этот факт не отменяет необходимости явиться по указанному адресу, поскольку нам даже предупредительно подали машину. Езжайте! А я займусь своим туалетом и присоединюсь к вам попозже.

Друзьям пришлось подчиниться. Перед тем как уехать, Адальбер все-таки позволил себе лишнюю чашечку кофе и дополнительный круассан (английский завтрак был не в чести у француза, приучившего своего повара печь великолепные круассаны и потрясающие булочки). Но предстоящая поездка его совсем не вдохновляла.

— Этот кретин способен и убийство на нас повесить! — поделился он своими опасениями с Аль-до, пока машина везла их к месту преступления.

Несмотря на ярко светившее солнце и легкий бриз, нежно колыхавший пальмовые листья, это место, полное благодати, как показалось им в прошлый приезд, сейчас выглядело довольно мрачно.

Они вошли в широко распахнутую кедровую дверь с двумя охранниками-нубийцами с ружьями наперевес и поняли, что красота этого места погублена навеки. Пострадал даже сад, так похожий на монастырский: повсюду валялись растоптанные и вырванные с корнем растения, опустошенные или разбитые фаянсовые горшки.

Внутри было еще хуже. Все диваны и подушки были вспороты, сундуки опустошены и перевернуты вверх дном. Не пощадили даже роскошные, похожие на огромные рубины с позолоченными узорами лампы: они валялись на полу, две из них были расколоты.

— Кто мог такое натворить? — возмутился Аль-до. — Только больной человек мог бы совершить подобное варварство. Интересно, в каком состоянии рабочий кабинет: ведь там было несколько очень ценных старинных книг...

Однако в кабинете по какой-то неведомой причине ничего не пострадало. Беспорядок, конечно, был, еще больший, чем до вторжения вандалов, но книги не тронули. На одном из двух диванов возле стрельчатого окна лежало тело Ибрагим-бея. На нем были заметны следы множественных ножевых ранений. На втором диване раскинул свои телеса, облаченные в полотняный костюм цвета хаки, Абдул Азиз Кейтун. Он все так же лениво помахивал своей мухобойкой и поглядывал вокруг мутными глазами, как никогда напоминавшими бараньи.

— А, вот и вы! — с удовлетворенным видом констатировал он. — Давно пора, я уже начал терять терпение. Ну, что скажете?

— Просто позор! — с отвращением проговорил Альдо. — Что тут еще скажешь...

— Вам в самом деле нечего сказать? Но не станете же вы отрицать, что именно вы последними навестили хозяина этого дома?

— Ничего подобного! Последними были убийцы Ибрагим-бея. Мы навещали хозяина больше двух суток назад. Кажется, времени у убийц было предостаточно...

— Возможно... Но по свидетельству живущего по соседству садовника, после вас сюда никто не приходил. Я хотел бы узнать о цели вашего визита к господину Ибрагим-бею. Ведь вы не были с ним знакомы?

— Почему же, я был знаком, — возразил Адальбер. — Имел удовольствие беседовать с ним года два-три назад.

— Имели удовольствие? Однако хозяин дома любезностью не отличался...

— Это зависело от того, с кем он общался. Ибрагим-бей был человеком большого ума и мудрости. Быть принятым у него — огромная честь. Естественно, мы приходили не для того, чтобы посудачить. Я египтолог, сударь, и мое имя достаточно известно в кругах, близких к археологии. Поэтому неудивительно, что такой ученый, как он, согласился побеседовать со мной.

— Так о чем же вы разговаривали?

— Насколько я помню, о гробницах элефантинских принцев. Надеюсь, вы сведущи в этих делах?

— Это не моя область! А вы, господин, — обратился он к Альдо, с трудом повернувшись на девяносто градусов, — вы тоже хотели проникнуть в тайны гробниц?

Альдо уже несколько минут колебался. Сказать или не сказать этому болвану об официальной версии смерти Эль-Куари? Но повелительный женский окрик прервал его раздумья.

— Оставьте же их, наконец, в покое, капитан! — раздалось по-английски. — Они мои друзья, я за них отвечаю. Они не виноваты в смерти дедушки! Молодая женщина, одетая в традиционные черные египетские наряды, пробиралась к ним, перелезая через стопки книг и кипы бумаг.

— Салима! — выдохнул Адальбер. — Вы? В этом доме?

— Почему бы и нет, ведь, как я только что сказала, он был моим дедом. Но я не жила здесь. Моя мать была англичанкой, и после ее смерти меня взяла на воспитание ее сестра. Здесь я бывала нечасто, пока не стала изучать египтологию. Хотя я любила Ибрагим-бея и восхищалась им. Но я была всего-навсего девчонкой, — добавила она с горечью, поразившей обоих мужчин.

— Куда вы исчезли? — начал Адальбер. — Я искал вас...

— Минуточку! — прервал его толстяк, который терпеть не мог оставаться обойденным беседой. — Вы, мадемуазель Хайюн, сказали, что знаете этих людей?

— Назвать вам их имена? Вот это господин Адальбер Видаль-Пеликорн, с которым я еще недавно работала вместе на раскопках, а это его друг — князь Альдо Морозини из Венеции, международный эксперт по старинным драгоценностям. Я недавно познакомилась с ним в Каире. Еще раз заявляю, что несу за них ответственность.

— Конечно, но все же...

Тон молодой женщины стал более суровым:

— Вместо того чтобы цепляться к мелочам, не кажется ли вам, что было бы достойнее отдать последний долг телу Ибрагим-бея, возле которого вы так непочтительно расселись?

Сказав это, она опустилась на колени перед диваном, потом села на корточки и, уже не тая горя, поднесла к щеке руку убитого. По ее прекрасному лицу стекали слезы.

— Конечно, конечно, — смущенно пробормотал Кейтун. — С минуты на минуту прибудет судебный эксперт и «Скорая помощь»...

— Так подождите их за пределами кабинета и оставьте меня наедине с моей скорбью.

— Однако следствие требует...

— Ничего оно не требует! Займетесь следствием, когда вывезете тело. Ваше поведение возмутительно! Я буду жаловаться губернатору...

Кейтун не без труда слез с дивана:

— Успокойтесь. Я ухожу. Но нам надо будет поговорить.