Никто не знает тебя - Лабускес Брианна

— А до отъезда в казино он находился дома?

— По его словам, да. — Шонесси вздел руки. — И у нас нет причин ему не верить.

Еще лет десять назад Гретхен не постеснялась бы спустить на детектива всех собак. Однако теперь, освоив искусство владения собой, она проглотила застрявшую в горле отборную брань, хотя внутри нее все кипело от ярости. Какое вопиющее разгильдяйство — не выверить до последней секунды, где ошивался муж убитой в тот или иной промежуток времени! Гретхен выдохнула, посчитала в уме от двадцати до нуля и расправила плечи:

— Ладно, тогда, если отбросить в сторону очевидное, у нас имеются два варианта.

— Очевидное — это убийство матери психопаткой с садистскими наклонностями? — сдавленно хихикнул Шонесси. — Я весь внимание — каковы оставшиеся варианты?

— Хладнокровной психопаткой с садистскими наклонностями, — поправила его Гретхен.

Теоретически Виола могла допустить промашку, не выдержав ошеломительного взрыва нервного напряжения, вечного спутника любого, покушающегося на чью-либо жизнь, особенно на жизнь собственной матери. Однако Гретхен сильно в этом сомневалась. Хладнокровный психопат никогда не сходит с намеченного пути. Даже в ранней юности.

— Вариант первый — у Рида Кента был сообщник.

— Допустимо, — согласилась Маркони.

— Второй — Деклан Мерфи выманил Рида из дома, чтобы самому совершить убийство.

— А мотив? — заинтригованно выпятил губы трубочкой Шонесси.

— Как ты и сказал, любовнички рассорились, — встряла Маркони. — Клэр не захотела бросить мужа ради Деклана, тот взревновал и устроил так, чтобы вытурить Рида из дома.

Это многое объясняло: Эйнсли напряглась при имени Деклана потому, что знала о неверности Клэр, а Деклан отправил их к адвокату, потому что боялся расколоться, когда они стали прощупывать его отношения с Ридом Кентом.

— Убедительно, — сказала Гретхен. — А вот интересно: он изначально намеревался взвалить вину на Виолу?

Все указывало на то, что Кенты расшибались в лепешку, скрывая от окружающих психическое расстройство дочери. Но если Клэр проговорилась любовнику о склонности Виолы к насилию, тот вполне мог воспользоваться психопатией девочки в корыстных целях.

— Полицейские знали, где искать нож: в ящике Виолы.

— Верно, — поддакнула Маркони, словно читая мысли Гретхен. — И кто же навел их на след?

Они обе посмотрели на Шонесси.

— Кто-кто, — кусая губы, проворчал тот, — по всей видимости, Рид Кент.

Ну вот, больше никто не посмеет назвать Рида Кента невинной овечкой. Откуда человеку, не причастному к убийству, знать, что орудие преступления следует искать в комнате его дочери? Девочку однозначно подставили. И человек, направивший полицейских в ее комнату, и есть истинный убийца, но…

Но как объяснить его неопровержимое алиби?

— И тут мы снова возвращаемся к варианту с сообщником! — просияла Маркони.

Шонесси зашелся в кашле, заерзал в кресле и просительно уставился на Маркони. Гретхен понимала, какой вопрос вертелся у него на языке, но молчала, предоставляя детективу возможность озвучить его самостоятельно.

«Я наломала дров, Грета».

Вывод напрашивался сам собой.

— Ну и каким образом во всем этом замешана Лена Букер? — выдавил из себя Шонесси после чересчур затянувшегося, по мнению Гретхен, молчания.

Полученная ими информация проливала новый свет на уход Лены из жизни: теперь ее смерть выглядела самоубийством, вызванным чувством вины.

И если они хотели отыскать сообщника Рида, им оставалось только одно.

— Мне нужно еще раз встретиться с Виолой! — заявила Гретхен и, не дожидаясь ответа, вскочила со стула.

Для дальнейшей игры ей требовался джокер, бьющий любую карту, и она знала, где его раздобыть.

Маркони поднялась, но Гретхен протестующе затрясла головой:

— На сегодня я беру отгул.

Шонесси и Маркони обменялись скептическими взглядами, но на Гретхен это впечатления не произвело.

— Увяжешься за мной — шины в клочья порежу, — весело прочирикала она и выплыла в коридор.

За ее спиной раздался протяжный вздох Шонесси.

— Брось, Маркони. Она не блефует. Проверено.

26. Рид. За шесть месяцев до гибели Клэр…

Рид знал, что нравится женщинам. Правда, стоило ему переспать с какой-нибудь обожательницей — и та сразу теряла к нему интерес. Его это вполне устраивало: он покривил бы душой, если бы заявил, что мечтает о любви до гроба. Золотое кольцо на пальце его левой руки почти никого не смущало.

Почти никого, кроме, возможно, Лены Букер. По крайней мере, он сильно на это надеялся.

С той встречи в «Старбаксе», когда Лена внезапно ворвалась в его жизнь, прошло две недели, и вот они опять сидели друг против друга на диванчиках в любимой кафешке Рида. Здесь он обычно предавался тайной и порочной страсти к вкусной нездоровой пище.

Не желая встречаться глазами с давней подругой, он, не отрываясь, смотрел на экран висевшего на дальней стене телевизора, где как раз показывали Лену. Смотрел и не мог насмотреться. При мысли, что Лена подбивает к нему клинья, все переворачивалось у него внутри. И не потому, что он хранил верность Клэр — их любовная лодка давно разбилась о быт, — просто воспоминания о Лене Букер несли в себе безгрешность детства и чистоту нерушимой дружбы, и ему не хотелось марать их отвратительной прозой жизни.

Звякнул звонок, и официантка Мелли сунула ему под нос маслянисто поблескивающую яичницу с беконом. Он благодарно улыбнулся, и Мелли раздраженно закатила глаза. Отрадно, что хоть на кого-то не действует его природное обаяние.

— Мне только кофе, — быстро проговорила Лена, до сих пор хранившая молчание.

— Слушай, я…

Рид смешался, не зная, что сказать. Выдай он игривое «я польщен», и наверняка схлопотал бы звонкую оплеуху. Он мученически потер лоб, и Лена расхохоталась — недоверчиво, язвительно, звонко.

— Господи, я и забыла, какой ты непроходимый дурак!

— Ч-что? — ошарашенно переспросил Рид, безвольно опуская ладонь на столешницу.

— Я не собираюсь за тобой бегать, — пояснила Лена, отпивая глоток только что принесенного Мелли кофе. — Не собираюсь вешаться тебе на шею.

Изумление и насмешка в ее голосе мешались с любовью, и Рид сконфуженно выдохнул:

— Уф, извини. Двадцать лет от тебя не было ни слуху ни духу, а за последние две недели мы с тобой встречаемся уже во второй раз.

— Ладно, уговорил. — Лена озорно сверкнула глазами над краем поднятой чашки. — Мне нужна твоя помощь.

Рид замер, не донеся вилку до рта. Он уже и не помнил, когда в последний раз к нему обращались за помощью.

— Какая помощь?

— С Тесс Мерфи, — вкрадчиво произнесла Лена, явно на что-то — на что? — намекая. — Ты ведь ее не забыл, верно?

В устах кого угодно, только не Лены, подобный вопрос прозвучал бы издевкой, но Лена, беря пример со своей телевизионной версии, притушила издевку мягкой улыбкой, давая Риду возможность прийти в себя. Миг — и от потрясения, вызванного именем Тесс, не осталось и следа.

— Верно, — равнодушно согласился он.

Его апатия покоробила Лену. Недовольно поморщившись, она свесила руку со спинки дивана и уставилась вдаль:

— Я абсолютно убеждена, что ее убили.

Рид не вздрогнул и продолжал меланхолично пережевывать яичницу, лишившуюся, однако, всякого вкуса. И пока Лена рассказывала ему о расследовании — так, ничего серьезного, прощупывание почвы, может, он тоже хочет поучаствовать? — он лишь кивал в нужных местах да сочувственно хмыкал.

С тех пор как Лена произнесла имя Тесс, он не смел поднять на нее глаз.

От нечеловеческого напряжения у него свело мышцы. От приклеенной и не сходящей с лица улыбки онемели губы. Лена ничего не замечала. Она вдохновенно вываливала на него все, что ей удалось разузнать, — так, самую малость — и делилась соображениями, с какими людьми она собирается поговорить.

Когда Лена ушла, он почувствовал себя загнанной лошадью. Проняло даже Мелли, с испугом окликнувшую его: