Никто не знает тебя - Лабускес Брианна

Сегодня Лена была прежней Леной, а не расфранченной деловой женщиной, как неделю назад в «Старбаксе». В джинсах и клетчатой рубашке, с небрежно собранными в хвост волосами, она смахивала на семнадцатилетнюю девчонку. Рид даже заметил бледную россыпь веснушек на ее переносице.

Лена прыснула от смеха, и он отвернулся.

— Ага, и подумает, я связалась с наркодилером.

— А как же гангстер? — кривя губы в улыбке, подколол ее Рид.

Он не улыбался уже лет двести.

— Я ошиблась — такая машина для гангстера слишком шикарна.

Лена задорно мотнула головой, и завязанные в хвост волосы забавно качнулись. Так умела делать только она.

На глаза Рида навернулись слезы — печально, что они не виделись с Леной два долгих десятилетия. Прежде Клэр и Тесс, прежде всех остальных, вместе взятых, с ним всегда была Лена. Надежная боевая подруга, с которой он еще в пятилетнем возрасте играл в состряпанном из простыней замке, пока их матери распивали на кухне кофе.

Рид тряхнул головой и закашлялся, прочищая горло:

— Она ведь в курсе, что мы к ней нагрянем?

Лена кивнула.

— Мы поболтали с ней по телефону. Я предупредила, что мы придем. — Она помолчала. — Понимаешь, Фиона…

— Не очень ко мне расположена? — смеясь, подхватил он. — Ну да, однажды ночью, когда у нее гостила Тесс, она застукала меня под окном.

— И чем все закончилось?

— Я грохнулся на траву, а Фиона наставила на меня дробовик, — хихикнул он, слегка привирая.

Лена ухмыльнулась во весь рот:

— Черт, когда я состарюсь, я хочу стать такой, как мисс Мерфи.

— И я хочу стать таким, как мисс Мерфи, когда состарюсь, — согласился Рид и выключил зажигание.

Какое наслаждение перебрасываться шутками с обычной и простой Леной, не строящей из себя неприступную гламурную цацу, будто сошедшую с обложки глянцевого журнала. Он помедлил, захлопывая дверцу, размышляя, почему она оделась именно так. Не для того ли, чтобы расположить к себе мисс Мерфи и разговорить ее?

О непревзойденном профессионализме Лены ходили легенды. По слухам, она умела подбирать ключики к любым собеседникам и усыплять бдительность самых осторожных из них, беспробудно находящихся начеку.

Он покачал головой, отгоняя пустопорожние мысли. Не на того напали. Какой бы козырь ни припасла в рукаве Лена, битву с Ридом она проиграет. Ей никогда не сломить его оборону, не пробиться сквозь толщу возведенных им крепостных стен. А значит, все его секреты останутся в тайне. Только это и важно.

Они зашагали к дому.

— А что думает твоя дражайшая половина? Где ты сейчас, по ее мнению, находишься? — спросила Лена.

Рид споткнулся, ища в вопросе Лены скрытый подвох, но, не найдя его и обругав себя параноиком, честно ответил:

— Да ничего не думает. У нее благотворительный обед.

— А… дети?

Занятно она произнесла слово «дети». Когда-то, пытаясь не обособлять Виолу, они с Клэр произносили его точно так же. Интересно, как бы сложилась его жизнь, не повстречай он Клэр и не потеряй из виду Тесс? Порвал бы он с Тесс так или иначе? Признался бы в любви Лене? Своему лучшему другу детства, верной наперснице юности?

И что случилось бы дальше? Забеременела бы она от него в восемнадцать, как беременели все их одноклассницы после окончания школы? Поселились бы они на этой же улице в доме, брате-близнеце дуплекса, к которому направлялись? Любили бы они друг друга или ненавидели? Рид предполагал последнее. Впрочем, Лене всегда хватало ума не пускаться с ним в любовные авантюры. Он знал это и в тринадцать лет, и в шестнадцать, и в восемнадцать. Он знал это и сейчас.

Вряд ли они бы поладили. Вот только сложись все иначе — и Виола, и связанные с ней бесконечные проблемы, возможно, никогда не появились бы на свет. Он уклонился от предначертанного судьбою пути и теперь расплачивался за это, созерцая, как скисает, словно молоко, его дружба с Леной и разлетается на мелкие осколки любовь с Клэр.

Наверное, Клэр права: он единственный во всем виноват.

— В школе, — коротко бросил он.

— Ну да, разумеется!

Лена помотала головой, смеясь над собственной глупостью. У Лены не было детей, и окружающий мир вращался исключительно вокруг ее неповторимой особы. На краткий, наикратчайший миг Риду страстно, до потери сознания захотелось того же.

Лена потянула его за руку, и они поднялись по ступенькам крыльца.

Вылетевшая им навстречу Фиона стиснула Лену в неистовом объятии и, прижав ее к груди пухлыми ручками, трижды расцеловала в щеки накрашенными помадой губами.

Затем, удостоив Рида мимолетным взглядом и кивком, она повела их в гостиную, нетерпеливо подталкивая в спины.

За двадцать лет гостиная не изменилась, и Рид улыбнулся старому знакомцу — дивану, все так же замотанному пищевой пленкой. В прежние времена они с Тесс чинно сидели на нем, боясь шелохнуться, даже когда Фиона скрывалась в кухне и делала вид, что не подглядывает за ними.

— Вот уж не знаю, что вам и сказать, — вздохнула старушка. — От полиции никакого толку. Я постоянно названиваю им в годовщину ее исчезновения.

— Вы всегда говорили… всегда были твердо убеждены, что Тесс не могла сбежать из города с бухты-барахты, — сочувственно и нежно произнесла Лена. — Что же, по-вашему, с ней произошло?

Фиона повернулась к Риду и ошпарила его взглядом темно-карих бусинок-глаз. Рид задохнулся, на секунду ощутив себя шестнадцатилетним пацаном, глядящим в дуло дробовика тетушки Фионы.

— По-моему, Тесс ни за что не сбежала бы. Я просто уверена.

Если она с таким же ослиным упрямством вдалбливала это копам, неудивительно, что дело Тесс не сдвинулось с мертвой точки. У полицейских и без того есть чем заняться — у них трупы в заливе, почитай, каждый день плавают, им только сбрендившей тетки, не верящей в бегство племянницы, не хватает.

— Кем меня только не обзывали — и дурой, и чем похлеще, так что думайте себе все что угодно, меня этим не проймешь, — мрачно изрекла Фиона. — Но знайте: ту ночь, ночь своего исчезновения, Тесс провела у меня.

Этого и следовало ожидать. Родители Тесс всегда жили как кошка с собакой, но в то лето, когда Тесс оканчивала старшую школу, словно осатанели. И Тесс, доведенная до отчаяния родительскими воплями, частенько ночевала либо у Рида — они просто спали в одной кровати, ничего больше, — либо искала спасения в доме тети Фионы.

— Она улизнула, — хихикнула Фиона. — В ту ночь-то. Я все слышала, но не стала ее удерживать. Вам сложно поверить, но ведь и я когда-то была молода.

— Вы полагаете, она улизнула на свидание с кем-то? — уточнила Лена.

— Как обычно, — усмехнулась Фиона и снова прожгла Рида взглядом, яснее ясного говорившим: «Разумеется, с этим вот парнем».

— Я не стала чинить ей препятствий, — прошамкала старуха, — а то она решила бы, что я за ней шпионю. Бедная девочка, куда ей было податься. Не к своим же так называемым отцу с матерью… — закончила она ядовито.

— Кажется, после ее побега они развелись, — сказала Лена. — И уехали из города.

— Скатертью дорога, — проскрипела Фиона и наверняка, подумалось Риду, сплюнула бы, если бы не боялась испачкать безупречно чистый ковер. — Дэнни уже на том свете, а эта, прости господи, женщина где-то в Палм-Бич, проматывает денежки то ли четвертого, то ли пятого мужа.

— Вы полагаете, Тесс сбежала потому, что они постоянно ссорились? — спросила Лена.

Фиона плотно сжала губы:

— Она не сбежала. Иначе она прислала бы о себе весточку.

Мало-помалу Рид расслабился. Вся эта трепотня — пустое сотрясание воздуха. Сплошные эмоции, ни одного факта. Ни одной очевидной улики, внезапно всплывшей по прошествии двадцати лет.

Все в их округе, кроме нескольких умалишенных старух, знали, что Тесс — обычный подросток, задерганный семейными неурядицами. В городе ее ничего не держало. И в один прекрасный день она огляделась, все это поняла и сбежала в неизведанные края в поисках лучшей доли.

Не успел он так подумать, как Фиона пригвоздила его взглядом.