Никто не знает тебя - Лабускес Брианна

— Тогда значительную часть ее огромного состояния получил бы наш благотворительный фонд, — сказала Пенни, посмотрев вначале на Маркони, потом на Гретхен.

Похоже, благодаря полицейскому значку Маркони внушала людям больший страх, чем Гретхен. Вот и славно.

— Но так как она не подписала никаких документов, эти деньги…

Гретхен осеклась, давая Пенни возможность закончить повисшую в воздухе фразу.

— …получил ее муж, — сухо отрезала Пенни, и Гретхен сразу догадалась, чем вызван ее нарочито безразличный тон: сам по себе ответ служил достаточно серьезным, хотя и неявным обвинением Рида.

— Кто-нибудь общался с вами после убийства Клэр? — поинтересовалась Гретхен и кожей почувствовала, как в бастионе недоверия, в котором замуровала себя Пенни, с тихим, как шепот, стуком приоткрылась дверка.

— Нет, никто.

К этому делу изначально отнеслись предвзято. Когда Виола стала главным подозреваемым в убийстве Клэр, порочный круг необъективности и предубежденности начал сужаться вокруг нее с угрожающей быстротой, пока ни у кого не осталось ни малейших сомнений в ее виновности. Пока допущение не превратилось в вывод — однозначный и бесповоротный.

Маркони вытянула шею, явно намереваясь выведать у Пенни, нет ли у нее каких-нибудь догадок о причастности к убийству Клэр ее мужа, Рида Кента, но трезвомыслящая и невероятно спокойная Гретхен не дала ей раскрыть и рта.

Несмотря на всю свою осторожность, Пенни, по мнению Гретхен, отличалась прямодушным и бескомпромиссным нравом, а таких людей неудобными вопросами не запугать.

— Как вы думаете, что случилось той ночью? — спросила она, перебивая Маркони. — Той ночью, когда умерла Клэр?

— Вы хотите сказать — той ночью, когда ее убили?

Пенни смерила Гретхен долгим пытливым взглядом. Гретхен кивнула:

— Вы ведь не считаете Виолу виновной?

Пенни откинулась на спинку кресла, и только тут Гретхен сообразила, в каком напряжении находилась ее собеседница все это время, с какой тщательностью и осмотрительностью она готовилась к словесной баталии. На секунду эмоции, сквозившие в ее голосе, отразились на ее лице, Пенни вздохнула и вновь нацепила личину сдержанности и самообладания:

— В том-то и дело, что считаю. Да, я считаю эту девочку способной на убийство. Я с ней встречалась.

Все трое обменялись взглядами, и Пенни, предваряя их закономерный вопрос, подняла руку:

— Но я также считаю, что у Рида Кента кишка тонка, чтобы совершить нечто подобное.

— Почему?

— Вы с ним общались? — Пенни склонила голову набок.

— Немного.

Пенни, подыскивая слова, задумчиво прикусила нижнюю губу:

— Он любит изображать из себя жертву.

Неожиданный поворот.

— Это как? — удивилась Гретхен.

— Клэр возненавидела бы меня за это, — пробормотала себе под нос Пенни и выпрямила спину. — Но Клэр мертва.

Гретхен и Маркони кивнули в унисон, хотя утверждение носило скорее риторический характер.

— Клэр почти не говорила о нем, — окрепшим голосом произнесла Пенни, — но незадолго до ее кончины мы задержались на работе и решили выпить по бокалу вина. Тут-то Клэр и понесло.

— О Риде?

— Я понимаю, что субъективна: в таких ситуациях полагается выслушивать обе конфликтующие стороны, чтобы судить, но — да, о нем. Она жаловалась, что Виола отбилась от рук, а Рид не желает этого признавать. Что на все ее просьбы сходить к семейному психологу, съездить в отпуск, уединиться где-нибудь вдвоем и спокойно обо всем поразмыслить — в общем, сделать хоть что-нибудь — он отвечает неизменным отказом. И не хочет работать над их пошатнувшимися отношениями.

— Она выдвинула ему ультиматум?

— Нет. Но, полагаю, собиралась.

— Значит, по вашему мнению, их брак трещал по швам?

Слова Пенни почти один в один совпадали со словами Деклана. Странно, что желтая пресса Бостона до сих пор не запестрела сенсационными заголовками о дышавшем на ладан брачном союзе Кентов.

— У Рида был иной, отличный от Клэр, взгляд на происходящее, — пояснила Пенни, едва заметно приподняв плечи. — Все, что она говорила, он воспринимал в штыки, обижался на нее, не верил ни единому ее слову. А под конец и вовсе превратился в мрачного и скрытного тихушника.

Не дожидаясь дополнительных вопросов, Пенни добавила:

— Клэр опасалась, что он завел интрижку.

— А он завел?

— Как только я спросила об этом, Клэр прекратила разговоры о муже. Наверное, я ее смутила. Я решила не настаивать и увела разговор в сторону, а жаль.

Человек с более высоким, чем у Гретхен, уровнем эмоционального интеллекта утешил бы Пенни какой-нибудь банальщиной, но Гретхен не стала даже пытаться. Бесполезно. Ее скромные потуги лишь усугубят неловкость.

— И все-таки вы уверены, что Рид ее не убивал, — уточнила она.

Пенни, немного подумав, тряхнула головой:

— Рид из тех субъектов, что в драке валятся на пол и молят противника о пощаде.

Судя по ее тону, худших людей в мире она не могла и представить.

— Вы хорошо его знаете?

Пенни, словно в подтверждение, склонила голову, но ответила совершенно противоположное:

— Полагаю, нет.

— Значит, что касается драки, вы судите со слов Клэр, верно?

— Я несколько лет наблюдала за их семьей, — произнесла Пенни, то ли соглашаясь, то ли не соглашаясь — не разобрать. — В основном, правда, на светских раутах да благотворительных вечерах нашего фонда. Однако от меня не укрылось его поведение. Всякий раз, когда Клэр вела себя чуточку бесцеремонно, он смотрел на ее как нашкодивший щенок.

Слабаков Пенни не жаловала. Если бы Гретхен водила с ней дружбу и хотела привлечь ее на свою сторону, она непременно этим воспользовалась бы. Раз за разом вливая в ее уши яд, она заставила бы ее, эту умницу-разумницу Пенни, поверить в бесхребетность мужа, посмотреть на него зашоренными глазами и выстроить против него — кирпичик за кирпичиком — непоколебимую и непробиваемую стену предубежденности.

И укорениться в необъективной и предвзятой точке зрения.

Подобное в этом мире происходило сплошь и рядом, но никто, кроме Гретхен, этого, похоже, не замечал. Но почему? Неужели она острее других реагировала на столь вопиющую несправедливость?

— А что-либо необычного с Клэр в последние месяцы жизни не происходило?

— Нет. Хотя…

— Вы что-то вспомнили?

— Не знаю, уместно ли будет мое замечание, но, по-моему, вам следует поговорить кое с кем еще.

Гретхен нравилось гораздо больше, когда собеседники просто отвечали на ее вопросы, а не указывали, что ей делать.

— Понимаете, за несколько месяцев до смерти Клэр к ним в гости приехала сестра Рида, Эйнсли, да так у них и осталась.

— За несколько месяцев? — вклинилась Маркони.

Они думали, Эйнсли объявилась в городе совсем недавно. Примчалась к овдовевшему брату помочь с детьми.

— Да, — горячо закивала Пенни. — Они с Клэр никогда особо не ладили.

— А вы знаете почему? — спросила Гретхен. — Эйнсли — подобие Рида? Тоже любит изображать жертву?

— Наоборот. Мне кажется, она вечно его защищает.

— Но…

— Клэр и Рид познакомились в подростковом возрасте, — слегка возвысила голос Пенни. — Думаю, Эйнсли, будучи тогда совсем ребенком, выводила Клэр из себя.

Гретхен хмыкнула. Собеседницы сочли это возгласом одобрения, но они заблуждались.

— Вы знаете, почему Эйнсли осталась с ними так надолго?

— Не знаю, но могу предположить… — Пенни перевела взгляд с Гретхен на Маркони. — Думаю, она помогала им с Виолой. Она же сестра милосердия.

— И, по вашим словам, она поселилась у Кентов за несколько месяцев до смерти Клэр? — уточнила Маркони, вытаскивая блокнот и авторучку.

Взгляд Пенни затуманился, и она глубоко вздохнула:

— Да, именно. Головой, конечно, не поручусь, но… но Клэр жаловалась на нее за неделю до своей гибели.

Пока Маркони усердно чиркала в блокноте, в воздухе висела зрелая и полная недомолвок тишина.

— Имя Тесс Мерфи вам о чем-нибудь говорит? — не выдержала Гретхен.