Слёзы Матери Богов - Izzet Knight

Вскоре Эрри вернулся без денег, неся крупную деревянную миску с наваристой похлебкой и тремя лепешками.

— Ого! — удивилась Грейс, разделяя горячий ужин с Эрри, — Как ты так умудрился?

— Я сказал как есть, что мы голодны, — пожал плечами он, — Просто нашел женщину, которой стало нас жалко.

— Молодец! — похвалила его Грейс, — Если хотим добраться до центральных земель, твои таланты буду очень для нас кстати!

“Кажется она не поняла”, — подумал Эрри, — “Как хорошо я понимаю, что люди чувствуют, какие эмоции”.

Поев, стали укладываться. Грейс постелила себе чуть поодаль от Эрри, легла с мечом, обняв ножны как человека. Он был все ещё близко к ней и почувствовал стену, сотканную из гордости, неприязни и чего-то ещё, чего и сама Грейс не могла себе объяснить. Эрри не хотелось лежать одному и мерзнуть, но меч был страшнее холода. Он лег и растекся под одеялом серебристым пятном и, расфокусировав зрение, заснул.

II. Грейсзар

Грейс вытерла пот и сердито взглянула на солнце. И надо было ему выглянуть как раз тогда, когда они перебирались через перевал! Светило жарило нещадно и Грейс казалось даже, что все внутренности у неё свялились. Жаль только, что сесть и отдохнуть толком было нельзя: Альхья уже точно выслал за ней погоню, если и сам не бросился вслед. Грейс покосилась через плечо.

Её неожиданный спутник сидел на камне неподалёку. Интересно, жарко ли ему также, как и ей? Он вообще ощущает теплоту или только холод? Как бы то ни было, держался Эрри хорошо. Если он не соврал, что в горах едва больше недели, то вообще отлично. Хотя, кажется, врать он вообще не умел. Только смотрел своими странными глазами и серебрился, то ли от недовольства, то ли от растерянности. Странный спутник, но Грейс ни мгновения не жалела, что спасла его от тех мужиков. Говорить с Эрри было интересно, хотя он и вправду ничего и ни о чем не знал.

— Поднимаемся, — сказала Грейс, выполняя свою команду.

— Долго ещё будем идти по горам? — спросил за спиной Эрри.

— Нет, не очень, — не слишком уверенно ответила она, хотя голос её звучал как обычно.

— Ты уже бывала здесь?

— Очень давно, — Грейс неопределенно покрутила рукой, — Много лет назад. Альхья ездил сюда со мной.

— Зачем? Показывал красоту? — абсолютно искренне спросил Эрри, обводя взглядом лесистую долину под ногами.

— Показывал, но не мне, а меня, — хмыкнула Грейс, спускаясь и подавая руку Эрри.

Ладонь у него была чуть влажной и холодной, всегда холодной.

— Что это значит? — удивился он, — Хотя ты, кажется, многих здесь удивляешь. Альхья был как тот странник? Только не пел, а показывал тебя за косточки?

Грейс засмеялась, шагая по ручью, разлившемуся по дороге.

— Нет, — ответила она, — Альхья — таубий и долина преклоняется перед ним и его крепостью. И возил он меня показывать другому таубию. Видишь вот эту гору? Что разбивает долину под нами на две?

— Вижу, — подтвердил Эрри, — Какие там поля слева! Чудесные!

— Да, да, — не слишком прониклась его восторгом Грейс, — И гора, и все три долины преклоняются перед таубием Бахкчерó͘м. Ни у кого нет стольких земель, стад и людей, сколько у него. И один лишь он сидит в старой-старой крепости в горе.

— Старая крепость! Большая? Хочу на неё посмотреть! — заявил Эрри.

— Нет, — отрезала Грейс, — Крепость стоит в перевале вон в той, правой и лесной долине. Мы же пойдем через левую, с полями, что так тебе понравились. А за тем перевалом, говорят, и горы уже мельчают.

— Но почему? — не отставал Эрри, — Мы же иногда останавливались у людей!

Грейс вздохнула. Он не знал, что такое брак и, кажется, мужчины и женщины для него различались также, как куртка и жилет. Спроси его: “Что такое разделить ложе?” и Эрри искренне удивится и ответит: “А что оно такое большое, что его надо делить?”. И тем более, что он, от появления своего свободный, может знать, что несет с собой брак с таубием?

— Хорошо, значит идем через долину с полями! — согласился Эрри, будто заглянув в мрачные мысли Грейс.

“Не придётся ничего ему сейчас объяснять, хорошо” — подумала она.

Они вновь вышли на берег горной реки, чей шум стал им верным и неотступным спутником. То и дело на дорогу спускался светлый сосновый лес, идти по которому было удивительно легко и приятно. Порой они выходили на плоские склоны, все покрытые россыпью прекрасных цветов. Даже Грейс не могла не отметить красоту этого пурпура, сколь замечательны эти фиолетовые колокольчики и как чарующе раскинулись голубые полотна.

Тот тут, то там среди камней и кустов показывались серые мордочки. Поднимаясь на задние лапы, суслики внимательно следили за проходящими мимо людьми. Их здесь было так много, что воздух постоянно наполнялся их пересвистом. Здесь, в их владениях, Грейс даже стало неловко за материал своего воротника. Эрри за спиной все восхищался и спрашивал.

Вскоре поля с сусликами остались позади и двое вновь оказались в лесу, уже смешанном и темном. Эрри продолжал болтать, Грейс отвечала негромко, то и дело прислушиваясь. Они были уже на землях Бахкчера, где было достаточно его людей. Здесь знали Грейс и знали, что она “дочь” Альхьи, которую вот-вот должны были выдать замуж. Встреча с ними в лучшем случае сулила то, что Бахчкхер что-то узнает. В худшем… придется идти прямо к нему в крепость и кто знает, что будет там внутри.

Повернули и стали подниматься по долине, то и дело останавливаясь на краткие привалы. Со временем Эрри замолчал, будто чувствуя напряжение Грейс.

Лес кончился и впереди открылись поля, а за ними поля и дальше тоже поля.

— Смотри, Грейс! Там вдалеке маленькие фигурки! Так много! — сказал позади Эрри, — И вон близко одна! Это всё лошади?

— Лошади, — подтвердила Грейс, прищуриваясь, — У Бахкчера целые стада на этих склонах, ни у кого столько нет.

— А дома у тебя были лошади?