Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова

говорили - бог породил человека, но в дальнейшем у человека появилась свободная воля, ответственность за свои поступки. Что-то в этом роде я читал. Кто бы меня ни сочинил, но я не марионетка, которую можно вертеть как угодно.

А в т о р (недовольно). Ну... Предположим, что вы отчасти нравы. В какой-то мере. Ладно, пусть будет один - ноль в вашу пользу. (Обиделась.) Вот, значит, как! Яйцо учит курицу мыслить последовательно?

Н и к и т а, Нормально. С той минуты как вы меня создали, я существую как характер. Тут уж ничего не поделаешь. Теперь меня нельзя сделать толстым или горбатым, женщиной или дверной ручкой. Не выдерешь мои светлые волосы и не заменишь их черными.

А в т о р (не без самодовольства). Это верно. Создана индивидуальность.

Но, кажется, автор слишком рано начал радоваться.

Н и к и т а (язвительно). Положим, мой образ написан довольно небрежно, кое-как. Он явно создавался в спешке. И волосы - у меня такое впечатление, что вы в последнюю минуту схватили первые попавшиеся, какие под руку подвернулись, и наскоро их вписали в свое произведение, напялили на меня, как парик на куклу. Но, так или иначе, они мои, я к ним привык, пусть остаются. Вы могли бы переменить свои волосы на другие, пускай лучшие? Нет? Ну, так вот. Кстати, что это за выдумка - пестро-светлые волосы...

А в т о р. Такие бывают.

Н и к и т а. Мало ли что бывает. Хожу как дурак по улице, привлекаю всеобщее внимание. А шапку нельзя надеть - ведь у вас в произведении лето, жара. Скажите, зачем вам понадобилось придумывать мне такие волосы?

А в т о р (неубедительно). Чтобы девушки на вас заглядывались.

Н и к и т а. Они не столько заглядываются, сколько жалеют меня: «Бедный, для съемок плохо выкрасили». Ну ладно, это пустяки, мелкие неприятности. Не стоит на этом долго останавливаться. Важно другое...

Постукивая крепким кулаком по моему шатучему круглому столику, Никита еще раз повторяет, что он вообще не согласен. Не пойдет в герои, и точка. Не по его характеру, и, потом, ему очень некогда, он и работает и учится - поищите другого, у кого со временем не такой зарез, а тут часами валяйся на диване или ходи без дела по улицам, переживай, вздыхай,- то была сессия, самая запарка, а теперь, слава богу, лето, каникулы, имеет он право хоть немного отдохнуть, пожить спокойно?

А в т о р. Но я же дала вам сдать сессию. Вы не завалились.

Н и к и т а. Этого еще не хватало. (Он возмущен.) Ответьте мне только на один вопрос. Вот вы пишете свою вещь, а для чего такая таинственность? Духи, призраки, волшебство... В Москве осенью висят плакаты для вагоновожатых: «Осторожно, листопад!» Весной везде, на скамейках и на дверях, написано: «Осторожно, окрашено!» В той Москве, которую вы описываете, надо было бы на каждом шагу выставить щиты с надписью: «Осторожно, волшебное!» К чему все это? Для сюжета? Просто чтобы интереснее было читать? Вы не можете, как классики, писать просто, обыкновенно - и вот...

А в т о р. Как классики, я, конечно, не могу. Но что значит обыкновенно? Вспомните «Нос» Гоголя. Или Бальзака с его...

Н и к и т а (торопливо). Ну, не в этом дело. (Он не помнит «Нос» Гоголя.) Но уж очень много у вас всякого такого накручено. Машинка, которая сама печатает. Волшебная птица. Художник...

А в т о р (саркастически). Ну конечно! Еще и художника зачем-то сунула! Глупые выдумки! Убрать, вымарать.

Н и к и т а. Нет, как раз художника убирать не надо, оставьте. Мне показалось вроде бы интересно... что человек умеет не только видеть, но и воображать, преображать увиденное... а без этого он не был бы таким, как он есть.

А в т о р. Слава богу, хоть чем-то угодила.

Н и к и т а. Но скажите, вы-то сами верите, что ли, всерьез в существование всех этих духов? Верите? Видели их? Хотя бы вашего Иванова?

А в т о р. Как вам сказать? Я не очень люблю лес, чащу. Люблю идти полем, равниной с мягкими всхолмьями, с плавными певучими линиями небольших подъемов и спадов, чтоб видно было далеко кругом, до самого горизонта, чтобы радовали глаз спокойные черты и неяркие тона среднерусской природы - серо-черное, коричневое, зеленое. И вот иду, чуть поднимаясь в гору,- передо мной, выделяясь всей сетью тоненьких жилок-веточек на фоне сдержанно-голубоватого, как будто чуть забеленного молоком неба, стоит на вершине пологого оплывшего холма береза, старая, крепкая, одиноко растущая береза, привыкшая к ветрам, закаленная, с поднятыми и раскинутыми в стороны двумя сильными ветками-руками - как будто дерево-патриарх приветствует всю округу, и холмы, и долы, и низкую темную полосу леса вдали, приветствует весело, мощно, по-язычески жизнерадостно,- а бело-серая, загрубелая кора дерева, коряво вспучившаяся спереди, бурлящими перепадами спускается донизу, точно ниспадает до самых ног волнистая бело-серая, серо-седая борода лесовика. И вот я стою и думаю...

Н и к и т а. Разве вы не можете... Вы не хотите прямо ответить на вопрос, я так понимаю.

А в т о р. А вы не думаете, что могут быть такие вопросы, на которые не нужно прямо отвечать? Прямой ответ будет ответ плоский, неверный.

Н и к и т а (с усмешкой). Один - ноль в вашу пользу. Или нет... точнее, у нас счет один - один. (Задумался, крутит светло-пеструю прядь.) Это что же, была душа природы? Ох, извините, опять прямые лобовые вопросы. Не разрешается. Хорошо, отбой! (Хмурит брови, припоминая, что бы еще такого неприятного можно было сказать автору.) Или этот ваш ящик с несчастьями... ящик Пандоры... Туману напустили. Жмете и жмете в одну точку. Заинтриговываете, так? А потом окажется, конечно, полная туфта. Обманный финт ушами.

А в т о р. Да нет же! Это очень серьезно - то, что они задумали. И очень опасно. Притом опасно не только... Словом, подождите - и узнаете. Не буду же я пересказывать сюжет.

Н и к и т а. А пакет, который Сорока уронила в урну? Она, значит, стащила у Технаря излучатель... испускатель энергии... ну, что он для ледников делал. И передала Петровых, так? Опять тайны, туманы. (Машет рукой.) Ладно, в конце концов, с волшебниками как хотите,