Среда обитания приличной девушки - Галина Хованова

Это второй раз. А третий раз был, когда мы мой день рожденья отмечали в Петергофе, как раз на конюшне. Потому что главный начальник этой конюшни — друг нашего друга Вячеслава Абрамовича. И он нас допустил туда и с нами праздновал. И там меня посадили на лошадь. Вернее, я сама села. С левой стороны, как учили. Не учла я только одного — мне, как имениннице, хорошего коняку вывели, ахалтекинской породы. Красавец — прям обрыдаться. Не могу сказать, что конь был очень высоким, но шею имел лебединую, ноги как у балерины, хвост держал высоко, боками блестел. И звали его (а может, и теперь зовут, давно дело было, но с таким ядовитым характером только долгожители получаются) Ахтанбей.

Не, ну вы представляете, что эдакий гордый восточный красавец оказался отягощен какой-то вареной женской тушкой? Я сижу себе в седле, а он посмотрел на меня через плечо лиловым глазом с явной яростной сумасшедшинкой, заржал эдак обидно, задирая губу и демонстрируя мне полную челюсть огромных, по-настоящему огромных зубов. После чего с легкостью завернул голову свою на 180 градусов назад и попытался выкусить мне коленную чашечку. Намерение его было почти близко к осуществлению, хорошо у меня хватило самообладания достаточно жестко повернуть его голову вперед.

А потом мы поехали с ним кататься по манежу. Сначала он жаждал притереть меня ногой к забору. Потом попытался потянуться к кусту — пожрать, типа. Полдник у него. Потом попробовал встать и изобразить из себя памятник лошади. Потом пошел рысью какой-то сумасшедшей — подбрасывая зад каким-то иезуитским вывертом. Короче, развлек меня по полной.

Да. И еще раз был в Абхазии. Привезли нас к лошадкам на совершенно раздолбанной газельке. Прямо совсем на ладан. Не успели мы приступить к оглядыванию дороги в окна, как тут — опа! — говорят выходить.

А отъехали мы всего ничего, минут пятнадцать всего, в Жоэкварское ущелье. По которому река Жоэквара течет. Собственно, ущелье начинается от площади Абхазца как такового, Гагарина то есть. Ну, и немножко по ущелью вверх.

Выходим — а там уже лошади стоят, дружка дружке в хвост смотрят. Стоят и не шелохнутся. А на первой, подперев голову рукой и подтянув коленки под подбородок, инструктор.

Инструктор провел инструктаж. «Садимся слева, жрать им не даем, пить даем, больше ничего не делаем — идут сами!» Какие там шлемы и гетры — ха! Мы же джигиты, должны садиться на коников. Не, хоть я и девушка с возрастом, на лошадь еще могу взгромоздиться самостоятельно, даже без помощи подручных средств. Слава тоже взлетел аки беркут. А вот дальше за ним ехала тетенька, которую загружали на коняку уже два подручных средства. Потому что тетенька мало того, что оказалась очень корпулентной, так она еще и ростом была сантиметров сто пятьдесят, если на каблуки ее, к примеру, поставить.

Ну вот, все посажены. Наш сопровождающий обошел ряд смирных коняг с сидельцами и некоторым особо выдающимся сидельцам (типа меня и Славы) раздал прутики с веревочными петельками. Объяснил так: «Ручной газ!» Цокнул языком, и мы тронулись.

Лошади шли друг за другом размеренным шагом, не отвлекаясь практически по сторонам. Ну, только если пару раз на кусты. Иногда норовили остановиться, но на этот случай и был ручной газ.

Дорога наша проходила по местам живописнейшим. И кто бы мог предположить, что в Жоэкварском ущелье самшитовая роща! Господа, это просто волшебно. Всякие там режиссеры детских сказок очень много теряют оттого, что не снимают волшебный лес в самшитовой роще — зрелище просто нереальное. Тихо, сумрак, бородатые тонкие деревья. Лошади шли по тропе, по которой пешему было бы очень трудно. Узкая тропинка пересекала мелкие горные речушки, взбиралась куда-то наверх, спускалась вниз, лошадиные копыта скользили на валунах, и широкие спины под нами вздрагивали в неожиданных направлениях.

Ехали мы так, ехали, проводник бежал где-то в роще сверху, иногда подкрадываясь и придавая дополнительное ускорение особенно ленивым особям. Наконец наш караван остановился. Народишко — кто спустился с лошадей сам, кого сняли оттуда доблестные проводники (откуда-то взялся второй; видимо, все это время он маскировался под складки местности). Лошади сделали вид, что они не живые существа, а макеты лошадей, и стояли совершенно неподвижно.

Нам дали команду — и мы побежали по крутой тропе в горку. Конечно, любоваться очередным водопадом. На краю обрыва — сухое сломанное дерево. И мы подходили к нему (кто мог не тошнить) и смотрели на красоты сверху. А потом еще небольшой кросс по головоломным тропинкам — и мы уже смотрим на то же дерево снизу.

Потом была такая же прекрасная дорога назад. Периодически плавный ход каравана тормозился тем, что от какой-нибудь лошади отваливался кусок, килограмма на два. В эти интимные моменты животины совершенно не выказывали желания двигаться дальше, и я их понимаю. Коняка, на которой впереди меня ехала девушка, решила справить заодно и малую нужду. Видимо, очень воспитанная была коняка. Она решительно вышла из строя, не слушая всадницу, заползла в рядом стоящие кусты, там громко помочилась, секунд тридцать постояла, глядя на окрестности и ловя кайф, и только после этого заняла свое место.

Когда мы добрались обратно и спешились, лошади так же строем направились к стойлам. И дисциплинированно заняли свои места, не толкаясь, не пихаясь и не создавая пробок на дорогах. За 10 рублей можно было купить морковки, чтобы отблагодарить-таки скотинку. Что мы и сделали.

Глава пятьдесят седьмая

Практика и вежливость

На четвертом курсе института опять пришлось совмещать работу с учебой. И не потому, что такое уж было провальное материальное положение — нет, но привычка-то уже сформировалась! Тем более родной институт давал нам возможность практиковаться, если не в лазерной физике, то уж в труде как таковом.

Так вот, началось все с того, что нас отправили на практику на ЛОМО. Это, если кто помнит, Ленинградское оптико-механическое объединение. На месяц.

Привели нас, будущих физиков, на рабочие места и бросили буквально на мины. Потому что каждому выдали паяльник, припой, резиновый коврик, халат, а самое главное — наручник. Вида он был устрашающего. И мы сразу подумали, что это для того, чтобы мы с рабочего места не убегали.

Ан нет, не для этого. А для того, чтобы во время работы не случалось разнообразных казусов. Потому что некоторые умные наручник-то не надели и — хвать паяльник. И ну платы паять. А минут через двадцать ка-а-ак шарахнет статикой. Аж лампочка над рабочим местом вырубилась.

Знаете, как были галстуки придуманы? У одной дамы был непослушный муж. Поэтому она его иногда к батарее привязывала. А он однажды оборвался и убежал с обрывком веревки на шее. Вырвался на улицу, а остальной народ подумал, что модно.

Это я так, поток сознания. Потому что наручник был для снятия статического электричества. И он не просто так в воздухе болтался, а был намертво прицеплен к коврику, на котором стоял стульчик.

Если кто не в курсе, то маладец-маладец, надевший на работу синтетические тряпочки и обувь на резиновой подошве, может накопить на теле заряд аж до 35 киловольт. Во! Тут уж не только микросхеме, но и самому может не поздоровиться.

Ну да ладно, надели мы наручники — и давай работать. До сих пор удивляюсь — работали все. Но ведь не у всех же руки заточены под паяльник. Тем более, если помните, у нас в группе было «восемь девок — один я». То есть Митяй и мы, сиротки.

Ой, про Митяя-то я ж ничего не рассказала! Мальчиков-то наших всех из института в армию забрали, только Митяй и остался.

Одинокий юноша в дамской группе — потому что молодой отец и псих по справке. Но вежливый. Вот, посудите сами.

В институт мы ездили все примерно одинаково. Я от дома на 128 автобусе, а те, кто жили подальше, — сначала на метро до «Петроградской», а потом уже на 128 автобусе, маршрут которого пролегал очень удобно — кругом, захватывая и 3-й корпус, и 1-й, и 5-й. Так что под конец в транспорте оставались почти одни ленивые студенты. Неленивых не было, те пешком ходили.

Так вот — почти лето, теплый май. У метро завалились в автобус мои одногруппники, если можно так их назвать. Потому что одногруппник у нас был только один — Митяй. Остальные протирали портянки в армии.

На тему «что такое не везет — и как с ним бороться». Поступая в 1985 году в институт, мы знать не знали, что каким-то чудом всех наших мальчиков призовут в армию. Те, кто поступил на год раньше, — учились как учились, а у нас из 32 человек остались 8 девочек и Митяй. Ну, понятно, электротехнический институт, ребят было больше. А Митяй — что Митяй. У него был годовалый младенец, жена его же возраста и совершенно непередаваемое чувство юмора. Собственно, о Митяе речь и пойдет.

Едем, болтаем, тут встает молодая женщина — готовится к выходу. Стоит, держась за поручень, а ее попа совершенно отдельно съела ситцевую широкую юбку. Поэтому юбка висит сзади красиво двумя крыльями. Митяй, не прерывая разговора, делает шаг к даме и дергает за подол, принимающий, наконец-то, сообразное приличиям положение.