Волшебные сказки Азерота - Стив Данусер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда они поцеловались и поняли, что их чувства взаимны, и назвали друг другу свои имена, и прошептали друг другу ласковые слова, Халия сказала Эри:
– Скажи, что останешься со мной и будешь жить со мной в гавани, всегда-всегда!
– Даже жрица моря не может жить под водой, – сказала Эри.
Халию развеселило невежество ее возлюбленной, и она сказала:
– Разве ты не знаешь, что если дождешься рассвета и порежешь свои бедные ножки от пальцев до пяток, обагришь воду своей кровью, а затем войдешь в гавань, то Мать сжалится над тобой? Она сделает так, что твои ноги отвалятся, а на их месте вырастет хвост, и ты сможешь стать русалкой и жить со мной. Возьми красивенький ножик, который подарила мне, и сделай это.
Эри покачала головой.
– В другой жизни я бы так и поступила, но не в этой. Я ступила на путь жрицы и посвятила себя Матери волн, и корабли не пройдут без меня ни по заливу, ни по фьорду. Жрецов моря слишком мало, и я не могу оставить свою службу, чтобы жить с тобой, Халия.
– Тогда живи со мной как есть, и я прощу тебе ноги, – сказала Халия, начиная отчаиваться. – Позволь мне плыть рядом с твоим кораблем, когда вы покидаете гавань, и построй себе дом на берегу. И раз ты не сможешь следить за моим домом, я стану следить за твоим. А если кто-нибудь попросит тебя стать их возлюбленной, ты скажешь нет и укажешь на меня.
Тогда Эри стала удрученнее, чем когда-либо. Она не умела притворяться и лгать, и потому сказала:
– Никто не должен знать о моей любви к тебе, Халия, или они никогда более не возьмут меня на борт «Ветреного» и так погубят себя.
Тогда Халия расплакалась, ведь русалки так легко давали волю чувствам. Глаза Эри же остались сухими, ведь жрецы моря так же сильно не терпели слез. Но Халия любила Боралус и любила «Ветреный». Она подумала обо всех красивых кораблях и лихом «Ветреном», о том, как они могут превратиться лишь в груду старого дерева на дне моря. Ей стало тяжело на душе, и она согласилась, что их любовь должна оставаться тайной.
С того дня русалка и жрица моря встречались в тихих бухтах и протоках. Они оставались верны своему обещанию и стали друг другу лишь милее. Но решимость Эри не иссякла, пусть и колебалась иногда; и Халия, хотя и думала порой, что ее сердце разобьется, храбрилась и более не молила Эри порезать себе ноги и присоединиться к ней в глубоких водах гавани. И всякий раз, когда Эри ступала на борт «Ветреного» и он поднимал паруса, Халия не плыла вслед за ним, а оставалась тосковать по жрице, пугая этим своих сестер.
«Ветреный» стоял в порту, когда в Боралус пришел свирепый шторм. Обычно люди Боралуса были готовы к штормам и загодя примечали их приближение, однако этот подкрался к городу подобно убийце. Он обрушился на них вечером и не утих к утру. Корабли с трудом входили в маленький порт, и воды поднимались. Люди в городе весь день боролись с ветром и дождем, укрепляя стонущие стенки, сдерживавшие наводнение. К третьему и четвертому дню шторм усилился, и кул-тирасцы начали валиться с ног и тонуть в стоячей воде, а корабли разбивались в щепки о камни вместе со своими матросами.
Эри и потрепанная горстка жрецов моря тоже были там, но жрецы из монастыря не могли пополнить их ряды, и подобраться к ним с разлившегося юга тоже было невозможно. В те времена пеший поход к поморью был столь же опасен, как и попытка добраться до него по воде, а во время штормов все пути оказывались под водой. Зная, что надежды на подкрепление нет, Эри и остальные в маленьких лодочках вышли в устье реки, чтобы попытаться направить поднимающуюся воду в другое место. Дамбы тогда не было, и им пришлось все делать самим – прорезать могучие волны и разбивать их прежде, чем они успевали углубиться в гавань, и отводить бушующее море обратно, в беспощадный океан. Позади людей Боралуса затягивало в воду, и большие корабли швыряло из стороны в сторону подобно маленьким рыбацким шлюпкам. Но Эри и остальные, хотя и слышали крики и вопли, ничего не могли поделать. Они знали, что, стоит им хоть на миг оступиться, город начисто смоет с лица земли.
Посреди суматохи русалка Халия не бездействовала. Помня наказ своей возлюбленной, она не подплывала к ней близко, а пыталась помочь упавшим в воду мужчинам и женщинам, которых еще можно было спасти. Она хотела применить свою магию, чтобы укрепить размываемые наводнением стены на краю города, но слишком боялась. А еще она боялась, что кто-нибудь заметит ее и обвинит в столь ужасном шторме, и не меньше прочего страшилась отплывать слишком далеко от Эри. На пятый день шторма многие из жрецов ослабели или пали, но Эри упрямо продолжала держаться, и наконец осталась одна.
Когда другие покинули жрицу и наступила ночь, Халия подплыла к ней и стала молить, чтобы она разрезала себе ноги и спаслась от бури или хотя бы отдохнула, но Эри не желала слышать ни о том ни о другом.
– У нас еще есть шанс, – сказала она. – Сегодня ночью шторм достигнет своего пика, но он погрузил под воду половину косы. Смотри, какая на нас надвигается волна! Если я не сдержу ее, то все потеряно. Если у меня получится сейчас закрыть устье гавани, то я это сделаю. А если мне суждено погибнуть, то я с радостью закрою собой Боралус.
– Если ты погибнешь, то и я погибну, – сказала Халия. – Я помогу тебе.
Халия, глядя на Эри, понимала, что, спасая возлюбленную, она может навлечь на себя гнев Матери волн, но ей казалось, Мать волн не сможет разбушеваться больше, чем сейчас. Потому, когда Эри поднялась в раскачивающейся лодке и одним могучим ударом раздвинула бурлящие серые воды, Халия стала удерживать воду с другой стороны, и вдвоем они развели море в стороны, словно каждая ухватилась за край льняного полотна и потянула на себя. У входа в гавань стена воды бурлила и скреблась, оглушая уставших горожан, продолжавших бороться со штормом в Боралусе, но океан не мог прорваться через русалку и жрицу моря.
Халия возрадовалась, но Эри крикнула ей из лодки:
– Любимая,
