Волшебные сказки Азерота - Стив Данусер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее сестры говорили, что только глупое дитя станет плескаться в волнах, расходящихся от этих кораблей, зная, что моряки ее ненавидят. Но она лишь отвечала на это:
– Но я должна приглядывать за теми, кто живет в Боралусе, ведь их жизни так трудны, а их ноги столь неуклюжи. Кто знает, когда им понадобится моя помощь?
Когда моряки бранились на Халию и швыряли в воду свои фонари, метя в нее, а ее сестры препирались с ней вдвое больше обычного, она говорила:
– Я должна быть еще бдительнее и помогать им, если могу. Теперь, когда я знаю, что они меня не любят, моя помощь будет значить гораздо больше, и в конце концов так будет только лучше.
Тогда сестры обругали ее, назвав мученицей и дурехой. Это ее не остановило, и Халия продолжила следовать за кораблями. Как дитя восхищаясь всем ярким и красивым, она больше всего полюбила двухмачтовый «Ветреный» – на нем развевались самые цветастые флаги, его экипаж составляли самые удалые моряки и морячки, а еще на нем служила жрица моря по имени Эри. И Халия души не чаяла в Эри.
Эри горячо любили люди всего Боралуса, и не только потому, что она хранила «Ветреный» и его грузы на протяжении множества путешествий, как к королевствам на полуострове, так и к далеким-далеким местам. Нет, они любили ее, потому что ценили храбрость и ловкость, а Эри была ловкой и храброй, как и всякая дочь, которой мог похвастаться Боралус. Солнце опалило ее кожу, сделав ее коричневой, а бремя долга не давало ее губам сложиться в улыбку, сделав Эри задумчивой и печальной. Она неизменно думала лишь о своей службе, из-за чего капитан и боцман полюбили ее, но она не была высокомерной, как многие ученые люди, и не кичилась своим высоким положением, ведь родилась она в Боралусе, в хижине скромного мясника. «Как она красива, – думала Халия, – в своих ризах, без капюшона, с необычными, коричневыми волосами цвета главной мачты!» Халия любила наблюдать, как морской бриз играет с локонами Эри, столь блестящими и необычного цвета, и она наивно подплывала слишком близко к кораблю, чтобы получше рассмотреть прекрасные волосы и посетовать на людские бедные неуклюжие ноги.
Моряки приходили в исступление всякий раз, когда видели, как голова Халии показывается из воды. Они молили капитана, чтобы тот позволил им спугнуть или даже убить ее. Но Эри не желала этого и слышать. «Убивайте рыбу, чтобы утолить голод, и убивайте пиратов, чтобы защититься, – сказала однажды она, – но я не потерплю убийства русалки из-за малодушия», – и поскольку моряки так сильно любили и уважали Эри, они пристыдились и нехотя оставили Халию в покое.
Как же Халия любила плыть рядом с «Ветреным», когда он в солнечные дни покидал гавань под крики чаек. Всякий раз, когда он должен был вернуться в Боралус, она с тревогой смотрела вдаль и так радовалась его возвращению, что забывала расчесать свои непослушные волосы. И всякий раз, когда Эри просила благословения у Матери волн или благодарила ее за те, которыми она их уже одарила, жрица не забывала приветствовать русалку по возвращении «Ветреного» в гавань или печально прощаться с ней, когда «Ветреный» уходил в плавание. Новые матросы, присоединявшиеся к экипажу, пытались глумиться над жрицей моря за то, что треклятая русалка стала ее талисманом, но они вскоре набирались ума-разума, ведь, помимо поддержки команды, у Эри еще были крепкие кулаки. В стародавние времена жрецы моря Боралуса не чурались хорошенько приложить дерзких, и Эри была не настолько благочестива, чтобы не угостить их тумаками.
Когда «Ветреный» становился на якорь в голубых водах гавани Боралуса, Халия, окрыленная и благодарная, осыпала жрицу отборными дарами. По утрам Эри стягивала свои длинные волосы в пучок и входила в гавань, чтобы поплавать, а когда возвращалась, то находила у своей одежды изысканные угощения: завернутых в водоросли рыб или угрей, настолько свежих, что они еще чуть шевелились; или свежих моллюсков, завернутых точно так же и оставшихся живыми благодаря хитроумным узлам в водоросли, которые не пропускали воду. Когда улов был скудным, бедная Халия могла преподнести ей лишь жемчужины, и так Эри находила либо пригоршни жемчужного песка всех цветов радуги, какого люди никогда не видели, либо огромные белые жемчужины, которые могли бы украсить королевские короны в Лордероне. Поскольку Эри была столь же рассудительна, сколь и серьезна, она заворачивала эти невообразимые богатства обратно в морские водоросли и возвращала их, и Халия решила, что люди ценят жемчужины так же невысоко, как и русалки. Потому-то в гавани Боралуса можно найти так много пузырьковых водорослей – все они остались от брошенных жемчужин Халии.
Халия все еще не решалась заговорить со жрицей, но, наблюдая за ней, русалка узнала об Эри больше, чем когда та была лишь чудесным силуэтом на палубе «Ветреного». Сама того не ведая, Халия стала понимать ее лучше, чем кто-либо еще, ведь Эри не искала общества других людей ни для чего, кроме молитвы, и, хотя ее уважали и восхищались ею, мало кто звал ее на гулянья. Халия неосознанно развеяла ее одиночество. Но сама русалка об этом и не думала, а знала лишь, что ей нравится смотреть, как Эри сильными гребками прорезает воду, и любоваться тем, как она плывет, подобно дельфину, несмотря на мешавшие ей несчастные длинные коричневые ноги. А еще русалка желала увидеть улыбку на ее лице. Халия, будучи совсем юной – всего ста лет от роду, – легко смеялась, но сколь древней и умудренной порой казалась Эри!
И поначалу Эри действительно была безразлична к подношениям русалки, затем они тронули ее, затем долгое время она по-своему радовалась им, не умея это показать. Во время одного путешествия она подумала, как бы ей преподнести ответный дар прекрасной русалке – а Эри, хотя и была человеком, не отталкивали ни очаровательное лицо, ни облик Халии, ни ее пышные волосы цвета морских водорослей, ни даже ее коралловый хвост. И жрица думала, что покажется дурно воспитанной, если не подарит ей что-нибудь в ответ. Она провела то путешествие, затачивая для Халии прелестный маленький ножик с крюком для вспарывания рыбы (женщины Боралуса были очень практичными), а по возвращении в гавань Эри вошла в воду и позвала русалку.
Так прошла их первая настоящая встреча: жрица моря стояла по пояс в чистых зеленых водах гавани, а русалка подплывала к ней, смущаясь и не глядя в глаза. Ей пришлось взять Эри за руку,
