Волшебные сказки Азерота - Стив Данусер

Белая Леди сильно-сильно любила милую Азерот, и она считала за честь делить столь важное дело с Солнцем. Каждую ночь, когда Солнце, уходя, кивало и прощалось, Азерот окутывалась магией сумерек. Закат, как и рассвет, будучи не днем и не ночью, таит в себе силу промежутка. И потому когда сгущаются сумерки, они создают мост, соединяющий день и ночь. По нему Леди может взойти на небо со своего ложа и оттуда оберегать свою любимую подопечную.

И поначалу для Леди этого было достаточно. Она с радостью спешила взяться за свое дело, всходила на небосвод и проливала свой мягкий свет на мир, чтобы его не полностью окутывала тьма. Она находила удовольствие в еженощном труде, в ясности своего предназначения. Пока Солнце гасило свои лучи, Леди с нетерпением ожидала, когда начнет тянуть и толкать волны великих океанов и вести моряков обратно к берегу. Когда она смотрела на наш мир, то видела буйную, милую ее глазу красоту джунглей и бескрайние снежные просторы, отражавшие ее свет обратно, словно здороваясь с ней. Она любовалась дремучими лесами, покатыми зелеными холмами и спящими горами.

И те, кто обитал на этом прекрасном шаре, – как прекрасны они были! «Как умно!» – думала она, когда они строили свои города. «Как грустно», – думала она, когда видела, как они воюют. Как горько, что их жизни так коротки и что по ним так сильно скорбят. О мои дорогие, мои любимые, как сильно она дорожила ими и проливала свой мягкий, ласковый свет на всех, больших и малых.

Империи зарождались, процветали, набирались могущества, ослабевали и рушились. Проживались бесчисленные жизни – какие-то богато, полно и счастливо, а некоторые коротко, холодно и жестоко. И каждую ночь Белая Леди луна непременно являла им свое лицо, чтобы они могли видеть и знали – что бы ни случилось, она всегда рядом.

Но хотя эта любовь была очень искренней, она была далекой, разделенной пространством и судьбой. Леди поняла, что желает близости – кого-то, кого она могла бы любить так же, как любят те, кто обитает в оберегаемом ею мире. Кого-то, кто будет рядом с ней и на кого ей не придется с тоской смотреть издалека.

«Но как? – размышляла она, мягко ступая по сумеречному мосту к своему ночному посту. – Как же мне найти такую любовь?» Сколько веков она думала об этом! А затем наконец решилась спросить у звезд, ведь у них было множество спутниц.

– Звезды, мои сияющие, блистательные друзья! Что вы делаете, чтобы почувствовать истинную любовь, какую чувствуют те, кто живет внизу, на милой Азерот? – спросила она. Ее голос был столь же мягок и ясен, как ее лицо.

И они ответили голосами чистыми, как колокольчики:

– Мы находим ее в своих семьях, и вместе мы образуем созвездия.

– А что же делает могучее Солнце, чтобы почувствовать истинную любовь, какую чувствуют те, кого я вижу каждую ночь?

Звезды засмеялись, и их огоньки замерцали.

– Могучее Солнце любит лишь себя. Ему не нужна любовь семьи.

И Белая Леди луна поняла… что у нее нет никого, кто мог бы стать ее семьей.

У смертных были другие смертные. Как и у звезд были другие звезды. А Солнцу был никто не нужен.

– Как бы я хотела не видеть подобной любви, – с болью в голосе сказала Леди. – Как бы я хотела не желать ее так сильно, зная, что она существует. Я желаю сама испытать ее, и этим желанием разбиваю собственное сердце.

Она продолжала подниматься по сумеречному мосту и спускаться по мосту рассветному, но более не улыбалась Солнцу, когда проходила мимо него. Она продолжала озарять мир своим бледным сиянием, но более не смотрела с любопытством на то, как приходят и уходят его обитатели. А милая Азерот, которая могла бы полюбить ее так, как она желала, продолжала спать, и ей было не суждено проснуться еще очень-очень долго.

Время, верное самому себе, стремительно мчалось вперед, и печаль луны Леди росла. Порой она на время отворачивалась, медленно-медленно, а затем совсем прятала свой лик из виду. Но затем Леди всегда, медленно-медленно, возвращалась, продолжая свое бдение, для которого и была создана.

Однажды она взглянула на лицо милой Азерот и на всех, кто жил там, и ее охватила жгучая любовь ко всем ним. Каждый звонкий смех делал мир чуточку светлее. Каждое доброе дело меняло его к лучшему. Каждое живое создание было бесценным, и милая Азерот отдавала им частицу себя, вскармливая и благословляя их. На этот раз, когда Леди пролила слезы, она плакала от удивления и радости, ведь даже одна она могла так сильно любить других. И в тот миг, когда она наполнилась этой любовью, произошло чудо. Даже древнейшие сказания не говорят нам как, но вот что мы знаем: от любви Белой Леди к нам на свет пришло Дитя, маленькое, голубое и чудесное.

Говорят, что космос не знал более счастливого момента. Солнце лучезарно сияло над Азеротом, радуясь счастью Леди. Звезды никогда прежде и никогда более не сверкали так ярко. Говорят, что даже милая Азерот пошевелилась в своем глубоком-глубоком сне, почувствовав любовь, и улыбнулась. А мы и поныне слышим сказания о нежной красоте и гармонии того времени, полузабытой и столь желанной.

О, как они танцевали вместе – мать и дочь, Белая Леди и Голубое Дитя. Говорят, что долго-долго малышка бегала кругами вокруг матери, смеясь и играя. Вместе, держась за руки, они вприпрыжку пересекали сумеречный мост и мост рассветный, соединявшие день и ночь; и, обнявшись, глубоко дремали, пока Солнце несло свою службу; и улыбались, глядя на то, как спит милая Азерот.

Но ничто подобное не длится вечно, даже если длится долго-долго. Дитя начало задавать вопросы:

– Кем я была до того, как мы оказались вместе? – спросило Дитя одной ночью.

– Ты была всем, чего я только желала, – ответила Леди, крепко сжимая руку дочери. – Ты была слезами, которые я проливала, мечтами, которые мне снились, вздохами, которые я испускала, и надеждой, которую я хранила в своем одиноком сердце.

– А что я теперь? – спросила малышка.

– Ты – исполнение моих надежд, ответ на мои мольбы, бесценный дар, которого я даже не могла себе вообразить.

Дитя смеялось, и смех ее был самым сладким, самым чистым и самым совершенным, какой только слышал космос. Малышка прятала лицо, уткнувшись матери в шею, и думала.

Затем дитя начало задавать матери все больше вопросов. И от каждого вопроса, дорогие мои, любимые, на сердце ее матери становилось все тяжелее.

– Леди Мама, а те создания, которые мы видим каждую ночь, они похожи на нас?

– И похожи, и непохожи. Они