Горькие ягодки (СИ) - Вайз Мариэлла
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
глава 46
Марианна
Андрей осторожно, даже как-то бережно, держит меня за плечи. «Не обращай внимания на эту дуру», – произносит он.
– Я мать-одиночка, – говорю ему. Лучше пусть закончится то, что не началось, сразу. Лучше я сейчас увижу, как дёрнется его лицо и изменится взгляд, чем я буду мучиться в ожидании этого.
Но Андрей не реагирует никак. Видимо, Татьяна успела его просветить и насчёт этого.
– Но если и так, это же не значит, что ты не можешь сходить со мной в кино? – спрашивает он.
– Ты хочешь сходить со мной в кино? – удивляюсь я.
– Ну да. Уже купил билеты. Ты ведь сказала, что у тебя никого нет…
Я… Я поверить не могу. Но. Но, наверное, после кино он предложит мне… то, что всегда и предлагают матерям-одиночкам… Я очень хочу сходить в кино с Андреем. Я сто лет никуда не ходила.
– Я не пойду потом к тебе. Так что…
– Не пойдёшь… Я провожу тебя потом до твоего дома…
Андрей по-прежнему держит меня за плечи. Вытирает слёзы с моих щёк тёплыми слегка шершавыми пальцами.
– Пойдём, я отвезу тебя домой, – говорит он.
В машине Андрея тепло, еле уловимо пахнет чем-то хвойным. Как жаль, что наш городок столь мал и его можно проехать вдоль и поперёк всего за несколько минут.
– Это кто-то из твоего универа? – не глядя на меня, спрашивает он.
Я молчу, не зная, что ответить на этот раз. Конечно, Андрей давно посчитал все сроки, это ведь нетрудно.
А вечером мы идём в кино. Кино у нас в городе по старинке крутят в нашем доме культуры. Здесь есть большой зал, в котором проводятся концерты, показывают фильмы. А в советские времена в этом зале проводились торжественные партийные собрания.
Я плохо воспринимаю то, что происходит на экране. Андрей весь сеанс держит меня за руку, и я готова смотреть что угодно. Вечность готова сидеть в тёмном зале рядом с ним и чувствовать тепло его руки. Но фильм, к сожалению, очень быстро заканчивается. Мы выходим вместе с толпой в звёздный вечер, пахнущий свежим ветром.
«О, Прохореночка! Привет!» – ко мне подлетает Надюшка Селезнёва, моя подружка и бывшая одноклассница. После школы Надюшка никуда поступать не стала, а устроилась продавщицей в местный магазин.
Надюшка не одна, а с подругой, незнакомой мне хрупкой блондинкой с тонкими чертами лица. Обе девчонки приветливо улыбаются. У блондинки красивая улыбка, ровные белые зубы. Она смотрит прямо в глаза Андрею. Ну да, по правилам хорошего тона людям смотрят в глаза.
Меня охватывает до боли знакомое чувство. Оно всегда появляется рядом вот с такими красивыми уверенными в себе девчонками. Мне кажется, что меня здесь просто нет. Нас с Надюшкой просто нет рядом с этой незнакомкой. Но незнакомка не желает оставаться в этом статусе.
«Элеонора», – мило представляется она, протягивая свою изящную ладонь Андрею. Протягивает выше, чем нужно для рукопожатия. Она рассчитывает, что Андрей поцелует ей руку? «Это моя одноклассница Надя», – говорю я противным тонким голосом зачем-то.
Может быть, я рассчитываю, что мой жалкий голос перебьёт тонкую руку этой Элеоноры и она перестанет держать её чуть ли не перед носом Андрея? Но нет, блондинка упорна. Её ручка так и дрожит тонкой прекрасной бабочкой на ветру.
Андрей небрежно касается всё-таки руки новоявленной знакомой. Наверное, в этот момент между ними проскочила искра, как любят сейчас говорить. Наверное… «Ой, Марианнка, как здорово, что ты наконец выбралась в свет!» – щебечет Надюшка.
При слове «свет» Андрей чуть заметно усмехается. Мне кажется, Андрей вообще как-то не воспринимает всерьёз наш городок. Ну, москвич. Москвичи считают, что всё, что не Москва, то отстой. За это их и не любят.
«Как твоя доченька?» – спрашивает между тем Надюшка. Ну вот. В нашем городке про тебя незатейливо расскажут всё, что с тобой было и всё, чего с тобой не было.
«О, у вас есть ребёнок?» – разочарованно спрашивает блондинка. Элеонора. Ха-ха! Она решила, что мы женаты. Или, в крайнем случае, живём в гражданском браке. Надюшка молчит. Не вносит ясность для блондинки. Надюшка свой человечек, мы вместе прошли всю школу, от звонка до звонка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})«Нет, – спешу обрадовать блондинку я, – не у нас. У меня есть ребёнок. Пять месяцев», – добавляю возраст специально для Надюшки. Исследовательский огонёк загорается в Надюшкиных глазах. Блин. Теперь Надюшка напридумывает себе…
Но это намного лучше, чем если бы она сейчас спросила что-то вроде, продолжает ли Алёнка ставить рекорды в ползании, например. Или появилась ли у нас вторая пара зубов, например. Андрей всё же не с Луны свалился и элементарные вещи о развитии ребёнка знать должен.
«Ааа, у Вас есть ребёнок…» – тянет блондинка. Ну да, у меня. Так что, дорога открыта. Надюшке явно не нравится ситуация, она чувствует себя виноватой в том, что невольно портит мне вечер, подведя к нам свою подружку.
«Ну ладно, мы пойдём, рада была повидаться, Марианнчик, – она клюёт меня в щёку, – ну, жду тебя послезавтра, ты же не забыла про мой день варенья?» Надюшка тянет Элеонору прочь, но не тут-то было.
«А вы уже домой? – спрашивает та, глядя на Андрея, – а мы с Надеждой собрались заскочить в клуб ненадолго. Может быть, составите нам компанию?» «Пойдём уже, Элька, что ты пристала к людям», – не выдерживает Надюшка. Ты мой верный друганчик, Надюшка.
«Почему бы и нет», – я стараюсь, чтобы мой голос был весел. И спокоен. Просто… Просто я не хочу, чтобы Андрей жалел о том, что мы с Надюшкой не дали им с Элеонорой пообщаться толком. А в клубе Элеоноре будет очень легко дать ему свой телефон. Или вообще прямо сразу и дать, цинично и грубо думаю я.
Я ненавижу всех Элеонор вместе взятых. Кроме моей институтской подружки Эльки. Но то Элька. А это Элеоноры. И я бессильна перед ними. Сколько бы я ни старалась, я никогда, никогда не стану такой. Рано или поздно такая всё равно появится на моей дороге. Да они и появляются. Смелые и уверенные. Красивые. Такие, что рядом с ними других просто нет…
глава 47
Марианна
– Ты правда хочешь продолжить вечер в ночном клубе? – спрашивает меня Андрей.
– Ну да, почему бы и нет… – беспечно отвечаю я.
– Наверное, Вам нужно к ребёнку, – заботливо говорит Элеонора. Я ненавижу её так, что вырвала бы все её золотистые волосы, волосок за волоском. И выцарапала бы глаза, тёплого карего цвета. Медового. Нет, глаза выцарапать я бы не смогла, нет. Приди в себя, Марианна. Веди себя достойно.
Ночной клуб располагается прямо в доме культуры, только в боковом крыле. Так что, далеко ходить не нужно. Мама говорит, что в советские времена и в страшном сне нельзя было представить, чтобы в нашем доме культуры, где частенько проходили расширенные партсобрания, расположилось такое злачное заведение, как ночной клуб.
И, кстати, я ни разу в нашем ночном клубе и не была. Пока я училась в школе, об этом и речи быть не могло, хотя Надюшка, например, бегала туда на дискотеки тайком от родителей. А потом, когда мне наконец исполнилось восемнадцать и я поступила в институт, мама, смешно сказать, строго-настрого запретила мне переступать порог этого злачного заведения, как она упорно именует наш ночной клуб с игривым названием «Зорька».
Почему нашим местным бизнесменам вздумалось назвать клуб распространённым коровьим именем, загадка. Но у нас в городке вообще народ с юмором.
Например, на обочине дороги при въезде в наш заповедный лес висит огромный плакат, изображающий перечёркнутого красной кистью крест-накрест вандала, мусорящего направо и налево и разжигающего костёр в неположенном месте. На плакате призыв: «Граждане! Берегите природу, Мать вашу!» Так что, «Зорька» это ещё ничего.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})«Зорька» оглушительно гремит цветомузыкой, кажется, что старенькое крыло нашего ДК содрогается от тяжёлых ритмов и вот-вот рухнет. Мы вчетвером словно одна компания. Элеонора, уже не обращая внимания на нас с Надюшкой, что-то щебечет Андрею.
