Любовь очень зла - Татьяна Полякова

На пятый день шантажист объявился. Я услышала звонок в дверь, вышла из дома и увидела букет роз в корзине. Розы можно было не пересчитывать, и так ясно, сколько их. В записке, приколотой к корзине, я прочитала: «Сегодня пятьдесят дней, как ты убила мужа».

— Не самая свежая шутка, — пробормотала я и выглянула на улицу с намерением обнаружить человека, которому я могла бы сплавить этот букет. Улица, как на грех, была пуста. Я хотела оставить розы на тротуаре, но передумала, цветы выглядели такими нарядными…

Не успела я расставить их по вазам, как шантажист позвонил по телефону.

— Ты получила мой подарок? — спросил он.

— Да.

— Тебе понравилось?

— Нет.

— Почему? Тебе не нравятся розы?

— Послушайте, я вам уже говорила: я не убивала своего мужа. Мне вообще никогда не приходило в голову кого-нибудь убить…

— Серьезно? А зачем тогда твой любовник разыскивает меня? Чтоб всплакнуть на моем плече и покаяться? Он ищет меня, чтобы убить. Только у такого парня ничего не получится.

— С чего вы взяли, что он вас ищет?

— Так он не ищет?

— С чего вы взяли? — повторила я.

— Лили, деточка, в прошлый раз я тебя предупреждал, не смей мне врать. Ну?

— Допустим, мы вас ищем.

— Зачем?

— Я думаю, мы могли бы объединить усилия и найти убийцу.

— Да ну? Что-то новенькое. Сам себя ищу в темной комнате? Забавные у вас развлечения.

— Как вы узнали?

— О вашей дурацкой затее? А до чего еще вы могли додуматься? Одно преступление приводит к другому — обычная история. Сначала убиваешь ради денег, потом ради того, чтобы скрыть первое убийство. Твой пример — прекрасная тому иллюстрация. Этот дурак надеется меня выследить. Смех, да и только, как будто я ему это позволю.

— У нас даже в мыслях не было…

— Давай поговорим о приятном. Итак, тебе нравятся розы?

— Те, что вы прислали, нет. И я уже сказала почему.

— Тебе не нравится их цвет? Я специально выбирал ярко-красные. Как кровь. Любишь красный цвет? У тебя есть красное платье?

— Нет, кажется.

— Ну конечно, у тебя столько платьев, что ты все и не помнишь. А в каком платье ты убила мужа?

— Идите к черту, — не выдержала я.

Он засмеялся и спросил:

— Хочешь бросить трубку? Не советую.

Я сцепила зубы и закрыла глаза.

— Умница, — сказал он нараспев. — Я ведь знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я поверил: ты несчастная овечка, тебя оклеветали. Так? Ну, что ты молчишь?

— Я не убивала мужа.

— Конечно. Очень может быть, что его действительно убил охранник. Парень жил у вас в доме. Тебе ничего не стоило соблазнить его. С твоей внешностью это пара пустяков. Несчастный идиот жрал тебя глазами. Ты напела ему о своем неудачном браке, об изменнике-муже, который спит с твоей подругой, а потом, когда он трахал тебя в каком-нибудь темном углу, ты шепнула, потупив глазки: «Почему бы нам не избавиться от моего мужа, дорогой?»

— Прекратите все это. Не смейте говорить мне гадости.

— Извини. Конечно, я ошибся. Он трахал тебя не в темном углу, а в супружеской спальне. К чему вам стесняться? Не жалко было мальчика ментам сдавать? Ты хоть вспомнила о нем? Он ведь пошел в ментовку с единственным желанием отмазать тебя от тюрьмы.

— Я… — Сердце стучало где-то в горле, мне потребовалось не меньше минуты, чтобы произнести фразу:

— Все, что вы говорите, не правда. Я не верю, что Данила убил моего мужа. Он работал у него много лет, он был ему предан, и мне в голову не приходило соблазнять его.

— Возможно, парень вовсе не подходил тебе, но когда речь идет о больших деньгах, на условности можно наплевать. Если честно, охранник меня совсем не интересует. Дураки для того и нужны, чтобы умным легче жилось. Поговорим о нашем с тобой деле. Кстати, я сегодня прочитал в газетенке, что одна американка купила себе платье за двести тысяч баксов. Хотелось бы на него взглянуть, — засмеялся он, а я медленно опустилась в кресло. — Я тут подумал, почему бы тебе не купить платье за двести тысяч, а? То самое, в котором ты убила мужа.

— У меня нет таких денег, — сказала я.

— Не смеши. Муж оставил тебе сумасшедшие деньги.

— Вы не понимаете. Я смогу получить их только через полгода.

— Это плохо. Для тебя. Даю неделю.

— Нет.

— Да. За каждый день просрочки десять процентов. Это справедливо. Ты ведь тоже так думаешь? Не слышу…

— Да.

— Что «да»?

— Я согласна.

— Вот и отлично. Все заняты делом. Твой любовник будет искать меня, а ты — деньги. А я пока подумаю, чем удивить тебя в следующий раз. — Он повесил трубку, я сидела еще некоторое время, вслушиваясь в надоедливые гудки.

Где взять деньги? Придется обращаться к Шерману… Ему надо будет объяснять… Стоп, что сказал этот тип? Он сказал, что Виктор спал с моей подругой. Вот именно. Кто знал об этом? Шерман. Виктор ездил в «охотничий домик» без охраны. Шерман и Жанна. А что, если Жанна… От этой мысли я едва не свалилась в обморок. Господи, ей ничего не стоило взять мои вещи, перчатки, к примеру, да и браслет с кольцом, раз они лежат в моем секретере в спальне. А ключ валяется в верхнем ящике все того же секретера. Что же получается? Адвокат лучше кого-либо осведомлен о делах моего мужа. Мы думали, шантажист — Игорь, а он у нас под носом и в курсе всех планов. О связи Жанны с моим мужем тоже рассказал Шерман, он мог шантажировать ее, использовав по своему усмотрению. Возможно, она и сама не знает, что за человек ее шантажирует. А если я ошибаюсь и это не Шерман? Так, еще раз. Допустим, все-таки Шерман. Он подготавливает убийство, причем все рассчитывая таким образом, что подозрение падает на меня. Он организовывает свидетелей, чтобы я попала в ловушку, и я в нее попадаю. Шантажируя Жанну, он вынудил ее достать мои вещи, а может, даже исполнить мою роль в кафе. Мы одного роста, примерно одинаковой комплекции и даже чем-то похожи. В прошлом году знакомый молодой человек принял нас за сестер… Ей ничего не стоило некоторое время довольно натурально изображать меня. Шерман устраивает весь этот спектакль с одной целью, — прибрать к рукам деньги моего мужа. С его возможностями это проще всего. Он знает, что я не обращусь в милицию, и может действовать совершенно безнаказанно.

Я вскочила и бросилась вон из дома, опомнилась уже на улице и позвонила Сергею.

— Нам надо встретиться, — пробормотала я.

Мы встретились через полчаса возле сквера. Я торопливо рассказала о звонке и своих догадках, Сережа смотрел на меня, вытаращив глаза, потом как-то жалобно заметил:

— Это невероятно…

— Почему невероятно? — Я еще раз повторила свои доводы.

— Господи, Лили, и все это ты решила при одном упоминании шантажистом об интрижке твоего мужа с Жанной. С чего ты взяла, что о ней знал только Шерман? Кто угодно мог знать. Обслуживающий персонал, например. Та же охрана.

— Он не брал охрану с собой.

— Как ты можешь знать наверняка? О твоей подруге Шерман сам рассказал. Где же логика?

— Если она не знает…

— Я не верю, что Шерман…

— Конечно, ведь он твой друг. Я тоже не могла поверить, что Жанна… Хорошо, речь сейчас не об этом. Мне нужно двести тысяч.

— Этот кретин окончательно спятил. Где ты возьмешь такие деньги?

— Не знаю. У меня всего неделя, чтобы найти их.

— Послушай, это платье…

— На платье кровь моего мужа. И в этом самом платье я была в клубе в ту ночь.

— Лили, я настаиваю, чтобы ты уехала за границу.

— Твой Шерман вряд ли мне это позволит. — Я неожиданно замолчала, уставясь в окно.

— В чем дело? — спросил Сергей.

— У меня появилась интересная мысль.

— Какая мысль?

— Неважно. Лучше скажи мне, у тебя есть новости?

— Твой родственник ведет себя безупречно. По крайней мере, ничего подозрительного. Ребята, что следят за ним, разводят руками. Единственное, что ему можно вменить в вину, живет сразу с двумя женщинами, они друг о друге не знают, и, кажется, обе собираются за него замуж, а он жениться не торопится. Вот и все.

— Ничего удивительного, — проворчала я. Теперь мне казалось, что подозревать Игоря было страшной глупостью. — Еще что-нибудь?

— Я разговаривал с Шерманом о детективе, который следил за тобой, ему ничего не известно. — Я усмехнулась, а Сергей продолжил:

— Его насторожили мои вопросы. Боюсь, нам придется все ему рассказать.

— Ни в коем случае.

— Но как тогда узнать, кого нанял твой муж?

— Это что, так трудно?

— Тебе знаком термин «конфиденциальность»?

— Нет. Зато я знаю слово «деньги».

— Дорогая… — Он взял меня за руку, в голосе появилась интонация, которая всегда доводит меня до бешенства, так разговаривают с больными и слабоумными.

— Оставь меня в покое! — рявкнула я.

— Лили, я понимаю…

— Ни черта ты не понимаешь… прости. Это нервы. Этот тип прав, моя жизнь становится сущим адом. Я уже потеряла подругу и вот-вот потеряю тебя.

— Что за глупость лезет тебе в голову? Меня ты не потеряешь.