Любовь очень зла - Татьяна Полякова

— Лилия Романовна, — вкрадчиво заговорил он, — когда ваш муж погиб, его друзья испытывали беспокойство, вполне понятное, впрочем. И провели собственное расследование. Так вот. Ни у кого, слышите, ни у кого не было причин желать смерти вашему мужу. Следовательно…

— Следовательно, его убила я?

— Необязательно. Есть ведь еще охранник. И он признался в убийстве. Даже причину назвал. Только вот причина… как бы это выразиться… не совсем подходящая. В настоящее время один небезызвестный в городе человек кается передо мной в своих грехах. И знаете, что забавно, налоговика Крутикова убил он. И место, где тело спрятал, указал. Правильно указал. И причина у него была куда более серьезная… Так что, Лилия Романовна, накладочка вышла. Соврал Данила. Если и был у него повод убить вашего мужа, то совсем не тот, что он назвал. Данила — довольно интересная личность. С трудной судьбой, бывший десантник. Воевал. В сущности, очень одинокий человек. Виктор относился к нему с большой симпатией. Думаю даже, что у Виктора было нечто вроде отцовских чувств к нему, ведь своих детей бог так и не дал…

— Уходите, — попросила я.

— Конечно. Еще пара минут вашего внимания. Данила был предан своему хозяину, исключительно предан. Это отмечают все. Должно было произойти что-то в высшей степени невероятное, чтобы он…

— Хотите сказать, он был моим любовником?

— Так он был вашим любовником?

— Нет. Я вот что подумала, Валерий Петрович, во всем том, что вы здесь болтаете, есть крупица правды. Только вам она придется не по вкусу. Данила действительно был предан Виктору, а еще он знал, кто настоящий убийца, и не хотел, чтобы невиновный человек оказался в тюрьме. Возможно, в память о моем муже…

— Вам бы в кино сниматься, — вздохнул Шерман. Это замечание неожиданно вызвало у меня смех.

— Вы правы, — покачала я головой. — На самом деле я считаю, что Данила — ваша работа.

— Моя? — Теперь пришла очередь удивляться Шерману.

— Конечно. Не знаю, что у вас, точнее у ваших друзей, вышло с моим мужем…

— Чепуха.

— Вы разделались с ним, а теперь…

— Лилия Романовна, стоит вам все рассказать мне, и с шантажистом будет покончено.

— Нет.

— Нет — это ответ человека, который чувствует вину. Значит, я прав. — Послушайте, а что, если Данила жив?

— И это он вас шантажирует? Лилия Романовна, как вы себе это представляете? Парню, как минимум, надо иметь шапку-невидимку. Его поступок — чистое самоубийство, что бы за всем этим ни стояло. Так что успокойтесь, парень мертв. Кстати, если он не был вашим любовником, а спасти вас желал из чистого альтруизма, с какой стати ему вас шантажировать? Вы сами себе противоречите. Я уже несколько раз предлагал вам свою помощь.

— В вашей помощи я не нуждаюсь.

— Что ж. Воля ваша. Мы заинтересованы в том, чтобы вы жили долго и счастливо. Пока мы имеем возможность контролировать ситуацию, никто не будет копаться в деле, успевшем стать историей, но если…

— Я поняла.

— И несмотря на это…

— Уходите, — попросила я тихо.

Шерман наконец поднялся и ушел, а я сидела, стиснув голову руками, глядя куда-то в пол.

Вечером мы встретились с Сергеем, я села к нему в машину, и он сразу же сообщил:

— У меня отчет сыщиков. Игорь не мог звонить сегодня утром, в это время у него было совещание, из кабинета не отлучался ни на минуту, и там все время были люди. Думаю, мы зря тратим деньги.

— Я тоже так думаю, — кивнула я. — Почти уверена, это Шерман.

— Лили, я только что говорил с ним…

— Следовательно, уже знаешь?

— Знаю. Он предложил очень дельную вещь. У твоего мужа были… как бы это выразиться… в общем, в работе его фирмы заинтересованы некоторые лица. Эти люди запросто найдут шантажиста.

— Да?

— Их возможности не идут ни в какое сравнение с нашими.

— В их возможностях я не сомневаюсь.

— Тогда почему…

— Сережа, опомнись, что ты говоришь?

— Ты считаешь…

— Господи, да здесь и считать-то нечего…

— Подожди, если разобраться, что мы теряем?

— Тебе объяснить? Хорошо. Сейчас меня шантажирует какой-то тип. Я надеюсь его вычислить. Если мне повезет, ему придется оставить меня в покое. Придется. А если вмешаются так называемые друзья моего мужа… уж с этими мне точно не договориться.

— Шерман сказал… — начал Сергей и неожиданно покраснел.

— Знаю, что сказал Шерман, — усмехнулась я. — Он убежден, что я убила мужа. А от помощи «друзей» отказываюсь, потому что боюсь. Скандал в благородном семействе никому не нужен, и если что-то всплывет… то я скоропостижно скончаюсь. — Сережа отвернулся, потом взял меня за руку, по-прежнему отводя взгляд в сторону.

— Лили…

— Помоги мне, помоги мне найти его.

— Дорогая, я делаю все возможное.

— Нет. Не все. С Шермана глаз спускать нельзя.

— Но почему Шерман? Можешь ты объяснить?

— Все очень просто, Сергей. Подумай сам. Я еду к компаньону мужа и заявляю, что хочу продать свою долю. По его реакции было видно — это для него как гром среди ясного неба….

— А Шерман здесь при чем?

— При том, что такого поворота событий никто не ждал. Для «друзей» это неприятная новость.

— Допустим. И что?

— Появляется Шерман и пытается убедить меня, что это я убила мужа. Я думаю, на самом деле он не заинтересован в том, чтобы серьезные люди занялись шантажистом, а почему? Потому что знает: серьезные люди потому и называются серьезными…

— Лили, ты все переворачиваешь с ног на голову. Шерман хорошо к тебе относится, он хочет помочь.

— Вот увидишь, — засмеялась я. — Он достанет для меня деньги, потому что это в его интересах.

— Он сделает это, потому что… — Сергей опять запнулся.

— Ну, что же ты? — усмехнулась я.

— Потому что хочет помочь. Ты права, если выяснится, что ты…

— Убийца? — подсказала я.

— Лили, я так не думаю. Я прекрасно знаю…

— Вот что, если Шерман устроит сделку и при этом не сообщит хозяевам о шантажисте, у меня не останется никаких сомнений. Он идеальная фигура на роль этого сукина сына. Прекрасно осведомлен о делах моего мужа, знает, как получить деньги, к тому же…

— О черт, — Сергей в сердцах ударил кулаком по рулю, сработал сигнал, и мы оба вздрогнули. — Черт, — повторил он гораздо тише и посмотрел на меня.

— Если я ошибаюсь и он будет лоялен по отношению к хозяевам, значит… значит, мне не повезет.

— Лили, может быть… я хочу сказать, не стоило так все усложнять, зачем все доводить до крайности? Нам нужно время, ты сама говоришь, этот тип непременно проколется.

— Сережа, я хочу его найти как можно скорее. В противном случае… — Договаривать я не стала, впрочем, он понял не хуже меня, аппетит у шантажиста растет, и кто знает, сколько он потребует завтра.

Через несколько дней Шерман вновь появился у меня, выложил на стол большой конверт и сказал, пододвигая его ко мне:

— Что вы там хотели? Яхту? Или остров в Карибском море? Должен предупредить, жизнь дорожает.

— Здесь полмиллиона?

— За вычетом пятнадцати процентов. Это мои комиссионные.

— Спасибо, — усмехнулась я.

— Пожалуйста, — без улыбки сказал он. — Мне удалось убедить руководство, что так будет лучше для всех. Можно совет? Впредь поступайте осмотрительнее, иначе старость ваша будет бедной и безрадостной.

— До старости еще надо дожить, — улыбнулась я.

— Доживете. Такая красивая женщина никогда не пропадет.

«Сукин сын», — думала я, подписывая бумаги, потом проводила его до двери, вернулась в гостиную и убрала деньги. Всю неделю шантажист себя не проявлял, хотя срок, который он назначил, истек еще два дня назад. Однако не успела машина Шермана исчезнуть за углом, как он объявился.

— Как мои деньги? — спросил он хрипло, я вслушивалась в его голос, пытаясь решить, могла ли слышать его раньше?

— Я собрала требуемую сумму.

— Угу. Сколько ты мне задолжала за два дня?

— Нисколько. Деньги давно готовы, какого черта вы не звонили?

Он засмеялся, но смех неожиданно прервался, и он зло сказал:

— Придется тебя проучить. Я ведь предупреждал: не смей мне врать.

— А я не вру.

— Отлично. Я поднимаю цену до четырехсот пятидесяти тысяч. Столько сегодня стоит твое платье. Завтра будет полмиллиона, а послезавтра миллион.

— Да пошел ты к черту, — сказала я и бросила трубку.

Через час он позвонил вновь:

— В твоем почтовом ящике конверт. Взгляни, может, от этого зрелища в мозгах у тебя прояснится. Если нет, жди завтра повестку к следователю. И не надейся удрать, я тебя из-под земли достану. Так что не дергайся, гони бабки, не то в два счета окажешься в каталажке.

Я пошла к почтовому ящику и извлекла из него конверт, обычный почтовый конверт, разорвала его и увидела клочок материи. Значит, платье действительно у него. Этот тип видел, как я выбросила его в мусорный контейнер и…

— Боже мой, — пробормотала я, опустилась на ступеньки и сидела так какое-то время, раскачиваясь, словно Шалтай-Болтай. Что же делать? Ясно, конца этому не будет. Надо браться за Шермана всерьез. А если я ошибаюсь и это вовсе не он? Кто тогда?