Когда под ногами хрустит империя - Вера Ковальчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С её сыном тоже интересно было поговорить. А чем тут ещё было заниматься? Понятное дело, книги в особняке имелись – целая библиотека – но все на местных языках. Самоуверенно решив было, что, раз она теперь знает чужой язык, то и с письменностью сумеет разобраться, Кира как-то цапнула с полки книгу – и тут же поняла, что ощущали её предки – неграмотные крестьяне, которые когда-то в начале прошлого века впервые заглядывали в газету. Понять что-нибудь во всех этих чёрточках и дугах было совершенно невозможно.
Спустя пару дней она решилась обратиться с вопросом к слуге, но тот холодно ответил, что букварей в графской библиотеке нет. И тут она вспомнила, что каста людей, служащих имперской аристократии, занимает намного более высокое положение, чем каста рабов… К которой теперь принадлежит она сама… Ну, классно! Придётся об этом помнить. Любопытно, какие у них тут традиции – надо биться лбом об пол, приближаясь к представителю высшей касты, или достаточно приседать, растопыривая руки?
Она взглянула в зеркало и вызывающе себе улыбнулась. Забавно было убеждаться, что господин, вознесённый намного выше, чем его слуги, как раз не гнушается быть с ней любезным, и его матушка – тоже. Ну, это можно понять, ведь графу и герцогине не страшно уронить себя, а вот его слугам… Может, именно эта резкость помогает им защищаться от страха перед бездной, которая дышит им в лицо и напоминает, что любой может пасть и, может быть, даже оказаться в низшей касте… Кажется, Кенред упоминал что-то о подобной возможности. Он говорил и о том, что, в принципе, в высшую тоже можно попасть… Либо через брак, что открыто только для женщин, либо за великие или хотя бы значимые заслуги перед обществом, либо по личному решению его величества.
Можно себе представить, что происходит статистически чаще – взлёт или падение. Тут намного проще надеяться на касту государевых слуг или хоть на армию. Даже там выживают чаще, чем обязывают государя настолько, чтоб он вообще заметил твоё существование в этом бренном мире.
Кира покачала головой и попыталась выпросить помощь у распорядительницы дома; эта суровая женщина, хоть и смотревшая на Киру как на новую работницу в своём распоряжении, которая почему-то не желает включаться в общий труд, сразу согласилась помочь. Но даже с её помощью разобраться в чужой письменности оказалось очень сложно. За три дня Кира не сумела продвинуться дальше самых простых слов: «мама», «дом», «нос» – и практически отчаялась.
Через пять дней после их приезда в поместье на подъездной дорожке остановилась машина попроще, и оттуда вышел Райвен. Его сразу же провели к Кенреду в беседку на берегу пруда, и они разговаривали там больше двух часов – две сдержанно жестикулирующие фигуры. Кира ушла в дом, потом вернулась на лавочку под кустом роз с детским учебником, чтоб позаниматься на свежем воздухе – а они всё сидели и общались. Слуга отнёс им третий поднос с едой и только после этого подошёл к Кире и с суровым видом кивнул ей.
– Господин зовёт. Иди.
Она отложила книгу и, недоумевая, поковыляла к беседке по стриженой траве. Мужчины замолчали и повернулись к ней, как только она подошла настолько, чтоб слышать их голоса. У неё появилось неприятное ощущение, что она их задерживает, но идти быстрее пока не могла.
– Садитесь, – пригласил Кенред, когда она всё-таки подошла. – Думаю, вам стоит послушать. Повтори, Райв.
– Дело в состоянии перехода в ваш мир, сударыня, – сказал офицер. – Он затенился, но не закрылся до конца. Поскольку способ, при помощи которого… – Райвен нахмурился и посмотрел на Кенреда.
– Говори, тебе ведь разрешили.
– Способ, при помощи которого проход был установлен, является экспериментальным, более того – пробным, нестабильность пространственного образования вполне логична и понятна. Оно может закрыться в ближайшие дни, либо же стать более устойчивым. Последнее – желательно.
– Потому что вы хотите получить больше нашего оружия? – предположила Кира.
Мужчины переглянулись: Райвен смотрел хмуро, Кенред – назидательно.
– Как понимаю, у вас торгуют оружием, – произнёс Кенред.
– У нас торгуют всем, – признала она. – Даже тем, чем торговать запрещено.
– Знакомая ситуация, верно, Райв?
– Выходцам из другого мира затруднительно будет наладить контакт с поставщиками оружия через линию фронта, – съехидничала Кира.
– Не так уж и сложно, как объяснил один из пленных, – бросил Кенред. И, помедлив, пояснил. – У нас были и другие. Они, кстати, дали нам намного больше информации, чем вы, сударыня. Но это скорее комплимент вам лично.
Та легко взмахнула рукой.
– Да вы на меня не слишком и наседаете.
– Дело не только в этом. Но знаете, я решил, что от вас куда полезнее будет получить рассказ о том, как живут обычные люди вашего мира. С женской позиции. В конце концов, из женщин к нам попали только вы. Так что вы уникальны. И ваши рассказы будут полезнее для торговли…
– Но и возобновления боевых действий мы не исключаем, – холодно сказал Райвен. – Глава оперативного отдела высказывался по этому поводу очень категорично – он считает, что нам следует наступать.
– Без приказа сверху он может фантазировать только в свободное от работы время, – нахмурился Кенред.
– Это так. Я хочу лишь сказать, что в случае, если военные действия возобновятся по всем правилам, либо каким-либо образом наладятся официальные контакты, то тогда возможен обмен военнопленными. – Райвен очень внимательно посмотрел на Киру. – Генерал просил меня сказать вам об этом, потому что, по его мнению, вас это успокоит, хотя я не вполне понимаю, почему. В вашем случае предложение об обмене пленными не имеет значения, поскольку вы не можете быть обменены, сударыня. Вы не военнопленная, а трофей. – Он покосился на нахмурившегося Кенреда и поспешил добавить. – Впрочем, представитель вашего правительства может обратиться к его милости с предложением о выкупе за вас.
– Вы предлагаете нашим меня купить? – уточнила Кира ледяным тоном.
– Например.
– Они на это ни в коем случае не пойдут.
– Это почему? – Райвен снова
