Умершие в мире живых. Европейские исследования - Коллектив авторов

выдаются родственникам, их отправляют из медицинских инстанций по адресу кладбища, на котором умерший будет захоронен. На кладбище во время похорон урна все время находится в руках служителя кладбища или под его надзором, а после прощания помещается в землю или на полку колумбария (см. илл. 1). Развеивать прах умерших в нерегламентированных законом местах в Германии также запрещено. В этом смысле способы постмортального сопровождения здесь существенно отличаются от тех, которые приняты, например, в США (Harris 2007; Kelly 2015; Fournier 2018).

В начале 1990‑х гг. произошла постиндустриальная революция культуры погребения и памяти – переход от стандартных традиционных похорон к индивидуальным, сознательно определяемым семьей усопшего обрядам, и постепенная передача всех операций соответствующим ритуальным учреждениям. Можно сказать, что начинает доминировать культура погребения постмодерна с ее стремлением к индивидуализации, миниатюризации, анонимизации захоронений. Ухаживать за могилами в другом городе или даже другой части страны трудно и дорого, поэтому больше половины немцев в последние годы выбирают кремацию. Это намного дешевле, поскольку урна занимает меньше места на кладбище и может быть установлена в колумбарии. Если раньше могила считалась здесь показателем социального статуса человека, то сегодня немцы стараются все меньше тратить на погребение. Больше всего приходится платить за традиционное захоронение в землю и последующий уход за такой могилой, поэтому популярность таких захоронений год за годом падает. «Для меня самое дорогое место на земле – это трава на могиле моих родителей», – пелось в немецкой песне XIX века. Но сейчас общество стало мобильнее, и люди менее связаны друг с другом. Они часто живут вдалеке от своих родственников, и семейные захоронения встречаются все реже.

Представим теперь результаты наших полевых исследований на городских кладбищах Мюнхена, а также на ряде других кладбищ Баварии, где нами осмотрено несколько тысяч захоронений (более 3 тыс. фотофиксаций) и взято несколько десятков экспресс-интервью у работников кладбищ и их посетителей.

Традиционные типы захоронений. Около ста лет назад в Германии появляются архитектурные проекты лесных кладбищ, среди которых одним из первых было Вальдфридхоф (нем. Waldfriedhof – лесное кладбище) в Мюнхене. В 1905 г. в хвойном лесу Хохвальдфорст возле замка Фюрстенрид (Hochwaldforst von Schloss Fürstenried) было создано кладбищенское пространство, напоминавшее парк. Концепция кладбища свободных геометрических форм была разработана городским архитектором Гансом Граселем. В 1907 г. старая часть Вальдфридхофа, насчитывавшая к этому времени около 35 тысяч могил, была закрыта для новых захоронений и с тех пор активно используется горожанами для прогулок и занятий спортом. На этом историческом кладбище Мюнхена (одном из 29 ныне существующих в границах города) представлены разные типы могильных памятников, отражающих существующие различия в погребальных традициях. Безусловно местным, связанным с католическим населением города типом памятников являются баварские деревянные кресты с крышками, предохраняющими их от дождя и снега (см. илл. 2). Их аналоги можно увидеть на старообрядческих кладбищах Восточной Европы. Такого рода намогильные сооружения сосредоточены на нескольких специально выделенных участках, их удельный вес в общем числе памятников можно оценить примерно в 15 %.

Второй тип традиционных исторических захоронений представлен в индивидуальных и семейных склепах, как правило, украшенных скульптурой и (или) орнаментальными портиками. Количество таких захоронений в настоящее время незначительно, и большинство из них поддерживается лишь как исторические памятники. Некоторые из них, особенно расположенные по периметру кладбища, переоборудованы в колумбарии. Частично сохраняются и каменные надгробия со скульптурными композициями, особенно если они связаны с захоронениями личностей, значимых для Мюнхена, Баварии или Германии в целом. Остальные подобные намогильные памятники могут демонтироваться на общих основаниях, если за ними нет надлежащего ухода и их содержание не оплачивается родственниками. Количество таких надгробий также невелико (не более 5 %), хотя среди них встречаются и установленные сравнительно недавно (см. илл. 3).

Основной массив захоронений за последние примерно 50 лет представлен несколькими типами надгробий. Большинство из них – выполненные из разных видов камня (мрамор, гранит, известняк) и имеющие разную форму от геометрически правильной (прямоугольник, квадрат) до фантазийных. Часть из них имеет признаки конфессиональной принадлежности – от крестов до иных религиозных символов, например традиционной эпитафии R.I.P. (requiescat in pace – покойся с миром) на надгробиях, полумесяца или звезды Давида. Встречается и масонская символика. Например, на надгробии Венцеля Мекля (Wenzel Möckl, 1905–1977) изображен циркуль и наугольник, наиболее узнаваемый масонский знак. Единичны случаи использования при оформлении могил буддийской атрибутики, например фигура Будды на могиле Мияну Хлади (Mijanu Hladi, 1959–2017).

Наше внимание привлекли типы надгробного оформления, явно выделяющиеся из общей массы и свидетельствующие о появлении новых тенденций захоронения, которые, впрочем, пока в большинстве случаев не являются массовыми и доминирующими. Так, на участке с традиционными католическими захоронениями на Нордфридхоф (Nordfreidhof) выделяется семейное захоронение Луции Константинеску (Lucia Constantinescu, 1905–1997) и Марселя С. Шмидта (Marcel S. Schmidt, 1925–2007), выполненное из стекла и металла с сохранением христианской символики в виде стилизованного креста, погруженного в «янтарную» массу с вкрапленными в нее листьями растений и останками насекомых. Это захоронение, соседствующее с традиционными крестами с распятиями, при всей своей многозначности может ассоциироваться с вполне каноническими смыслами о бренности бытия и грядущем воскрешении под знаком Животворящего Креста. Конечно, для ортодоксального восприятия форма имеет важное значение, однако такая трактовка католического надгробия (назовем ее условно «художественной») пытается совместить традиционные смыслы с творчески осмысленными образами «вечной жизни» и памяти, запечатленной в застывших кусках янтаря. Вряд ли подобная форма может быть растиражирована, однако она демонстрирует тенденцию индивидуализации в оформлении могил, которая ранее была характерна лишь для представителей определенных социальных слоев.

Инновационные явления могут проявляться и не в такой явной форме. Например, расположенная неподалеку семейная могила Бутхаусов (Joh. Buthaus, 1909–1969, 1913–2000) оформлена в традиционном стиле: крест с крышкой и распятие; приспособление, заменяющее кропильницу – чашу со святой водой в католическом храме, в которую принято окунать пальцы перед совершением крестного знамения и молитвы; место для установки и возжигания свеч (лампада, «фонарик»). Все это присутствует и на соседних могилах. Необычным является наличие на могиле католического типа декоративных фигурок, встречающихся и на других участках кладбища. Это две массивные улитки, расположенные по бокам могилы возле креста и гипсовая фигурка совы. На раковине одной из улиток нанесена надпись: «Вера Утешение Безопасность» (Glaube Trost Geborgenheit).

Как известно, улитка играет важную роль в восточных символических системах (например, в даосской магнетической практике фэн-шуй улитка символизирует умиротворение и спокойствие). В христианстве улитка может восприниматься как символ воскресения Христа (Бидерманн 1996: 277; Махов 2014: 376), а раковина ассоциируется с могилой, «где человек покоится после его смерти, пока не получает возможность воскреснуть» (Бидерманн 1996: 169). Сова может выступать атрибутом Спасителя и присутствовать в сценах распятия (Королев