Дети и тексты. Очерки преподавания литературы и русского языка - Надежда Ароновна Шапиро
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Особое место в комедии занимают высказывания Правдина и Стародума о «должности», или, как бы мы теперь сказали, о долге дворянина: по словам Стародума, «первое бесчестие» для дворянина – «не делать ничего, когда есть ему столько дела: есть люди, которым помогать; есть отечество, которому служить». Взять отставку дворянин имеет право только в том случае, «когда он внутренно удостоверен, что служба его отечеству прямой пользы не приносит». Но служить отечеству не означает находиться при дворе, где почти невозможно сохранить свою душу и честь. Резкие выпады героя против безнравственного двора Екатерины соседствуют с уважительным упоминанием о царствовании Петра I: «Отец мой у двора Петра Великого… В тогдашнем веке придворные были воины, да воины не были придворные. Воспитание дано мне было отцом моим по тому веку наилучшее».
Из комедии мы узнаем не только об общих нравственных принципах добродетельных дворян, но и о выработанных ими конкретных правилах поведения. Например, Стародум говорит Правдину: «Постой. Сердце мое кипит еще негодованием на недостойный поступок здешних хозяев. Побудем здесь несколько минут. У меня правило: в первом движении ничего не начинать» – и слышит в ответ: «Редкие правило ваше наблюдать умеют».
Положительная программа просветителей в «Недоросле» представлена не только в уже процитированных сентенциях, но и «от противного» – в репликах и действиях «дворян, недостойных быть дворянами» (их в комедии ровно столько же, сколько дворян просвещенных, истинных). Слова Стародума «Невежда без души – зверь» подтверждаются поведением семейки Простаковых-Скотининых; на их скотскую сущность указывают не только фамилия и пристрастия Тараса Скотинина, но и многочисленные комические реплики, например слова г‑жи Простаковой: «У меня материно сердце. Слыхано ли, чтоб сука щенят своих выдавала?» Напомним, что имя главного героя – Митрофана – в переводе с греческого означает «подобный матери». Благодарные воспоминания Стародума о его отце, как в кривом зеркале, отображаются в рассказе Тараса Скотинина о его крепколобом батюшке, наставления Стародума Софье – в советах Простаковой: «Нашед деньги, ни с кем не делись. Все себе возьми, Митрофанушка», мысли о долге истинного дворянина – в ее же возмущенных словах: «Да разве дворянин не волен поколотить слугу, когда хочет?.. да на что ж дан нам указ‑от о вольности дворянства?»
Примеры уроков безнравственности, бессердечности, «скотского» воспитания можно умножить; при этом они столь же отвратительны, сколь живы и забавны. В финале же поведение Митрофана по отношению к матери вызывает не только негодование Правдина: «Негодница!.. Грубиян!» – но и сочувствие зрителей к поверженной, отринутой сыном, пожинающей «злонравия… плоды» Простаковой.
В формулировке темы сочинения есть слово «проблема», то есть вопрос. Если выпускник сориентирован на, условно говоря, академичный подход к делу, он может построить основную часть своей работы как ответ на вопрос: «Какие просветительские представления о воспитании содержатся в комедии и какими средствами они выражены?» Если же автор сочинения предпочитает более свободную, непринужденную и эмоциональную форму, он может рассуждать о том, что в представлениях Фонвизина о воспитании кажется ему верным и актуальным, а что – безнадежно устаревшим. Но и в этом случае опора на текст и понимание основных идей знаменитой русской комедии обязательны.
Наше слово о Чехове
Из всего русского я теперь больше всего люблю русскую детскость Пушкина и Чехова, их застенчивую неозабоченность насчет таких громких вещей, как конечные цели человечества и их собственное спасение. Во всем этом хорошо разбирались и они, но куда им было до таких нескромностей, – не до того и не по чину!
…Что же мешает мне служить, лечить и писать? Я думаю <…> господствующий в наши дни дух трескучей фразы, получивший такое распространение, – вот это самое: заря грядущего, построение нового мира, светочи человечества. Послушать это, и поначалу кажется, – какая широта фантазии, какое богатство! А на деле оно именно и высокопарно по недостатку дарования.
Б. Пастернак. «Доктор Живаго»В начале 80-х годов прошлого века в плохую для меня минуту парторг школы, где я тогда работала, сказал: «Старшеклассники жалуются, что вы из них двурушников воспитываете». – «??». – «Да вот, рассказывают, вы с ними изучаете произведение, потом говорите: на экзамене нужно говорить так, а теперь посмотрим, что на самом деле…»
Вряд ли дети ходили жаловаться на меня, но что-нибудь похожее могли сказать. Я думаю, им не нравилась сама ситуация несовпадения, а также то, что они оказывались вовлеченными в некоторое противостояние официальным требованиям и воззрениям. Конечно, так естественно «хотеть, в отличье от хлыща // В его существованьи кратком, // Труда со всеми сообща // И заодно с правопорядком»[101].
Но я сочла себя вправе спросить своих учеников, чего бы они предпочли не знать: того, как надо отвечать и писать на экзамене, или того, что мы можем понять, внимательно читая текст. Разумеется, они горячо заверили меня, что их неправильно поняли, и попросили говорить все.
Мое поведение не назовешь этически безупречным. Но неужели было бы честнее, оберегая детей от реальности, делать вид, что в книге написано именно то, что подразумевается формулировками выпускных сочинений и экзаменационных билетов?
Только потому, что я продиктовала, как надо писать на экзамене, моя ученица двадцать лет назад получила медаль, написав сочинение «Обличение пошлости в творчестве Чехова». И только потому, что я сочла излишним диктовать это пять лет назад, мой лучший ученик не сумел выполнить тестовое задание – выбрать из четырех вариантов ответа на вопрос «Что обличает Чехов в рассказе “Ионыч”?» правильный: «Чехов обличает пошлость».
А еще десятью годами раньше я сама твердо верила в то, что говорить о всяком программном произведении надо именно так, как об этом написали
