Контрольный выстрел - Василий Головачев

Глаза Анастасии снова стали огромными и тревожными.

«То есть война будет жестокой и ужасной... и уцелеем ли мы — неизвестно. Так? Что молчишь? Или, как всегда, ты видишь будущее не отчетливо, только главные узлы событий?»

«Примерно так,— кивнул Грехов.— Не совсем так.— Помолчал.— Совсем не так, хотя это не принципиально. Я был там... в будущем. Или, может быть, в альтерна­тивном будущем, если быть точным. Через миллион лет на Земле будут жить только те, кто этого хочет. Осталь­ные живут в других... даже не мирах — реальностях! — создавая их себе сами, под свой вкус, характер, желания, фантазию, чаще всего — многомерные и многовременные композиции. Люди там, если правомерно называть наших потомков людьми, обходятся без техники, науки, социаль­ной среды, всякого рода конфликтов».

«Боги...»

«Скорее маги, потомки файверов... что это такое, ты еще узнаешь, но возможности их действительно велики.— Лицо Габриэля стало вдруг на мгновение струящимся, ко­стюм вспыхнул всеми цветами радуги, засиял и погас, изменив форму и покрой: теперь это был стандартный уник, в каких ходило три четверти мужчин во всем ми­ре.— Извини, меня нашли по гиперсвязи, и я отвлекся. Это не костюм, как ты заметила, а «чистая энергия». И носить такие «вещи» могу пока только я».

Анастасия усмехнулась, хотя лицо ее оставалось пе­чальным.

«Ты... счастлив?»

«Чисто женский вопрос... Не знаю. Индивидуальность человека заранее определяет меру возможного для него счастья. Мне не хватает сына, жены, друзей... тебя. Можно назвать мое состояние счастьем?»

— Бедный мой! — невольно прошептала Анастасия.— Vae soli11.

Грехов удержал себя от порыва прижаться лицом к коленям женщины, твердо заблокировал в себе эмоции человеческого «я».

«Все нормально, Стаси. Повидал тебя, и стало легче и светлее. Предупреди Ратибора: планируются широкомас­штабные акции по уничтожению обычных людей, с тем чтобы списать потом на паранормов. Этого можно избе­жать, используя инк-потенциал УАСС или Веча. Тебе это под силу, возьмись. Но будь осторожна, охота на интра­морфов началась серьезная. «Защитника» не снимай даже ночью и дома, не помешает.— Грехов встал, подошел к женщине, поцеловал ей руку.— До связи, мать. У тебя хорошие дети и замечательный внук. Таким был Ратибор когда-то».— Вышел из гостиной.

«Подожди,— встала Анастасия, догнала его в прихо­жей.— Не хотела жаловаться, но... дело в том, что я иног­да слышу... не голос и не пси-импульс... а как бы «судо­роги вакуума». Этакое колебание всего континуума, слов­но кто-то берет аквариум с рыбкой и трясет его... Рыбка, естественно, при этом — я. С головой у меня все в по­рядке, специально тестировалась втайне от мужа, но ока­залось, и он чувствует то же самое».

«Вы с ним очень тонкие натуры, парачувствительные люди, сильные интрасенсы и чувствуете вы не что иное, как «нервный сигнал», передаваемый по «нервным кана­лам» нашего домена-вселенной, которая есть всего-навсего клетка Универсума. Об этом мы как-нибудь поговорим. На этот сигнал реагирует даже вся надчеловеческая сис­тема технических связей, порождая тот самый поразитель­ный эффект Голоса Пустоты, который мы совершенно точ­но назвали «эффектом наведенной разумности».

«А я считала этот Голос чьей-то мистификацией, за­тянувшейся шуткой...»

Грехов хмуро улыбнулся, глядя на зардевшуюся Ана­стасию, которая не хотела, чтобы он уходил, и не знала, как его задержать.

«Сложность объединенных компьютерных связей до­стигла такого уровня, когда достаточно малейшего толчка — вот этого самого «колебания вакуума», который ты ощу­щаешь как толчок в голову изнутри,— чтобы родилось удивительное псевдоразумное существо, вернее, разумная система, успевающая за доли секунды осознать себя как личность, изучить мир в меру своих возможностей и со­общить о себе миру. И, кстати, предупредить этот мир об опасности. Не все это понимают».

«Что он предупреждает об опасности, я поняла... не­давно.— Анастасия отступила.— Прощай».

Габриэль кивнул, обнял ее мысленно и исчез, только ветерок прошумел в коридоре.

Анастасия подождала немного, потом вернулась в гос­тиную и зарылась лицом в букет цветов. 

Часть  вторая

УКРЕПРАЙОН. ГАБРИЭЛЬ ГРЕХОВ

Глава первая

ЛЕМОИДЫ И ГОРЫНЫЧИ

Допрос задержанных террористов, участвовавших в на­падении на Забаву Боянову, ничего не дал. Сразу после захвата у них, очевидно, сработали внедренные в психику дезорганизующие сознание «мины» и боевики стали иди­отами, способными лишь с трудом справлять физиологи­ческие потребности. Оба до недавнего времени работали барменами в рижских ресторанах, интраморфами не были и помнили только, что инструктировал их... комиссар-при­ма отдела безопасности УАСС Пауль Герцог!

Если бы Герцог, который участвовал в допросе, не ус­лышал это собственными ушами, а также не прочитал, то же самое в глубинах памяти боевиков, он бы не поверил.

— Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно,— сказал он заместителю Умару Дзанаеву.— Их, несомненно, инструктировали на уровне глубокого зомби­рования и внушили все, что хотели. Примитивные люди легче всего поддаются кодированию. Но самое плохое, что в их памяти не осталось ни следа, ни намека на того, кто с ними работал в действительности.

— Надо немедленно запускать ВВУ,— сказал замести­тель.

— Никто нам санкцию на запуск чрезвычайного режи­ма не даст, да и вообще рано включать его по полной программе. Запиши все в машину и пошли по консорт­линии Шкурину. Будет искать — я у старменов на погран­заставе «Стрелец».

— Не хочешь встречаться с директором, меня подстав­ляешь?

— Не хочу.—.С этими словами комиссар отбыл в си­стему Чужой, где у него была назначена встреча с Арту­ром Левашовым.

Прямо из метро погранзаставы Герцог прошел в каюту Левашова, не показываясь в общем зале, где в последнее время часто задерживался командор погранслужбы.

У начальника погранзаставы была одна довольно стран­ная для интраморфа страсть; он коллекционировал вина. Поэтому его каюта больше напоминала выставочное по­мещение ликеро-винного завода. Герцог с интересом про­читал надписи на красочных этикетках: «Черный доктор», «Слезы Христа», «Седьмое небо», «Мускат белый красного камня», «Шабли», «Саперави», «Шампань», «Благородная пыль веков», «Киндзмараули»...

«Что, хочешь попробовать? — спросил гостя Левашов, одетый по-домашнему в спортивный костюм.— У меня есть бутылочка настоящего старого мозельского — просто не­ктар!»

«Нет, благодарю, не увлекаюсь. А как относятся к та­кому хобби подчиненные?»

«Нормально. Некоторые из них — настоящие ценители, но они не интраморфы. Среди паранормов я знаю только одного человека, любящего вино,— моего отца. Наверное, мы с ним составляем исключение из правил, какое-то от­клонение».

«Каждый вправе сам выбирать отдых по сердцу. Артур, я буквально на минуту. Что случилось с лемоидами? По­чему они вдруг исчезли? Не в результате ли непродуман­ных действий институтских контактеров?»

«Не похоже.— Левашов пригласил Герцога сесть, но Пауль отказался.— У наблюдателей создалось впечатле­ние, что лемоиды — их было целых пять штук — исчезли внутри нагуаля. Съемка это не подтвердила и не опровер­гла. Вы же знаете, как они передвигались — прыжками, пропадая в одном месте и появляясь в другом. Так вот, они исчезли прямо возле шипов нагуаля и нигде больше не возникли. Зато вместо них объявились еще более стран­ные объекты — горынычи. Вот, посмотри».

Левашов скомандовал домовому, и тот включил виом.

Горыныч походил на громадного чешуйчатого трехго­лового змея без лап и крыльев, словно слепленного из дыма и рыхлого снега. На самом деле материал его тела

представлял какую-то форму энергетического поля, напо­добие тех, что использовали паутины Тартара.

«Эти зверюги появляются группами и пытаются тара­нить нагуаль, так же исчезая без следа,— добавил Лева­шов.— Кто-то, видимо, хочет проникнуть туда, а может быть, просто пощупать, что это такое. Но это не роиды, не орилоуны и не тартариане. Ваш патриарх Железовский прав —г на нас вышла еще одна разумная раса и снова негуманоидная, которую, однако, волнуют те же проб­лемы».

«Не на нас — на эту невидимую «раковую опухоль», нагуаль,— уточнил Герцог.— До сих пор не удалось сде­лать его видимым?»

«Есть одна идея, сейчас бригада Геворкяна из научни­ков Управления проводит эксперименты. Вы только для того и просили встречи, чтобы задать эти простенькие воп­росы?»

«Нет, не только.— Герцог отметил переход Левашова с «ты» на «вы».— Есть два вопроса, которые я не могу задать по видео. Первый: как реагируют чужане на соб­ственно нагуаль, на лемоидов и горынычей?»