С легким наваром - Ирина Хрусталева

Вероника быстро привела себя в порядок и, заскочив к соседу, чтобы отдать ключи от дома, тут же понеслась на всех парусах к станции. В вагоне нашлось свободное место, и она уткнулась в очередной детектив Донцовой, который приобрела еще неделю назад, но в связи с происходящими событиями даже не смогла его открыть. Сейчас она прихватила книгу с собой, так как знала, что трястись в электричке ей придется почти час. Вероника даже не заметила, как пролетело время, и подняла голову только тогда, когда поезд подъезжал к Белорусскому вокзалу. Она шмыгнула в метро и уже через двадцать минут сидела за рулем своей машины.

«Ну, теперь в Ховрино на улицу Петрозаводскую к господину Афанасьеву Владимиру Ивановичу».

Тронувшись с места, она перекрестилась и прошептала:

– С богом.

На Ленинградском проспекте были сплошные пробки, и Ника ворчала, как заправский детектив:

– Вот и планируй после этого свой рабочий день. С такими черепашьими темпами не то что расследуешь убийство, вора-карманника не поймаешь.

Через cорок минут она наконец подъехала к нужному ей дому. Оставила машину во дворе и поднялась в лифте на восьмой этаж. Двери ей никто не открыл, и Ника позвонила в соседнюю квартиру. Когда на пороге появился парнишка лет семнадцати, двигающий челюстями, одновременно мотая головой в такт доносившейся из недр квартиры музыке, она улыбнулась и спросила:

– Извините меня, пожалуйста, вы не могли бы мне помочь?

– Ну?

– В квартире напротив живет Афанасьев.

– Ну?

– Его сейчас нет дома. Вы не знаете, где он может быть?

– Ну?

– Ты чего разнукался, запряг, что ли? – закричала Ника, вскипев как самовар.

Парень сразу осмысленно посмотрел на нее – она ведь перешла на понятный ему язык – и пробубнил:

– Ничего я не нукаю. Чего надо, говори?

– Где может быть ваш сосед, Владимир Иванович?

– А че?

– Хрен через плечо, не горячо? – гаркнула Ника.

– Клево, запомнить надо, гы-гы, – оскалился парень.

– Говори, где может быть сосед, иначе сейчас нос прищемлю.

Он машинально схватился за нос и пробубнил:

– Так на даче он. Еще весной свалил и все лето там прокантуется.

– Адрес, – рявкнула Вероника.

– Я тебе че, справочное бюро?

– Не может быть, чтобы у соседей не было адреса. Если человек уезжает на все лето, он обязательно должен кому-то его оставить. Вдруг что-нибудь случится.

– Ну и че?

– Сейчас двину по мозгам, тогда узнаешь, че, – разозлилась Ника.

– Кандыбай к матери, она знает, – бросил парень и вознамерился закрыть дверь.

Ника вставила ногу в проем двери и не дала ее закрыть.

– Где мать?

– Двор метет.

– Как зовут?

– Кого?

– Мать твою, – кипя от ярости, закричала Вероника. – Ты что, издеваешься, твою мать?

Парень почесал затылок, мучительно вспоминая, как же зовут его мать. Но когда Ника протянула руку к его носу, тут же выпалил:

– Елена Васильевна.

Ника убрала ногу, и парень тут же захлопнул дверь.

– Господи, что за подрастающее поколение, они же все дебилы в пятидесяти процентах из ста.

Вероника вышла во двор и тут же увидела дворничиху. Та махала метлой так, что пыль, наверное, долетала да соседнего квартала. Когда Ника подошла к ней, она остановилась и, оперевшись на метлу, уставилась на нее мутным взглядом.

– Извините, Елена Васильевна, ваш сын послал меня к вам.

Дворничиха не дала ей договорить и, перебив на полуслове, рявкнула:

– А я посылаю тебя на х…! Нечего было малолетке деньги совать, я за него отдавать не буду. Самой бы кто дал на опохмелку, головушка трещит, сил нет.

– Нет, нет, – заторопилась Ника, – он мне ничего не должен. Просто мне нужен адрес дачи вашего соседа, Владимира Ивановича.

– Зачем тебе?

– Ну, вам не все равно? Просто мне нужно, и все.

– Мало ли кому чего нужно? Мне вон тоже очень нужно сейчас же похмелиться, иначе подохну.

Вероника тут же смекнула, что от нее хотят, и достала из кошелька сто рублей. Дворничиха увидала деньги и усмехнулась:

– За сто рублей пусть тебе еще кто-нибудь адрес дает.

– Не хочешь, как хочешь, – резко бросила Ника, грубо перейдя на «ты» с неприятной особой.

Та испугалась, что она сейчас действительно уйдет, а вместе с ней уплывет и долгожданная опохмелка, и торопливо забормотала, брызгая слюной:

– Ладно, ладно, пошутила я, давай сюда сторублевку-то.

– Сначала адрес, – твердо произнесла Ника.

– Записывай, Белорусское направление…

Вероника смотрела на адрес с удивлением.

– Надо же, 89-й километр Белорусского направления, поселок Вертякино. Это же от моей дачи всего двадцать минут на машине, самое большое, двадцать пять. Вот судьба-злыдня, теперь опять обратно тащиться. Нет, сначала тогда к Светке в роддом. Здесь как раз недалеко, от метро «Войковская» минут семь на машине.

Ника сначала поехала в супермаркет, чтобы купить чего-нибудь для молодой мамаши. В фойе роддома на стене висели в рядок внутренние телефоны, по которым болтали с роженицами ошалевшие от радости папаши, счастливые бабушки и завистливые подружки.

Вероника заняла очередь, чтобы позвонить Светке в палату и немного поболтать с ней. А пока прошла к стойке, где старушка принимала передачи для рожениц. Она очень внимательно просматривала содержимое сумок и немилосердно отметала в сторону те продукты, которые были строго запрещены. Вероника знала о строгом таможенном досмотре в роддомах, поэтому в магазине тщательно подобрала только то, что разрешается. Она беспрепятственно передала харчи и подошла к телефонам как раз вовремя, счастливый папаша заканчил разговор. Она набрала номер палаты и попросила подозвать Краснову. Почти сразу услыхала радостный голос подруги:

– Алло, я слушаю.

– Внимательно слушаешь? – засмеялась Вероника.

– Никуська, негодяйка, ну наконец-то, – заверещала в трубку Света.

– Это за что же такая немилость, подруга дорогая? – удивилась Ника.

– Я здесь уже четвертые сутки, а от тебя ни слуху, ни духу. Ты где пропала? Колись немедленно!

– Света, не кричи так, пожалуйста, у меня уши заложило. Вот домой приедешь и сразу все узнаешь, нужно очень много тебе рассказать, но сейчас не могу, здесь очередь. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь и как там мой крестник?

– Я чувствую себя прекрасно, крестник твой тоже отлично, богатырь, в нем четыре килограмма сто граммов при росте пятьдесят два сантиметра.

– Вы с Витькой еще не придумали, как назовете?

– Это право мы с Витей на семейном совете решили передать тебе.

– Как мне?

– А вот так, как захочешь, так и назовешь крестника.

– Тогда Ромка, – тут же выпалила Вероника.

– Очень хорошее имя, – засмеялась Светлана, – заметано, подружка, значит, Ромка. Я сегодня Витюше так и скажу.

– Светик, меня здесь уже дергают, ты подойди к окошечку, я на тебя посмотрю. Передачу я тебе отправила. Все, целую, моя милая, я вас с Ромкой ужасно люблю.

– Мы тебя тоже, Никусенька. А когда Ромка подрастет, я обязательно расскажу ему, как ты боролась за его жизнь и помогала ему увидеть ее.

Вероника положила трубку и захлюпала носом. Ей ужасно захотелось тоже лежать в роддоме и знать, что рядом за стенкой, в детской палате сопит ее ребенок, которого она «собственноручно» родила.

Она вышла на улицу и подняла голову, заглядывая в окна. В одном из них появилась Светлана и замахала руками. Потом она приоткрыла раму и высунулась на улицу. Вероника увидела это и закричала:

– Света, сейчас же закрой окно, простудишься!

– Лето на дворе, жара, – засмеялась та.

Вероника помахала ей на прощание рукой, послала воздушный поцелуй и пошла к своей машине.

– Так, куда теперь? К Афанасьеву или сначала все-таки еще раз заехать на квартиру Зинаиды Григорьевны? Нет, думаю, квартира не убежит, а вот с Владимиром Ивановичем, не дай бог, что-нибудь может произойти. Если, конечно, не он сам непосредственный участник преступлений.

Глава 20

Вероника опять повернула к Речному вокзалу. А уже оттуда до МКАД рукой подать. Выехав на трассу, она прибавила скорости и погнала машину к восемьдесят девятому километру. Доехала до поселка без приключений и поинтересовалась у первой встреченной старушки, как проехать к дому Афанасьева.

– Это кто ж такой будет, доченька? Чтой-то не слыхала я такой фамилии.

Ника растерялась. «Неужели дворничиха обманула?»

– Москвич он, Владимиром Ивановичем зовут, – с надеждой пролепетала она.

– А, так бы и сказала, милка, так это Быстров. Другая-то фамилия его жены, наверное. Сами-то они Быстровы. Ехай вон туда, до часовенки, аккурат третий дом от ней и будет тот, какой ищешь.

– Спасибо вам большое, бабушка, – улыбнулась Ника.

– Не на чем, деточка, ехай с богом.

Дом, который указала старушка, окружал огромный бетонный забор. На воротах висела табличка: