С легким наваром - Ирина Хрусталева

– Ну вот видите, как хорошо все получилось. Наверное, мне нужно было не экономический институт заканчивать, а театральный. Какую актрису потерял народ в моем лице, – сквозь смех проговорила Вероника. – Мария, у меня к вам просьба. Я могу у вас переодеться? Моя мать сегодня выходит замуж, я должна в шестнадцать часов быть во Дворце бракосочетания, и если поеду к себе за город, чтобы привести себя в порядок, то непременно опоздаю. А уж этого моя мамочка мне никогда не простит.

– Конечно, Вероника, чувствуйте себя совершенно свободно. Вон в мою комнату проходите и делайте, что вам нужно, – торопливо заговорила Мария. – Я пока сейчас чайку приготовлю, попьете с дороги.

– Нет, нет, Машенька, ничего не нужно, времени у меня совершенно нет. Мне перед загсом еще нужно в одно место заехать, так что я сейчас быстренько оденусь и полечу. Да, еще хотела вам сказать – Софью Павловну сегодня утром в больницу забрали с пищевым отравлением. В реанимации лежит, пока к ней не пускают.

– Как же так? – расстроилась Мария. – Она ведь мне вчера звонила, спрашивала про вас. Вроде вы обещали к ней приехать, но почему-то не приехали.

– Да неприятность вчера одна произошла, вот я и не смогла приехать, а поехала сразу домой, просто сил не было.

– Что за неприятность?

– Помните медсестру, Ниночку, которая приходила к Зинаиде Григорьевне уколы делать?

– Конечно, помню, мы очень часто с ней разговаривали. Когда она к Зине приходила, я всегда чаем ее поила. Жалко ее было, носится по больным как угорелая, некогда даже перекусить, все побольше заработать старалась. Да еще в институте учится, она мне очень нравится, хорошая девушка, серьезная.

– Так вот, ее отравили, – сказала Ника и уставилась на Марию широко раскрытыми глазами. – Тоже… отравление.

– Что отравление? – не поняла хозяйка.

– У Софьи Павловны тоже отравление.

– Господи, Вероника, я ничего не понимаю. У кого отравление-то, у Ниночки или у Софьи Павловны?

– У обеих, только Нина умерла, а Софью Павловну спасли. Она сейчас в больнице лежит.

– Как умерла, когда? – вытаращила глаза Мария.

– Машенька, я потом вам все расскажу, ладно? У меня сейчас времени ну просто в обрез. Хочу еще успеть в больницу, узнать, чем могла отравиться пожилая женщина.

– Ой, боженьки мои, что делается на белом свете! Что же мрут-то все подряд? – запричитала женщина. – Не нравится мне все это, Вероника, ох как не нравится.

– Я тоже не в восторге, Машенька. Но если я сегодня не предстану перед очами своей матушки, блистая, как королева, то будет еще одна жертва в виде симпатичного трупа с рыжими волосами, то есть меня. Поэтому я просто обязана все эмоции засунуть глубоко в подсознание и срочно заняться своей внешностью. Все-таки моя мать не каждый день выходит замуж, да еще за миллионера. Я пройду в комнату, хорошо?

– Да, да, конечно, идите. Что творится-то, что творится. Ниночка умерла, горе-то какое, – продолжала бормотать Мария, сокрушенно качая головой.

Вероника прошла в комнату и расстегнула сумку, доверху набитую всевозможными вещами.

– И что же мне выбрать для столь торжественного момента? – пробормотала она. – Вот интересно, у Софьи Павловны был кто-нибудь в гостях в тот вечер? Черт, черт, Вероника, выкинь все из головы и сосредоточься на своей внешности.

Она разложила несколько платьев на кровати и начала их изучать.

«Что-то мне подсказывает, что это не пищевое отравление, а намеренное. Но как могла Софья Павловна, эта «мисс Марпл», быть так неосторожна? Если она впустила в дом кого-то постороннего и позволила себя отравить, то какие можно сделать выводы? Ой, опять меня куда-то понесло, – одернула себя Ника. – Что же мне надеть? Аннушка попросила меня быть сегодня неотразимой. Нет, нужно обязательно съездить в больницу. Конечно, если бы удалось поговорить с самой Софьей Павловной, то тогда нечего было бы и гадать на кофейной гуще. Она-то точно знает, кто мог ей подсыпать отраву…»

Она наконец остановила свой выбор на бирюзовом платье с белой отделкой. Оно было сшито из немнущейся ткани, очень шло к ее глазам и делало их еще зеленее. Из украшений Ника выбрала комплект с бирюзой, как нельзя лучше подходивший к этому платью. В него входили серьги, колье, перстень и браслет. На ноги Ника решила надеть белые босоножки на умопомрачительной шпильке.

– Ничего, как-нибудь доковыляю, – подумала она, твердо решив, что красота стоит жертв.

Волосы Ника подняла наверх, обнажив шею. Непослушные пряди заколола шпильками, а по бокам отпустила два локона. Получилось очень миленько, и она осталась собой довольна.

«Ну, вот и готова, теперь осталось отыскать в недрах этой безразмерной сумки косметику, духи, и тогда все будет о'кей».

В это время в комнату вошла Мария и замерла у порога.

– Вероника, какая же вы красивая, прямо принцесса из сказки.

– Мне правда идет? – спросила та, немного покраснев от похвалы.

– Бесподобно, честное слово! – прижав руки к груди, прошептала Мария.

– Ну, вот и хорошо, думаю, моя матушка будет довольна. Теперь неброский макияжик, и все, можно отправляться.

Вероника уселась возле небольшого зеркальца и начала колдовать над своим лицом. Ей никогда не удавалось спрятать совсем свои веснушки, и этот факт постоянно ее расстраивал. Но сегодня она не переживала.

«Хоть на бракосочетании и не будет Романа, но он мне вчера сказал, что мои веснушки его возбуждают. Меня это вполне устраивает, а если кому-то не нравится, пусть не смотрит в мою сторону».

По этой причине Ника отложила тональный крем для лица в сторону и решила, что сегодня обойдется пудрой, которой совсем чуть-чуть припудрит нос. Глаза стали намного выразительнее после нескольких взмахов щеточкой для ресниц с удлиняющей тушью. На губы легла розовая помада с блеском. И все, макияж был готов.

– Вот и все, я готова, и у меня еще уйма времени для того, чтобы успеть в больницу. Машенька, я оставлю пока вещи у вас. Машину придется сегодня постоянно бросать на улице, не хотелось бы лишиться последнего имущества.

– Господи, ну что за глупые вопросы, Вероника? Конечно, оставляйте, все будет в целости и сохранности, как в швейцарском банке.

– Тогда я сейчас притащу еще две сумки, они у меня в багажнике лежат. Я, может быть, завтра не сумею их забрать, сами понимаете, сегодня свадьба, завтра едва ли очухаюсь после нее, а уж послезавтра обязательно.

– Пусть стоят сколько нужно, они не помешают, есть не просят. Я сейчас с вами спущусь, вещи заберу, чтобы вам лишний раз не подниматься. Да и шпилечки у вас на ножках будь здоров. Нельзя на таких тяжести таскать, вмиг переломятся, – засмеялась Мария. – Счастливо вам погулять. Счастья вашей матушке.

– Спасибо, Мария, я поехала. Да вот запишите мой телефон, если вдруг какие-то непредвиденные обстоятельства или новости, вы мне сразу же звоните. Я уже ничему не удивляюсь, эти дни живу прямо в экстремальных ситуациях. Именно во множественном числе, ситуациях, потому как что ни день, так новости или события.

Они спустились с Марией к машине, и та забрала из багажника две сумки. Помахав на прощание рукой, Вероника поехала в Институт Склифосовского. Она рассчитывала хоть что-то узнать об отравлении.

Влетев в приемный покой токсикологии, она нетерпеливо подбежала к старухе гренадерского телосложения, которая махала шваброй, как матрос на палубе.

– Будьте добры, вы не подскажете, какой врач сегодня рано утром дежурил? Около семи утра сюда привезли мою бабушку с отравлением. Меня не было дома, мне очень нужен врач, чтобы я могла все узнать, – буквально на одном дыхании выпалила Ника.

Бабуля выпрямилась во весь рост, и Нике пришлось поднять голову.

– Охолони маленько, – выдала бабуля таким баском, которому позавидовал бы сам Шаляпин. – Что за народ, эти сродственники? Ни здрасти, ни пожалуйста, вынь им да положь доктора, на блюдечке с голубой каемочкой. Видала я твою бабку, не жилец она, – припечатала гренадерша, от чего у Ники тут же отвалилась челюсть.

– Как не жилец? – пролепетала она, леденея от ужаса.

– Хлипкая дюже, такие не выкарабкиваются. Лятательный исход, одним словом, – поставила свой диагноз бабка, ничуть не смущаясь своей беспардонности.

– А где я могу доктора увидеть? – Вероника все же решила не сдаваться.

– Убег уже, он сутки дежурил, смену сдал и убег.

– А вы что же не убегли? – ляпнула Ника.

– А я здесь и живу, при больнице, – довольно улыбаясь, похвалилась великанша. – Сыта, крыша над головой, и на подхвате всегда. Наш главный доволен, что нет нужды замену искать, ежели какая нянечка на работу не выходит. Я одинокая, нет никого, в богадельню не хочу, здесь помирать буду. Удобно во всех отношениях, – захихикала старуха, колыхая необъятной грудью, – морг прям под задницей.

– Я вас очень прошу, помогите мне, пожалуйста, – взмолилась Вероника. – С каким доктором я могу поговорить, чтобы все узнать в подробностях? Вот, возьмите, пожалуйста, купите себе чего-нибудь вкусного, здесь, наверное, не очень хорошо кормят. – И Вероника вытащила из кошелька сто рублей.