Герои битвы за Крым - Юрий Викторович Рубцов

армией генерал-полковник Ф. И. Кузнецов (последующее в ходе войны нисхождение по службе, к слову, подтвердило его невысокие качества как военачальника). В предшествующие два месяца (армия была создана 14 августа с целью предотвращения вторжения немецких войск в Крым со стороны материка) он распылил вверенные войска по всему полуострову. 276-я дивизия должна была оборонять Чонгарский полуостров и Арабатскую стрелку, 106-я дивизия — южный берег Сиваша, 156-я дивизия — Перекопские позиции. Целых три кавалерийские дивизии тонкой ниточкой разместили по побережью из опасения вражеских десантов, хотя для их высадки у немцев не было необходимого числа судов. Еще одна дивизия была сосредоточена в районе Симферополя как резерв командующего.

Вывод о слабой продуманности действий генерала Кузнецова принадлежит не нам, а такому авторитетному военачальнику, как маршал Н. И. Крылов: «…Трудно не высказать горькой мысли о том, что в октябре не были сделаны все необходимые выводы из сентябрьских уроков Перекопа.

Ведь и до нашего прибытия из Одессы войск в Крыму было не так уж мало. Собрать бы их вовремя в кулак, создать заслон покрепче там, откуда следовало ждать главного вражеского удара!

Между тем в Крыму увлеклись своего рода круговой обороной. Держали значительные силы не только на Чонгаре, у Сиваша, на Арабатской стрелке, но и на побережье у Евпатории, Алушты, Судака — на случай морского десанта. А во внутренних районах — на случай воздушного… Такое распыление сил обошлось дорого.

Слов нет, когда все позади, судить и рядить легче, — оговаривался Крылов. — Думается, однако, можно было и тогда более трезво оценить, велика ли реальная вероятность крупных вражеских десантов, в особенности с моря. А на суше противник уже стоял одной ногой в Крыму… И пока подошли из Севастополя приморцы, положение успело стать критическим: назревал прорыв фронта»{125}.

Какое-то время, по свидетельству заместителя Ф. И. Кузнецова, а затем и полноценного командующего 51-й армией генерала П. И. Батова, войскам, ослабленным, не имевшим никаких запасов оружия, даже винтовок, укомплектованным в основной массе необученным личным составом, удавалось удерживать наступающего противника. Его первая попытка прорыва в Крым, предпринятая 24 сентября 1941 г., была в результате напряженных семидневных боев отбита. 8 октября немецкие войска снова перешли в наступление. В пятидневных боях они хотя и не смогли прорвать фронт наших войск, но овладели такими важными позициями, как Перекоп и Ишунь. Линия фронта, описывал ситуацию на основном направлении И. Е. Петров, проходила южнее Ишуня по линии Борисовка — Воронцовка — Воинка — Магазинка и представляла собой дугу, обращенную выпуклой стороной к югу, протяжением свыше 40 км, не считая побережья Сиваша и Чонгарского прохода. Из-за увеличившейся протяженности линии фронта плотность боевых порядков резко ослабла. Нашим войскам, не имевшим удобных тактических рубежей и естественных укрытий на плоской равнине, обороняться стало значительно труднее. Прорыв фронта обороны был делом нескольких недель.

В этой обстановке генерал Петров получил категорический приказ от командующего 51-й армией, которому вышестоящее командование подчинило Приморскую армию, наступать. Генерал Кузнецов потребовал отбить у противника Ишунь и восстановить то положение, которое войска занимали за неделю до этого. Петров и его штаб сделали многое, чтобы как можно быстрее выдвинуть подчиненные части на линию фронта, подкрепить дравшуюся на Ишуньских позициях оперативную группу генерала Батова. Прямо с мест выгрузки из эшелонов под Симферополем командиры дивизий, получив здесь же от командарма боевую задачу, форсированным маршем направляли свои части на боевые позиции. Разведка противника, прямо скажем, не дремала. 18 октября фашисты, зная о произведенной накануне высадке у Севастополя Отдельной Приморской армии и пытаясь ее упредить, возобновили наступление. Выдвигавшиеся им навстречу наши войска контратаковали с ходу. 22 октября вступила в бой 2-я кавалерийская дивизия, которой командовал полковник П. Г. Новиков (будущий последний командующий севастопольской обороной), 23 октября — 95-я дивизия генерал-майора В. Ф. Воробьева и один из полков 25-й Чапаевской стрелковой дивизии генерал-майора Т. К. Коломийца. 25 октября воевали уже все части армии. Но без достаточной артиллерийско-авиационной подготовки существенного успеха ждать было напрасно, тем более что и удары по врагу наносились словно растопыренными пальцами, а не кулаком, не массированно, а по мере прибытия частей к линии фронта. «В создавшейся к 20 октября обстановке усиление Перекопского направления Приморской армией не могло оказать решающего влияния на положение фронта, — объективно оценивал сложившуюся ситуацию И. Е. Петров. — Преимущества, как позиционные, так и в соотношении сил, оставались на стороне врага»{126}.

В эти дни разрешилась дальнейшая судьба Приморской армии, которую первоначально, по ее прибытии в Крым планировалось упразднить, а личный состав направить на пополнение соединений и частей 51-й армии. 22 октября директивой Ставки ВГК было образовано командование войск Крыма во главе с заместителем наркома ВМФ вице-адмиралом Г. И. Левченко. Генерал П. И. Батов, сменив генерал-полковника Ф. И. Кузнецова в должности командарма-51, стал заместителем Левченко по сухопутным войскам. Приморская армия, сохранив свою организацию и утратив из названия определение «отдельная», вошла в состав войск Крыма.

Жаль только командование не могло пополнить армию ни людьми, ни боевой техникой. Сдерживать имеющего преимущество врага оказывалось все сложнее. 26 октября командующий 11-й немецкой армией генерал-полковник Э. фон Манштейн, сосредоточив ударную группировку в составе шести дивизий, до 200 танков и сильную авиационную группу, перешел в наступление на участке Воронцовка — Воинка. Части Приморской армии, несмотря на ожесточенные бомбардировки с воздуха, сильный артиллерийский огонь и атаки танков, сдерживали наступление противника, но к исходу дня вынуждены были отойти на несколько километров.

На следующий день, вспоминал Иван Ефимович Петров, бой продолжался с неослабевающим напряжением. Противник, выйдя на открытые степные пространства, получил свободу маневра. Танковые и моторизованные колонны немцев, обходя войска Приморской армии с запада, устремились к Евпатории. Обстановка резко осложнилась. Войска 51-й армии под давлением противника отходили на юго-восток, в направлении Керчи, связь с ними прервалась. Штаб войск Крыма эвакуировался из Симферополя.

Вот тогда-то и состоялось то памятное совещание командного состава Приморской армии 31 октября в Экибаше, на котором было принято решение идти на помощь Севастополю. Зная обстановку, Петров осознавал: поскольку более или менее значительными контингентами войск севастопольский гарнизон не располагал, организация сухопутной обороны города неизбежно должна была лечь на плечи его и вверенной ему армии.

Отражая первое наступление противника

Немецкое командование стремилось, используя свое преимущество в танках и мотопехоте, отрезать пути отхода Приморской армии и с ходу овладеть Севастополем. Отражая атаки противника с фронта, имея открытые фланги, армия, присоединив к себе одну стрелковую и одну кавалерийскую дивизии, два тяжелых артиллерийских полка из 51-й армии, начала отход на юг.

Уже на марше удалось связаться с командованием войск Крыма. Оттуда было получено краткое боевое распоряжение генералу Петрову: «Начните отход на Симферополь, в горы. Закройте горы на Севастополь…» Таким образом, приказание старшего начальника совпало с решением, принятым Военным советом армии