Герои битвы за Крым - Юрий Викторович Рубцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Командарм внимательно следил за развитием событий. Как вспоминал И. А. Ласкин, «генерал И. Е. Петров вызвал к себе командование второго сектора.
— Положение у Балаклавы достигло критического напряжения, — сказал он. — Нам надо захватить высоты, являющиеся ключевыми пунктами направления. В этом случае вся группировка противника, действующая в районе высоты у Балаклавы, окажется в ловушке. Одновременно мы укрепим оборону на всем южном участке. Но для этого надо нанести удар по флангу противника со стороны вашего сектора»{134}.
Одновременно полковнику Новикову приказывалось в эту же ночь очистить от противника две господствующие высоты — 212,1 и 386,6. Части полковника Ласкина овладели важными высотами и потеснили противника. На следующий день, несмотря на то, что немцы сами перешли в атаку, подчиненные Ласкина вновь двинулись вперед, контратакуя противника. Навстречу им ударили, идя на прорыв, части окруженной 40-й кавдивизии, которые смогли вырваться из вражеского кольца.
С утра 15 ноября немцы силами четырех дивизий опять пошли на штурм, по-прежнему нанося удар вдоль Ялтинского шоссе, в направлении на Камары и высоту с Итальянским кладбищем. Уловив чутьем опытного военачальника, что именно здесь решается судьба боя, Петров прибыл на наблюдательный пункт второго сектора, откуда вместе с полковником Ласкиным следил за высотой с Итальянским кладбищем и деревней Камары и управлял боем.
На следующий день он опять был на НП Ласкина. Петров, как вспоминал командир 172-й стрелковой дивизии, считал, что в предыдущих боях противник ослаблен, и поэтому приказал провести новое наступление, чтобы отвоевать оставленные высоты и улучшить свои позиции. Избегая шаблонов и заботясь о внезапности, Петров согласился с предложением Ласкина не откладывать атаку и провести ее ночью. 514-й полк подполковника И. Ф. Устинова внезапным ударом под покровом темноты уничтожил свыше двух рот гитлеровцев и овладел высотой 440,8 и окопами в восточной части Камар. Части первого сектора, в свою очередь, овладели высотой 212,1. Расчет командарма оказался верным. «Фашисты были застигнуты врасплох, — писал И. А. Ласкин. — Они, видимо, даже не допускали мысли, что после такого утомительного дня мы решимся на ночной бой. 514-й полк освободил Камары, захватил много пленных»{135}.
Трудно не согласиться с выводом В. В. Карпова по поводу того, как хорошо Петров чувствовал пульс боя, как улавливал нужный момент для контратаки — именно в минуты наибольшей слабости противника: «Благодаря быстрой и точной реакции на все перипетии боя он нашел возможность не только останавливать вклинивающиеся на различных участках части гитлеровцев, но даже и контратаковать их. Этими активными действиями Петров сумел остановить продвижение противника, нанести ему ощутимые потери и в конечном счете вынудить на данном этапе отказаться от наступления»{136}.
Последняя безуспешная попытка Манштейна прорвать советскую оборону на правом фланге была предпринята 21 ноября. Но и она была отражена. Понеся большие потери, немцы прекратили наступление и перешли к планомерной осаде.
«Наши войска упорно отстаивают оборонительные рубежи…»
Примерно на четыре недели на подступах к городу установилось относительное затишье, которое командование Приморской армии использовало для интенсивной работы. По приказанию Петрова все сектора обороны были подвергнуты основательной проверке, в ходе которой были выявлены и устранены значительные недочеты в организации боевой службы, связи, порядке вызова огня артиллерии, обеспечении взаимодействия с соседними частями и подразделениями.
«За это время окончательно была упорядочена система и организация обороны, — писал И. Е. Петров. — Значительное развитие получило инженерное обеспечение обороны. Достаточно сказать, что ко времени второго наступления врага были вырыты сплошные окопы и траншеи от Балаклавы до западного побережья моря — устья р. Бельбек. Общее протяжение траншей составляло около 150 км. Десятки тысяч мин были уложены перед передним краем обороны. Оборудованы были командные и наблюдательные пункты, отрыты убежища для личного состава, укрытия для артиллерии и боеприпасов. Организовано было надежное управление войсками. В пределах каждого сектора и в целом по району обороны разработан план действий на случай наступления противника»{137}.
Штаб Приморской армии занимался перегруппировкой и пополнением войск из маршевых батальонов, доставляемых морем с Кавказа. Из частей первого сектора генерал Петров сформировал стрелковую дивизию, назначив ее командиром полковника П. Г. Новикова. В эту дивизию вошли части 2-й кавалерийской дивизии, сводный полк НКВД, два стрелковых и один артиллерийский полк. В состав войск СОР вошла переброшенная с Кавказа 388-я стрелковая дивизия. А в целом после первого штурма гарнизон Севастополя получил около 21 тысяч человек пополнения{138}.
И все же для создания прочной и надежной обороны этого было мало. Тем более и противник серьезно готовился, накапливал силы к новому, второму наступлению. Его командование руководствовалось директивой Гитлера № 39 от 8 декабря 1941 г., в которой из-за «преждевременного наступления холодной зимы на Восточном фронте и возникшем в связи с этим затруднении в подвозе снабжения» предусматривалось «немедленно прекратить все крупные наступательные операции и перейти к обороне». Это не касалось лишь группы армий «Юг», которой приказывалось «как можно быстрее захватить Севастополь»{139}.
Численность войск 11-й армии была доведена до полного штата, вспоминал И. Е. Петров. В связи с горным рельефом местности немецкое командование подтянуло горно-егерские полки, сражавшиеся ранее в горных районах Греции, и горнострелковые румынские бригады. Войска, предназначенные для захвата города, были усилены специальными инженерными и дорожно-строительными частями. Манштейн подтянул большое количество тяжелой артиллерии, в том числе и сверхтяжелое 800-мм орудие «Дора», смонтированное на железнодорожной платформе. Были подтянуты средние танки и штурмовые артиллерийские орудия. Разведывательные самолеты люфтваффе систематически облетали районы развертывания советских войск и проводили фотосъемку местности.
Разведчикам Приморской армии удалось захватить некоторые документы 24-й пехотной дивизии, среди которых был приказ, согласно которому дивизия «к исходу четвертого дня боя должна, используя все возможности, прорваться в крепость Севастополь и немедленно доложить о достижении цели». Иначе говоря, Манштейн и его штаб, готовя операцию, рассчитывали уложиться в четверо суток. К сожалению, разведке не удалось точно определить сроки и направления немецкого наступления. Н. К. Рыжи писал, что «мы затруднялись определить, где именно противник нанесет теперь главный удар… Командование армии допустило определенный просчет, не использовав всех возможностей для усиления войск на этих [северных. — Авт.] направлениях»{140}. То, что вражеская группировка, предназначенная для наступления, выявлена не была, как не было ясности и с направлением ее наступления, подтверждает и военный историк А. В. Басов: «Расположение резервов Приморской армии говорит о том, что И. Е. Петров ожидал наступление как в I, так и в IV секторах»{141}.
В основе задуманной штабом Э. фон Манштейна операции лежал одновременный удар охватывающих фланговых группировок,
