За чертой - Александр Николаевич Можаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо тебе здесь, – наконец произносит он.
Я не знаю, что он имеет в виду под словом «хорошо», поэтому лишь молча улыбаюсь в ответ.
– Задолбали меня все эти бандеровские трезубцы, – говорит он уже поконкретней. – Говорят, на войне в Чечне Путин контрактникам гражданство в течение года даёт. Слышал об этом?
– Нет, не слышал, – честно признаюсь я.
– А я на любую войну пошёл бы, лишь бы трезубец на орла поменять…
– Кубане́ц, там ведь и убить могут…
– А тут разве жизнь?..
– Слушай, Кубане́ц, – меняю я разговор. – Ты видишь, что я сюда на тракторе мотаюсь?..
– Ну? А чего не на машине?..
– В машину инвентарь не кинешь, а вхолостую гонять, смысла нет. Нужен прицеп. Ты по хуторам гоняешь, может, продаёт кто? На новый денег нет, а с рук бы я взял… Поспрашиваешь?..
– Поспрашиваю… – обещает тот.
За разговором допили водку. Кубане́ц смотрит в дверной проём: одетое в алую дымку солнце клонилось к горе. В старом русле вновь проревела выпь, запели водяные быки.
– О, водяной бык протрубил. Пора… – заключает он и тянется за своей портупеей.
– Э-э, Кубане́ц, а пистолет-то зачем хватаешь? Твой, что ли?..
Кубане́ц достаёт из кобуры «макаров», смотрит на номер.
– …863, – читает последние цифры. – Мой…
– Нет, ну если номер совпал – другое дело! Забирай, – соглашаюсь я.
* * *
Летом, отслужив в десантных войсках, вернулся домой сын Никита. На встречу собралась вся родня. Посидели за столом, скупались в реке. Во второй половине племяшка моя Наталья засобиралась ехать домой, в Луганск. Никита повёл провожать её к автобусу. Чтоб сократить путь, решили идти не через таможню, а напрямик, через мою землю. Только по тропинке пересекли старое русло – вот он украинский пограничный патруль во главе с Блажеёнком, – видимо план, по задержаниям подгорал.
– Доку́менты! – потребовал Блажеёнок.
У племяшки документы всегда с собой, показала и пошла дальше, а провожатый в одних шортах и полосатой майке – какие там документы…
– Да нам тут двадцать метров до автобуса… Сразу же и назад. Не брал документы…
– Ты на дисять мэтрив пересик державный кордон Украины, незаконно вторгся на еи территорию. Зрештованный злочинец! – объявляет Блажеёнок. – Пройдемо составляты протокол.
Тысячу раз до армии Никита беспрепятственно ходил по этой тропк, е и вот на тебе – стал «злочинцем». Пожал недоумённо плечами, пошёл с нарядом к таможне.
После звонка племяшки я еду к таможне, захожу в вагончик.
– Слушай, Блажеёнок, не валяй дурочку, отпусти парня, – говорю по-хорошему.
Блажеёнок, важно раздувая щёки, с довольным видом сидит за столом, сочиняет протокол.
– Громадянин, выйдить из службового помищинья, не мишайти проводить процессуальны дии, – не отрываясь от бумаги, важно произносит он.
Умственная работа (а составление протокола – для Блажеёнка непосильный труд) забрала у него все силы. Он вспотел, и даже дыхание его стало тяжёлым, как у тянущей воз лошади. Наконец, закончив писать, он откинулся в кресле и прерывисто выдохнул. Отдал протокол Никите. Тот начал зачитывать перечень своих «злочинств». Такого-то числа в 17 годын 12 хвылын по киевскому часу, такой-то и такой-то грамадянин России вторгся в пределы незалэжной Украины на десять метрив и бул зрештован…
– Нет, я этого подписывать не буду, – отложив бумагу, говорит Никита.
– Это ж чему?
– А кто замерял эти десять метров? Может, там не десять, а восемь метров… Нет, не буду подписывать!
– Добре, напишемо восимь метров. Подписуй.
– А вдруг там не восемь, а одиннадцать метров? Нет, это дело серьёзное, здесь с потолка не прокатит. А вы хотите на глазок… Нужно выезжать на место, перемерять…
– Я бачу, ты як батько твий – любишь мозги полоскаты. Пишему: «От подписи отказався» и везем в Станицу на суд.
Начинаю звонить Носачу, но у того совещание, и телефон отключен.
Потомственный казак станицы Луганской судья Белоусов сидит за широким столом, вертит в руках переданный Блажеёнком протокол. За подобные «преступления» на Украине положен штраф в размере средней месячной заработной платы либо арест до 15 суток.
– Это что за м…трепие? – откинув протокол в сторону, спрашивает Блажеёнка.
– Це исть протокол задержання.
Судья ничего не сказал, лишь с рыком выдохнул, перевёл взгляд на Никиту.
– Сын атамана?..
– Сын…
– Дед твой известный на весь свет скульптор…
– Да…
Сложную задачу нужно решить судье Белоусову. С одной стороны – знает меня и моего отца, с другой… Этот официальный протокол, на который ему как человеку государственному, нужно реагировать по закону. Смотрит Белоусов на Никиту с нескрываемым раздражением, видя в нём причину своего затруднительного положения.
– Что ж ты родителей позоришь, десантник?.. – На слово «десантник» Белоусов делает особый нажим, так, что оно приобретает негативно-насмешливое значение.
– Никого я не позорю…
– А что ж ты не мог этим м… – кивает на присутствующих пограничников. – Не мог хлебальники начистить?
– Мог…
– Чего ж не начистил?..
– Да неудобно, так с ничего…
– Убежал бы. Там десять метров – и Россия. Не мог убежать? А?..
– Мог. Но как-то неудобно русскому десантнику бегать…
– Неудобно ему… А мне перед твоим отцом и дедом удобно тебя засобачить? – зло ворчит Белоусов. – Что пожимаешь плечами?… Деньги на автобус есть? Понятно… Я сейчас тебя на сутки оформлю. Переночуешь у меня в кабинете на диване. Утром приду, дам денег на билет, и на следующий раз помни, что я тебе говорил…
Наконец перезвонил мне Носач. Объясняю ему суть дела. Тот выругался невесть на что, бросил коротко:
– Жди, скоро будет дома…
Не успел Белоусов склониться над письмом «Постановления суда» – звонит Носач:
– Погранцы с десантником ещё у тебя?
– Здесь…
– Живо их всех ко мне!
Носач просмотрел протокол и пренебрежительно швырнул его в сторону так, что тот скатился на пол.
– Десантника отвести до границы и извиниться, – коротко приказал он.
– А вы, пан председатель Совиту, нам не указуйте, шо робыты, – поднимая с пола свалившийся протокол, с вызовом просопел Блажеёнок. – Якось без вас разберемся, що нам робыты… Мы державный кардон оберегаемо…
– Державный кардон оберегаете?.. – рычащим шёпотом повторил Носач так, что от этого «шёпота» всем сделалось жутко.
Рывком выдернул из стола ящик с документами, без разбора сгрёб рукой фото, на каких были запечатлены моменты контрабанды, швырнул их перед Блажеёнком.
– Вот это ваш «захист» державы?! – гаркнул так, что во всём
