Черный ящик - Майкл Коннелли

– Нет, мисс Роуз, не ошибся. Я просто надеялся, что Марти… То есть, простите, шеф сумеет уделить мне пять минут своего времени.

Она мгновенно скосила взгляд на многоканальный телефон, стоявший на ее столе. Одна из красных кнопок ярко светилась, показывая, что линия занята.

– Очень жаль, но он как раз разговаривает по телефону.

Однако Босх прекрасно знал, что эта кнопка горела на аппарате всегда, чтобы у Альты Роуз неизменно имелся предлог отвадить незваного визитера. Киз Райдер, бывшая напарница Гарри, успела поработать в приемной начальника и открыла Босху этот простой секрет.

– И у него назначена на вечер встреча, куда ему придется выехать, как только он…

– Три минуты, мисс Роуз! Просто передайте ему. Как я догадываюсь, он и сам хотел бы меня видеть.

Альта Роуз нахмурилась, но все же поднялась из-за стола и исчезла за массивной дверью, ведущей в святая святых. Босх остался ждать.

Начальник управления Мартин Мэйкок сделал карьеру быстро, пройдя тем не менее по всем положенным ступенькам. Двадцать пять лет назад он был детективом по делам особой важности в отделе ограблений и убийств. Как и сам Босх. Поработать партнерами им не довелось, хотя они участвовали вместе в некоторых расследованиях, имевших немалый общественный резонанс. Самым громким было, конечно, дело Кукольника, закончившееся тем, что Босх уложил наповал жестокого серийного убийцу в уютном домике у Серебряного озера, где тот вершил свои кровавые злодеяния. Мэйкок обладал привлекательной внешностью, в совершенстве владел своей профессией, и к тому же его фамилия легко запоминалась, пусть и вызывая не самые пристойные ассоциации[14]. Искусно используя интерес прессы и публики к тем самым нашумевшим делам, он стремительно рос в чинах, кульминацией чего стало его назначение начальником городского полицейского управления.

Рядовые сотрудники поначалу обрадовались, узнав, что большой кабинет на десятом этаже занял их бывший коллега из местных. Но вскоре это чувство сменилось нескрываемым разочарованием. «Медовый месяц» быстро закончился. Ныне Мэйкок возглавлял организацию, которой серьезно урезали бюджет вплоть до запрещения нанимать новых сотрудников и где слишком часто возникали различного рода скандальные ситуации. Кривая преступности резко пошла вниз, но это не ставили больше в заслугу ему лично, и его популярность в политических кругах нисколько не возрастала. Но, что хуже всего, подчиненные, напротив, стали рассматривать Мэйкока скорее как политика и бюрократа, более заинтересованного в том, чтобы постоянно мелькать в выпусках телевизионных новостей, нежели лично инструктировать сыщиков или появляться там, где в перестрелке пострадали полицейские, что прежде было неизменной традицией. Он оброс кличками, в которых на все лады склонялась неприличная часть его фамилии, постоянно звучавшими в раздевалках патрульных, на парковках служебных машин и в барах, где копы любили собираться во внеслужебное время.

Что до Босха, то он дольше других оставался лоялен к бывшему товарищу по службе, но годом ранее начальник полиции втянул его, ни о чем не подозревавшего, в грязную политическую интригу с целью избавиться от члена городского совета, выступавшего с острой критикой работы полиции. И «подставить» Босха помогла никто иная, как Киз Райдер, тем самым заслужив повышение. В звании капитана Райдер возглавляла теперь полицейский участок в Западной долине. Но Босх с тех пор перестал с ней общаться, как не разговаривал больше и с шефом управления.

Альта Роуз вернулась, оставив дверь кабинета Мэйкока открытой, чтобы Босх мог войти.

– У вас ровно пять минут, детектив, – сказала она.

– Спасибо, мисс Роуз.

Босх вошел и обнаружил Мэйкока за огромным столом, уставленным безделушками на полицейские и спортивные мотивы и более дорогими сувенирами. Собственно, в его распоряжении были целые апартаменты, куда помимо просторного кабинета входили личная ванная и отдельная комната для совещаний со столом длиной в двенадцать футов и панорамным видом на городской административный центр.

– Гарри Босх! У меня почему-то возникло предчувствие, что ты сегодня дашь о себе знать.

Они обменялись рукопожатием. Босх остался стоять перед казавшимся необъятным столом. Он не мог подавить в себе симпатий к старому товарищу. Ему лишь не нравились его нынешние действия и то, в кого он с годами превратился.

– Тогда зачем тебе понадобился О’Тул? Почему ты просто не вызвал меня к себе? В прошлый раз, затеяв игру против Ирвинга, ты позвонил мне лично.

– Верно, и совершил ошибку. Теперь я задействовал О’Тула и снова кругом виноват.

– Чего ты хочешь, Марти?

– А мне надо тебе объяснять?

– Она была попросту казнена, Марти. Поставлена к стенке и расстреляна в глаз. И только потому, что речь идет о белой женщине, ты не хочешь, чтобы я доводил расследование до конца?

– Это вовсе не так. Разумеется, я хочу, чтобы ты довел его до конца. Но ситуация для нас сложилась крайне деликатная. Если пройдет информация, что единственным громким преступлением в годовщину беспорядков, которое нам удалось раскрыть, стало убийство белой девушки, совершенное каким-то уличным бандитом, мы можем нахлебаться дерьма по самое некуда. Да, минуло двадцать лет, Гарри, но изменилось не так много, как нам хотелось бы, и никто не знает, от чего в городе снова может полыхнуть бунт.

Босх отвернулся от него и посмотрел в окно на здание городского совета.

– Проблема в том, – заметил он, – что ты думаешь только об общественном мнении, а я – о конкретном убийстве. Что случилось с принципом справедливости для всех, кем бы они ни были? Неужели ты забыл, как работал в отделе убийств?

– Само собой, не забыл, Гарри, и принцип все еще в силе. Я ведь не прошу тебя полностью отказаться от дела. Просто нужно выдержать паузу. Подожди месяц, раскрой другое убийство, а потом доводи следствие до конца, но без особой шумихи. Мы сообщим хорошие новости членам семьи и покончим с этим. Если повезет, подозреваемый окажется уже мертв и дело не придется доводить до суда. А О’Тул как раз сообщил мне, что из «Эскадрона смерти» ему подкинули беспроигрышное дельце, которым ты можешь сразу заняться. Быть может, именно оно привлечет к нам желательное внимание и прибавит позитивного имиджа.

Босх покачал головой.

– У меня на руках дело, и я продолжу его расследовать.

Мэйкок явно терял терпение. Его и без того красноватое лицо начало багроветь.

– Отложи его и займись делом полегче.

– А О’Тул поставил тебя в известность, что, разобравшись с этим убийством, я могу раскрыть еще пять или шесть?

Мэйкок кивнул и пренебрежительно махнул рукой.

– Да, бандитские разборки, и ничего, совершенного во время беспорядков.

– Но ведь ты сам выдвинул идею заново открыть дела двадцатилетней давности.

– Откуда мне было знать, что только тебе удастся напасть на след и это будет случай с Белоснежкой? Боже мой, Гарри, одно это слово чего стоит! Кстати, как бы ни обернулись события, прекратите называть ее так.

Босх прошелся по кабинету. Только что совершенные убийства или «висяки» – поиск преступников должен вестись неустанно. Только так и следовало работать. По крайней мере Босх не знал других методов. И когда на его пути возникали политические или бюрократические препятствия, терпения хватало ненадолго.

– Черт бы все это побрал, Марти! – воскликнул он.

– Я понимаю твои чувства, – отозвался шеф.

Босх пристально посмотрел на него.

– Нет, не понимаешь. Ты слишком сильно изменился, чтобы понять.

– Можешь считать как угодно.

– Но не могу продолжать расследование?

– Повторяю, это вовсе не то, чего я от тебя требую. Ты выставляешь все в таком свете, будто бы я…

– Слишком поздно, Марти. Информация сразу просочится в печать.

– Каким образом?

– Мне требовались сведения о жертве. Я обратился в газету, на которую она работала, и заключил сделку об обмене данными. Тамошний журналист теперь в деле вместе со мной. Если я сейчас дам задний ход, он поймет почему и раздует из этого огромный скандал.

– Ах ты, сукин сын! Что за газета? В Швеции?

– В Дании. Она была датчанкой. Но только не рассчитывай, что скандал ограничится их границами. Сейчас средства массовой информации стали глобальными. Первоначально статью опубликуют там, но рано или поздно подхватят у нас. И тебе придется держать ответ, почему ты не дал довести до конца расследование убийства.