Черный ящик - Майкл Коннелли

Мэйкок схватил со стола бейсбольный мяч и принялся мять его пальцами, словно питчер, привыкающий к новому мячу перед подачей.

– Можешь идти, – сказал он.

– Хорошо. И что дальше?

– Просто убирайся с моих глаз. Мы с тобой закончили.

Босх немного помедлил и направился к выходу из кабинета.

– В ходе расследования я буду учитывать все аспекты его возможного публичного резонанса, – проговорил он.

Это была слабая попытка успокоить взбешенного босса.

– Да уж, сделайте одолжение, детектив! – бросил ему вслед начальник.

Закрыв за собой дверь, Босх еще раз поблагодарил Альту Роуз за предоставленную аудиенцию.

Глава одиннадцатая

Время близилось к шести вечера, когда Босх постучал в дверь дома на Семьдесят третьей улице. Обычно с обысками по месту жительства полицейские старались приходить по утрам, чтобы привлекать как можно меньше внимания соседей. Ведь в это время люди были уже на работе, дети в школе, а кто-то просто любил подольше поспать.

Но на этот раз пришлось поступить иначе. Босх не хотел ждать. Расследование набирало ход, и он стремился не дать ему застопориться.

Он постучал трижды, прежде чем к двери подошла низкорослая женщина в домашнем халате, но с пестрой банданой. Татуировки шарфом опоясывали ее шею, поднимаясь к самому подбородку. Она встала за металлической решеткой, какими защищали свои двери почти все обитатели квартала.

Босх расположился перед ней в середине верхней ступени крыльца. Так и было задумано. За его спиной маячили два белых полицейских из отдела борьбы с уличным бандитизмом. Джорди Гант и Дэвид Чу держались чуть левее в глубине двора. Босх сразу хотел показать хозяйке, что ее ждет настоящее вторжение – белые копы в полной выкладке явились, чтобы основательно обыскать ее жилище.

– Гэйл Бриско? Я – детектив Босх из полицейского управления Лос-Анджелеса. У меня на руках официальное разрешение на обыск вашего дома.

– Обыск дома? С какой стати?

– Здесь указано, что объектом поиска является пистолет марки «Беретта-92», принадлежавший Трумонту Стори, который проживал по этому адресу до своей смерти, наступившей первого декабря две тысячи девятого года.

Босх протянул ей бумагу, но решетка не позволяла взять ее в руки. Впрочем, на это он и рассчитывал.

В ответ женщина разразилась потоком злобной брани:

– Ты что, полный мудак? Шутить со мной вздумал, мать твою! Ты и порога не переступишь! С обыском он пришел, видите ли! Это мой дом, ублюдок несчастный!

– Мэм, – спокойно продолжил Босх. – Вас зовут Гэйл Бриско?

– Да, и это мой дом, чтоб те сдохнуть!

– Не могли бы вы открыть решетку, чтобы ознакомиться с документом? Он дает нам право произвести следственные действия с вашего согласия или же без него.

– Не хочу я читать никаких сраных бумажек! Я знаю свои права. Ты не можешь сунуть мне под нос какую-то бумажонку, чтобы я тебе открыла.

– Мэм, боюсь, что вы…

– Гарри, позволь мне побеседовать с этой леди, – подал голос Гант и, поднявшись, встал рядом с Босхом именно в нужный момент в полном соответствии с разработанным сценарием.

– Валяйте, покажите, какой вы у нас умный, – мрачно отозвался Босх, словно его больше рассердило вмешательство Ганта, чем поведение Бриско. Он отступил, а его место занял Гант.

– Скажите ей, что у нее ровно пять минут, чтобы открыть. Потом мы нацепим на нее браслеты, посадим в машину, но все равно войдем. Я сейчас же вызову подкрепление.

С этими словами Босх достал сотовый и отошел к низкорослому кустарнику перед домом, но так, чтобы Бриско могла видеть, как он разговаривает по телефону.

Гант тем временем принялся тихо увещевать женщину, стоявшую в дверном проеме, разыгрывая второго Луиса Госсета-младшего[15] и медоточивыми речами прокладывая себе путь к цели.

– Помните меня, мамочка? Я приходил к вам пару месяцев назад. Они притащили меня сюда для видимости, чтобы все прошло тихо. Но остановить их не в моей власти. Они взломают дверь, начнут везде рыться. Пораскрывают все шкафы, найдут ваши личные вещи, а быть может, и еще что-нибудь, отданное вам на хранение другими людьми. Вам это надо?

– Собачья чушь! Тру уже три года как на кладбище, а они все ходят по его душу? Они даже не смогли поймать треклятого убийцу, а теперь суют мне в рожу какой-то там ордер?

– Понимаю, мамочка, все понимаю, но вам сейчас впору о себе подумать. Вы же не хотите, чтобы эти парни перевернули ваш дом вверх дном? И все из-за пистолета. Мы же знаем, что у Тру он был. Просто отдайте его, и вас оставят в покое.

Босх сделал вид, что отключил связь, и вернулся к крыльцу.

– Все, Джорди. Время вышло. Подкрепление сейчас будет здесь.

Но Гант поднял руку, останавливая его.

– Подождите, детектив. Не видите, люди разговаривают?

Он снова повернулся к Бриско и сделал еще один заход:

– Мы же разговариваем, верно? И в ваших интересах избежать скандала и шума. Я прав? Вы же не хотите, чтобы вся округа узнала об этом? Чтобы вас видели сидящей в патрульной машине, да еще в наручниках?

Он сделал паузу. Босх замер. И все застыли в ожидании.

– Ты один, – сказала Бриско после долгого молчания и сквозь прутья решетки ткнула указательным пальцем в сторону Ганта.

– Идет, – согласился он. – Вы покажете мне, где он лежит, верно?

Она сняла замок с решетки и приоткрыла ее.

– Только ты можешь войти.

Гант обернулся в сторону Босха и подмигнул. Он добился своего. Но стоило ему войти, как Бриско снова закрыла решетку и заперла на замок.

Вот это Босху не понравилось. Он подошел вплотную к двери и посмотрел сквозь прутья. Бриско вела Ганта за собой в глубь дома. При этом Босх заметил внутри мальчика лет девяти-десяти, сидевшего на диване и нажимавшего на кнопки игровой приставки.

– Джорди, ты в порядке? – громко спросил Босх.

Гант обернулся, и Босх тряхнул решетку, чтобы показать – он заперт внутри и быстро прийти на помощь никто не сможет.

– У нас все отлично, – отозвался Гант. – Мамочка просто отдаст пистолет. Ей совсем не надо, чтобы твои оглоеды разгромили ее дом.

Он улыбнулся и окончательно пропал из виду. Босх остался у двери, приникнув к решетке, чтобы вовремя услышать любой подозрительный звук. Фальшивый и сфабрикованный уже давно ордер на обыск он тем не менее аккуратно сложил в карман до следующего случая.

Так прошло пять минут. Из дома доносился лишь электронный писк, издаваемый игрой мальчугана. Не требовалось большого ума для догадки, что мальчик был сыном Трумонта Стори.

– Эй, Джорди! – не выдержал Босх.

Мальчик даже не оторвал глаз от дисплея. И ответа тоже не последовало.

– Джорди?

Снова тишина. Босх опять подергал решетку, хотя прекрасно знал, что она надежно заперта. Потом повернулся к копам и жестом приказал им обойти дом с тыла и проверить заднюю дверь. Встревоженный Чу тоже поднялся на крыльцо.

Но тут Босх увидел, как в дальнем конце коридора появился Гант. Он широко улыбался и держал перед собой пластиковый пакет, в котором лежал пистолет.

– Есть, Гарри! Он у нас.

Босх попросил Чу вернуть полицейских с заднего двора и лишь затем вздохнул полной грудью – впервые за последние десять минут. Все сработало наилучшим образом. О’Тул никогда не дал бы ему разрешения обратиться за подлинным ордером на обыск. Да у них и не имелось достаточных оснований, чтобы убедить самого лояльного судью в необходимости обыска через три года после смерти подозреваемого. А потому обманный вариант с поддельным ордером оставался единственным выходом из положения. И разработанный Гантом сценарий был разыгран как по нотам. Бриско добровольно отдала пистолет, и им не пришлось нарушать закон, вторгаясь к ней в дом без всяких на то оснований.

Когда Гант подошел к двери, Босх заметил, что пакет блестит от капель воды.

– Сливной бачок?

Наиболее очевидное место, входившее в первую пятерку самых распространенных тайников, используемых преступниками. В конце концов, все они выросли на «Крестном отце».

– Ни черта! Поддон под стиральной машиной.

Босх кивнул. Вот это не числилось даже в числе первых двадцати пяти. Бриско протянула руку из-за спины Ганта и отперла замок. Босх тут же распахнул решетку и выпустил товарища.

– Спасибо за добровольное сотрудничество с органами правопорядка, миссис Бриско, – сказал он.