Действие вместо реакции - Олег Юрьевич Цендровский

Повреждения длПФК могут возникнуть от прямого физического воздействия (например черепно-мозговой травмы), а также вследствие нейродегенеративного заболевания или раковой опухоли. В том, что касается поведенческих проявлений, клиническая картина при них приблизительно одинакова и, как правило, описывается широким термином «синдром лобной доли»[22].

Люди с синдромом лобной доли и преимущественным повреждением именно длПФК начинают демонстрировать неспособность контролировать импульсы влечения и отторжения, идущие из глубин их лимбической системы. Они становятся агрессивными, грубыми, жадными, гиперсексуальными, капризными.

Для такого пациента самым обычным делом является схватить медсестру за приглянувшуюся часть тела, ударить того, кто пришелся ему не по душе, или же стащить понравившуюся вещь. Его колесница более не следует никаким четким маршрутом и сворачивает в сторону по первому же зову победившего инстинкта. Интеллект человека при этом остается не затронут, так что он может решать уравнения, понимать сложные тексты, а также прекрасно осознавать глупость своих решений, но вести себя иначе он все же не в силах.

Возница разума захворал, и его ослабшие руки выпустили поводья. Некому более приструнить одних коней и добавить прыти другим, выстроить правильную очередность в удовлетворении потребностей и внести порядок в действия. Интеллект оказался в заложниках у низкоуровневых инстинктов, и толку от него крайне мало.

Как показывают исследования, не только люди, но и обезьяны с нарушениями в работе дорсолатеральной префронтальной коры всегда предпочитают немедленное удовлетворение первой же возникшей у них потребности[23].

У них отключаются поведенческие тормоза, которые и без того были не очень хорошими. Как следствие, утрачивается всякий навык управлять более широким контекстом собственной жизни, нежели узкий текущий момент. Животное начало этих животных возводится в квадрат и лишается даже тех прототипов разумности, которые все-таки имеются у столь развитых млекопитающих.

Весьма похожие эффекты мы наблюдаем, если целенаправленно затормозить деятельность длПФК в человеческом мозге. Это становится возможным с помощью такого метода, как ТМС – транскраниальная магнитная стимуляция. На испытуемого надевается шлем или же к его голове подносят специальные панели, которые генерируют мощные магнитные импульсы. Они временно выводят из строя нейроны в выбранной зоне мозга, но при этом не причиняют им никакого долгосрочного вреда.

Один из лучших экспериментов с ТМС провел в 2006 году Эрнст Фер из университета Цюриха[24]. Его команда обнаружила, что люди с заторможенной длПФК, как и с поврежденной, будто бы по мановению волшебной палочки утрачивают способность контролировать лимбические порывы. В их потребностях, желаниях, эмоциях и планах начинается смута.

При выполнении задач на принятие решений морального или экономического характера они делают то, что еще десять минут назад показалось бы им смехотворным. Они не могут реализовать своих долгосрочных интересов и не умеют останавливать пагубные побуждения.

Человек с заторможенной длПФК вовсе не становится глуп в том смысле, что его ум теряет способность к решению абстрактных интеллектуальных задач. Напротив, его речь совершенно нормальна, общие суждения звучат так же разумно, как и раньше, а математические задачки даются ему с былой легкостью. Но вот как только речь заходит о том, что ему делать и какое направление выбрать, он оказывается беспомощно глуп.

В его информационной модели мира есть мир и есть он сам, но ничто более не объединяет эти части картины в цельном синтезе и не помогает затем применить добытое им знание на практике. Колесница несется на автопилоте.

Приведенные примеры позволяют понять, как именно работает в человеческом мозге кортикальная система управления поведением. Она надстраивается над лимбической для того, чтобы преодолеть ее шаблонность и узость.

Разум позволяет нам не только автоматически и полубессознательно реагировать на ситуацию, но и действовать. Открывается возможность окинуть целостным взглядом свои потребности, желания, а также обстоятельства той ситуации, где мы находимся. Тогда мы формируем свежий ответ вместо заготовки.

Под руководством возницы колесница следует не по воле самого сильного коня, не на автопилоте, а отталкиваясь от знания рельефа местности и пункта назначения. Самому сильному коню тогда приходится подождать или навсегда поумерить свою прыть. Слабый же порой получает плетью по бокам и вырывается вперед. Действию присуща свежесть, информированность, спонтанность – то, что мы называем свободой.

Интеллект не есть разум, а интеллектуальный – не значит разумный

Эксперимент Эрнста Фера содержит одну принципиально важную подробность, на которую будет полезно обратить внимание еще раз. Люди, у которых длПФК была искусственно заторможена с помощью ТМС, осознавали, что принимаемые ими решения были глупы. Тем не менее они все равно действовали против своих же интересов.

Исследователи пришли к выводу, что главная функция длПФК – это не более качественно оценить ситуацию, а именно привести в исполнение возникающие рациональные решения. Возница без рук бесполезен, даже если он обладает соколиным зрением. Разум представляет собой не столько систему познания, сколько систему управления нашим поведением. Без разумного волевого контроля интеллект оказывается в заложниках у низкоуровневых модулей нашей психики и предлагаемых ими сценариев.

Каждому, кто подвергал собственное поведение хоть какому-нибудь анализу, знакомо положение испытуемых Эрнста Фера. Мы периодически хорошо знаем, как нам следует поступить, но не можем одолеть нечто внутри себя, что этому яростно сопротивляется. Порой же влияние этих сил настолько велико, что мы погружаемся в гипнотический транс и прыгаем с обрыва, думая, что это усыпанный ягодами весенний луг. Как много пламенных речей произносили герои Достоевского на этот счет и сколько великих произведений литературы и психологии посвящено отчаянным попыткам возницы справиться с управлением!

Анатомическое и функциональное различие между разумом и интеллектом (или же разумом и рассудком, как раньше называли сознательную часть нашего интеллекта) позволяет понять многие загадки жизни.

Одна из них – это феномен «глупого ученого». Во все эпохи можно было встретить множество людей, чья ясность ума в одних вопросах уравновешивалась полной слепотой во всем остальном. И это не могло не сбивать с толку.

Так, блестящий физик бывает не способен понять ни своей внутренней жизни, ни жизни общественной и культурной. Его суждения во всем за пределами его узкой ниши оказываются невежественны и нелепы. Более того, он зачастую трагически неприспособлен к окружающей жизни. Посвященный в сокровенные тайны материи, этот человек одержим множеством неврозов и не способен устроить ни внутреннюю, ни внешнюю сторону своего существования. Он не умеет управлять эмоциями и желаниями и ему даже не под силу осознать, насколько это важно.

Тонкие знатоки человеческих душ, вроде великих русских писателей XIX века, регулярно сталкивались с незнанием своей собственной души и постыдным неумением навести в ней порядок.

Они проигрывали все свои деньги в