Штрафной удар сердца - Алекс Винтер

– Я думала, что вы с Алисой, – говорит Елена. Это истина, которую знают все, тем более Серебрякова просто выпячивает их связь так настырно, что в этом чувствуется фальшь. Антон морщится.

– Ну, я встречаюсь с ней иногда. Да там ничего серьезного нет. И никогда не было. Алиса – это… ну, ты понимаешь, сплошные очки, секунды и тройные тулупы. Невозможно ни о чем поговорить, кроме как о ней самой и о ее программе. Это утомительно. Ну и мы вынуждены делать вид, что влюблены, – контракты, сама понимаешь. Под псевдолюбовь дают хорошие бабки.

– Понимаю, – кивает Елена. – Не всегда получается делать то, что хочешь.

Она жалеет, что ее тон слишком холодный – на самом деле она не испытывает никакой ревности к Серебряковой. Как можно ревновать к роботу? У Алисы нет никаких чувств, один холодный расчет, ей нет места рядом с таким парнем, но правила игры заставляют обоих изображать чувства. С другой стороны, если бы ей предложили за деньги играть пылкую любовь, она бы точно отказалась. Хотя кто знает? Ей-то ничего не предлагали. Антон, впрочем, не замечает ее ледяного тона. Она ведь еще здесь, не ушла и не вынула свою руку из его. Пальцы Антона прохладные, а вот ее горят огнем.

– Ну, я рад, что понимаешь, – говорит он. – Когда все мы оказываемся в высшей лиге, приходится жить с оглядкой и многого себе не позволять. Например, веселиться. Одеваться, как хочешь, писать в соцсетях, что хочешь, фотографироваться, с кем хочешь. Это еще не клетка, но уже привязь. От нее можно отказаться, но не хочется. А с другой стороны, я всего лишь играю в хоккей, не звезда шоу-бизнеса, кому какое до меня дело? Но ты подписал контракт и обязан соответствовать имиджу.

Его слова полны горечи и нелюбви к окружающему миру, который еще толком не навязал своих правил, но уже опутал золотыми нитями, оставив лишь иллюзорную свободу и правила выбора.

– Да наплюй ты, – советует Елена. – Какое все это имеет значение?

– Я бы рад, да не получится, – горько вздыхает Антон. В этот момент он выглядит оглушающе взрослым, она бы дала ему лет тридцать пять. Но парень неожиданно улыбается и говорит:

– Прости, я иногда люблю поныть. А мы сюда пришли веселиться.

– И мне тут весело, – говорит Елена. – И потом, кажется, ты слишком заморачиваешься. На самом деле мир гораздо проще, если знать, как он устроен. Нужно просто кое-что иметь в запасе, позволяющее понимать: контракты, правила, договоры – не самое главное в твоей жизни. Все это – совершенно не важно.

Антон поворачивается к ней. Его лицо слишком близко, чтобы сфокусироваться на нем, и Елена опускает взгляд.

– Ты просто чудо, – шепчет он. – Знаешь, что ты – уникальная?

Он тянется к ней и целует. Губы Антона теплые, от них пахнет алкоголем и шоколадом. Елена не открывает глаз. Чувство, которое она испытывает сейчас, настолько воздушное и хрупкое, что может растаять от самого легкого движения.

– Да я просто самая обычная, – шепчет она. – Ничего выдающегося, ничего особенного.

– Ой, брось, – смеется он. – Мне лучше знать. Я о таком никогда еще не разговаривал ни с одной девчонкой. Рад, что мы ушли с вечеринки. И мне бы хотелось продолжить.

Елена прекрасно понимает, что Антон имеет в виду, и осознание этого словно пробуждает в ней внутренние силы, которые несколько лет мирно спали, задавленные совершенно другими чувствами. Она и раньше влюблялась, точнее, думала, что влюблялась, но такого ей не приходилось испытывать никогда.

– Я возьму сумку, – медленно говорит она. – Подожди внизу.

Елена возвращается в зал, проплывая между танцующими и думая, что на ее лице блуждает совершенно идиотская счастливая улыбка. И хорошо, что до нее никому нет дела, кроме разве что Алекс, которая отвлекается от своего кавалера, высокого полного мужичка, и хмурит брови. Алекс вопросительно дергает подбородком и округляет глаза. Елена показывает ей два оттопыренных больших пальца, демонстрируя, что все хорошо. Алекс продолжает хмуриться, невпопад отвечает своему партнеру, но Елене уже некогда объяснять подруге, что она счастлива до неприличия.

Она выпархивает на улицу, озирается по сторонам и видит Антона, что подпирает колонну у входа в ресторан. Антон дарит ей просто ослепляющую улыбку. Они быстро идут к стоянке, а потом и вовсе переходят на бег, скрываясь за деревьями, счастливые и беззаботные, не видя, что у окна стоит Алекс и мрачно глядит им вслед.

Сейчас

Таня Еремина пришла уже под вечер и застыла в дверях, словно не решаясь войти в кабинет. Вид у нее был испуганный. Выглядела она совсем ребенком: маленькая, хрупкая, как тростинка. Я даже покосился в листок с ее данными: может, ей еще восемнадцати нет, придется ждать родителей или инспектора по делам несовершеннолетних. Но Таня была совершеннолетней, правда, всего месяц. Красивой ее сложно назвать. Чистое, бесцветное, будто застиранное лицо с блеклыми голубыми глазами, белесыми бровями и редкими ресницами, – этакая деревенская простушка, домовая мышь. Ничего общего с жар-птицей с последних соревнований, когда она едва ли не зубами выгрызла бронзу. В троице подруг, пожалуй, самая запуганная и неуверенная в себе, что вообще не вяжется с ее успехами. Я вновь напомнил себе, что девушка может врать.

– Танечка, садитесь, пожалуйста, – поприветствовала ее Агата и улыбнулась мило, как акула. Но попытка стать свидетельнице родной матерью провалилась. Таню передернуло, а Агата чуть заметно вздохнула. Ласка у нее получалась фигово, всегда это говорил.

– Вы же из-за Антона, да? – пропищала Таня, обнажив мелкие зубы. Сходство с мышью стало абсолютным.

– Расскажите, что вы делали в тот день, когда все вместе оказались в бассейне? И что произошло позже? – мягко предложила Агата. Я подумал, что тактика ласки выбрана неверно. Может, наоборот, следовало быть жестким и пугающим. Мы могли бы поменяться местами: я бы допрашивал, а Агата вела протокол. Еремина наверняка бы с испугу рассказала гораздо больше.

Таня испугалась, но добросовестно перечислила. Все то же самое, что у других: тренировка, поездка домой. Потом, после звонка Александры, Таня срывается и едет за подругой, они заезжают за Еленой и мчат в бассейн. Запираться не стала, хотя вроде бы изначально хотела соврать, но против видео не попрешь. После бассейна вернулась домой, что могли подтвердить родители. Алиби более-менее внятное, но кто из родителей не подтвердит слова дочери? На вопрос, отлучалась ли она из бассейна, решительно мотает головой, якобы не выходила даже в туалет. Когда ее спрашивают, кто отсутствовал дольше пяти минут, Таня старательно морщится и цедит сквозь