Сила культа. Что делает человека фанатиком и как этого избежать - Аманда Монтелл

случаях это можно назватьпозитивными вибрациями. Но я думаю, что каждый из нас сам промывает себе мозги. Иногда приходится так поступать».

После нашего последнего интервью мы с Лаурой продолжали поддерживать связь, переписываясь по электронной почте и обмениваясь историями о Синаноне. Однажды вечером она встретилась за ужином со старыми приятелями из Синанона и с парнем по имени Фрэнки составила список всех жаргонных словечек, которые запомнила с тех времен. «Фрэнки думает, что помнит твоего папу – он тоже в то время был подростком в Синаноне, – написала она мне, приложив глоссарий. – Забавно, сколько в нашей жизни неожиданных совпадений».

Через два месяца Лаура умерла от рака в окружении множества друзей, которых приобрела за бурную жизнь.

Я могу назвать достаточно большое количество мотивов, которые объясняют, почему человек может вступить в такую общину, как «Храм народов» или «Врата Рая». Может быть, он поступает так потому, что его жизнь нелегка, а ему хочется ее улучшить. Возможно, потому что кто-то обещал помочь. Может быть, ему хочется, чтобы его время на Земле не растрачивалось почем зря, ему надоело чувствовать себя таким одиноким, ему хочется найти новых друзей или сменить обстановку. Возможно, он надеется отыскать среди последователей культа вторую половинку или хотя бы кого-то, близкого ему по духу или это просто кажется ему забавным приключением.

Большинство людей уходят из сект еще до того, как дело принимает смертельно опасный оборот, но причины, в силу которых этого не делают отдельные личности, могут показаться вам знакомыми: отрицание реальности, апатия, социальные стрессы, страх мести, нехватка денег, отсутствие поддержки извне, сомнения, что можно найти что-то получше, и, наконец, искренняя надежда на то, что от пребывания в секте ваша текущая ситуация улучшится, и вы вернетесь к тому, что было в вашей жизни на старте. И если сможете продержаться еще несколько месяцев, значит, получится и дольше.

Поведенческая экономическая теория неприятия потерь утверждает, что обычно люди гораздо острее переживают потери (времени, денег, репутации и т. д.), чем приобретения, так что психологически мы готовы много работать, чтобы не сталкиваться с поражениями. Иррационально склонны оставаться в негативных ситуациях, от паршивых отношений до неудачных инвестиций и деструктивных культов, говоря себе, что победа не за горами. Поэтому мы никак не признаемся себе, что у нас ничего не получилось и нам необходимо сократить издержки. Это эмоциональный пример заблуждения, связанного с необратимыми издержками, или склонностью людей к мысли, что уже потраченные ресурсы оправдывают еще бóльшие расходы. Мы так долго находились в этой ситуации, что склонны терпеть ее и в будущем.

Как и в случае с феноменом предвзятости восприятия, даже самые умные и рассудительные люди не застрахованы от неприятия потерь. Это чувство глубоко в нас укоренилось. Я досыта наелась токсичных отношений, и выискивание социолингвистического сходства между партнерами-самодурами и лидерами культов было бы для меня, надо сказать, унизительным занятием.

Таким образом, хотя ситуация, связанная со злоупотреблением властью, может напомнить нам об отравленном пунше и пурпурных саванах, необходимо отметить здесь важный нюанс. Если вы получаете мгновенную эмоциональную реакцию на лингвистическом уровне, удерживающую вас от дальнейших вопросов, или вынуждающую почувствовать «избранность» только потому, что вы поверили в эту идеологию или якобы дающую вам некое моральное право на отделение себя от группы каких-то людей, которые данной идеологией характеризуются как простейшие одноклеточные, следует призадуматься: почему здесь использована именно такая лингвистическая форма? Клички и эвфемизмы, вероятно, не убьют вас, но, если вы стремитесь к чему-то бóльшему, чем простое выживание, безусловно, самая полноценная история жизни – та, которую вы напишете своей рукой.

«Наш внутренний компас – это лучший способ навигации, который есть у любого из нас», – сказал мне как-то Фрэнк Лайфорд. Конечно, это не означает, что мы не можем смотреть вовне (или вверх), ища поддержки в хаосе.

«Но для меня, – продолжил Фрэнк, – хороший тренер – это тот, кто не направляет, а проливает свет на самые сокровенные желания и препятствия, которые есть в моей жизни». Этот человек, о котором говорит Фрэнк, – не проводник, не пророк, не гуру, который наставляет вас, как правильно жить. Он нечто вроде свечи, горящей в тускло освещенной библиотеке бытия. Единственный словарь, который вам нужен, уже раскрыт.

Часть 3

Даже ТЫ сможешь освоить язык культов

I.

Я очень люблю рассказывать историю о том, как меня похитили сайентологи.

Однажды, в 19-летнем возрасте, мне пришлось одной проводить лето в Лос-Анджелесе. У меня была не слишком завидная подработка, и я страдала легкой депрессией. В городе для меня имелось не так много развлечений, да и знакомых почти не было, если не считать одной-единственной подруги, начинающей молодой актрисы по имени Мани.

Мы познакомились на первом курсе Нью-Йоркского университета. Во время школьных каникул Мани жила в Долине и делила квартиру с матерью и младшей сестрой. При этом она ходила на рекламные прослушивания и снималась в студенческих фильмах Университета Южной Калифорнии. Мани была очаровательной: длинные светлые волосы и кошачьи черты лица. Она носила мешковатые футболки с изображениями рыболовных сетей и держала дома ручную змею. На самом деле ее звали так же, как и меня, Амандой, но, поскольку она была независимой и свободолюбивой, то откликалась на более экзотическое прозвище: Ма-ни. Когда мы проводили время вместе, я исполняла все ее прихоти, потому что неуверенные в себе девочки-подростки всегда находятся под влиянием более хладнокровных подруг. Я садилась в свою «Хонду Цивик», ехала из Санта-Моники в Студио-Сити, где забирала Мани, и мы обходили комиссионные магазины, или фланировали по закусочным, или, если это был вторник, совершали конные прогулки в горах (12 долларов за два часа). А как-то раз, вопреки здравому смыслу, приняли приглашение пройти «тест личности» в гигантской Церкви сайентологии, расположенной в Голливуде.

В тот июльский полдень, когда мы с Мани, развлекались, как обычно, в городе, попивая сок «Джамба», на бульваре Сансет нам встретились двое молодых людей, одетых в форму участников школьного оркестра (белые рубашки на пуговицах и черные брюки). Они протянули нам пару брошюр и поинтересовались: «Не желаете пройти тест личности?»

Я в то время была самовлюбленной молодой особой и обожала листать разделы с викторинами в журналах «Севентин» и «Космополитен», а также гадать, кто из ловеласов, играющих в сериале «Девушки Гилмор», волнует мое сердце или к какому модному тренду этой осени надо присмотреться согласно астрологическим прогнозам. Но я, как и Мани, провела два семестра в Нью-Йорке, так что страшно удивилась, когда, вместо того, чтобы, не разбирая дороги, промчаться мимо этой уличной компании, Мани остановилась, улыбнулась и сказала: «Звучит ЗАБАВНО».

Когда мы изучили брошюрку и обнаружили, что она напичкана сайентологическими терминами, я сразу