Восхождение миротворца - Павел Александров

«А смерть далеко не самое худшее, что есть в этом мире…», — помнил Марк.

У него оставалось недели три до того дня, когда королева пригласит его на совет военачальников. Калиган не скрывал своего желания использовать это время для учебы и принялся учить его разнообразным техникам боя. Марк начал учиться с охотой, обнаружив, что давно не держит на учителя обиды. Поначалу его немного раздражало, что Калиган заставляет его тренироваться на палках вместо мечей, но после первых занятий признал, что тот прав. Методы учебы Калигана были жесткими. Он бил по ногам, плечам, нисколько не церемонясь. Будь у него в руках меч, первый же поединок окончился бы увечьем. А на теле оставались синяки и ушибы не только от изворотливых ударов учителя. Не раз Марк попадал сам себе по ноге, по голове и даже по спине — это Калиган демонстрировал обманные приемы, как обращать силу противника против него самого.

Но Марк ни о чем не жалел, потому что все усилия были оправданы. За первую же неделю занятий он узнал довольно много. Калиган был действительно искусным учителем. Он объяснял и показывал все: от того, как сгибать ногу в колене перед схваткой — до сложного приема против трех противников сразу. Каждый удар, каждый блок, каждое движение в бою требовало определенного настроя разума, обострения внутренних чувств, железной воли и чуткого сердца — Калиган разъяснял и это, впрочем, повторяя слова хранительницы, что всякий воин может достичь великого мастерства только своим путем. Подражание кому-то никогда не принесет победы.

Нередко к ним с Калиганом присоединялся Харис и тогда возле дома Иалема раздавался его воинственный клич: «Лежи и не рыпайся! Сам напросился!»

С хранительницей Калиган не тренировался и почти не разговаривал. Разрешив Флое учиться у Калигана тому, чему не могла научить сама, Никта сторонилась учителя-следопыта, будто таила на него давнюю обиду. Калиган тоже не проявлял к ней особого уважения. Стоило Марку рассказать об уроках антимагии, как учитель пренебрежительно рассмеялся:

— И это все, чему научила тебя лесная нимфа? Слушай меня. Отражать такого рода заклятия может любой начинающий рыцарь-южанин. Ты хоть знаешь, какие есть у черных магов смертельные заклятия?

— Знаю, — вызвался Марк, — Заклятие крови, Дух смерти…

— И все? А сводящие с ума?

— Голос безумия, Вихрь старости… — назвал Марк, вспоминая рассказы хранительницы.

— Тоже все? И как я догадываюсь, твоя хранительница не учила тебя способам защиты от них.

— Так, быть может, ты научишь? — едко попросил Марк.

— Жизнь научит, — буркнул Калиган, но согласился. Опытный глаз учителя-следопыта ясно говорил, что подобное оружие черных магов, увы, не редкость. — Голос безумия. Сгусток магии, сотканный из мучительных голосов безнадежных безумцев, лишенных рассудка и воли. Затягивает шею как петля, в глазах меркнет свет и все происходящее вокруг кажется безумием. Жуткое заклятие. Не отпугивающее, не устрашающее, а именно сводящее с ума. Кем бы ты ни был, если не воспротивишься ему — станешь беспомощным умалишенным, вопящим от необъяснимого ужаса. Бессильный, обреченный, хуже чем мертвый — тот, по крайней мере, в последние секунды осознает свою смерть. Для тебя же не существует ни реальности, ни нереальности. Ты еще живешь, но твой рассудок уже за гранью бытия.

Калиган взглянул на Марка серьезным взглядом своих вечно прищуренных глаз, подчеркивая, что он не шутит и не преувеличивает.

— Это тебе не магические молнии — щит или меч тебя не прикроют. Ты и только ты сам можешь защитить свой разум от вторжения. Ясность ума. Ясность как безоблачное небо. Истина. Истина Неба, пронзающая твой разум чистотой мысли и незыблемой верой — вот, что защитит тебя от Голоса безумия. Очень, очень тонкая работа над собой, требующая упорства в очищении своего ума. Что ты там еще называл?

— Вихрь старости, — напомнил Марк.

— О, одно из самых изощренных изобретений черных магов! Помимо всей магической дряни, главный компонент — неосмысленный ужас человека, боящегося старости больше смерти. Едва заклятие касается твоего тела — часть кожи сворачивается глубокими старческими морщинами. Тебя охватывает ужас преждевременной старости. Чем глубже ты впускаешь его в душу, тем больше и больше расползаются по твоему телу морщины, слабеют мышцы, дряхлеют суставы, седеют волосы. Крепкий здоровый юноша превращается в дряхлого старика, чьи дни уже сочтены. Да, хлебнули мы горя от этих заклятий, пока кое-кто умный не открыл нам секрет защиты, позаимствованный у отшельников Ордена посвященных.

— Что за секрет? — поторопил Марк, не любивший привычку Калигана затягивать с объяснением способа защиты.

— Опять-таки, не щит и не меч. А готовность принять старость как неизбежную реальность земной жизни.

— Поддаться заклятию? — поразился Марк.

— Нет, победить страх перед старостью. Нет страха — нет и силы, вызывающей старость. Все просто, так ведь, ученик?

С Флоей Калиган занимался отдельно, здесь Марк мог быть только слушателем. Он и слушал с интересом пояснения Калигана о том, как находить след, как читать по следам происшедшее, как пробираться незамеченным в города и замки; ходить бесшумной поступью, сливаться с темнотой, находить и обезвреживать механические и магические ловушки и еще много чего интересного, чему Марк и сам был бы не прочь поучиться. Но всеми науками в такой короткий срок не овладеть, хорошо бы хоть мечом овладеть на среднем уровне — это Марк понимал.

А с мечом у него получалось все лучше и лучше. Он осмелел настолько, что однажды утром предложил показать хранительнице пару приемов. Она рассмеялась:

— Ты уже сам хочешь учить других? Неужели Калиган превзошел самого себя и сделал из тебя учителя?

— Нет, но обойти твои обманные трюки я способен.

Это уже был вызов. Хранительница жестко улыбнулась и выхватила меч, Марк увидел, что ее глаза вспыхнули воинственным огнем. Ему почудилось, что она видит в нем не просто способного ученика, а серьезного соперника. Ее застывшая стойка с поднятым мечом на уровне глаз выражала боевое хладнокровие; она готовилась не к игре с учеником, а к поединку.

Марк первым сделал широкий взмах, но зная, что она попытается уклониться, не завершил намеченный полукруг. Размашистый удар обратился в колющий выпад. Прием этот получился столь стремительным, что Марк испугался за хранительницу. Однако она отразила его меч вверх, чуть присев, а затем совершила ответный выпад, нацеливаясь острием в грудь. Марк отпрыгнул, успев при этом сделать блок.

— Проворен, барс! — похвалила его хранительница, но Марка это не порадовало. В ее голосе не было опасения или же она его тщательно скрывала.