Восхождение миротворца - Павел Александров

Провожал он их со слезами на глазах. Марк подумал, что эти слезы — выражение растроганных чувств человека, который провожает близких сердцу людей, но причина оказалась иной.

— Когда будете в Падшем городе… — прошептал Иалем, будто боялся, что его услышит посторонний. — Прошу вас… вы ведь знаете…

— Знаем, Иалем, — с понимающей улыбкой ответил Калиган. — Я передам твоей семье, что ты их помнишь.

Руки пожилого служителя задрожали, он потянулся к учителю, словно молил о спасении.

— Передай им… передай…

— Я знаю, что сказать им. Молись и верь. Придет время, и ты встретишься с ними.

Старая повозка, подаренная еще Автоликом, снова тронулась в путь, увозя друзей далеко за пределы Зеленой идиллии. Верный Скороног бежал резво, веселя Хариса, сидевшего на вожжах. Время от времени странствующий рыцарь свистел и улюлюкал, радуясь новому походу.

— Королева решила разместить армию как можно ближе к Амархтону и подальше от Анфеи, — пояснял Калиган. — В долине не осталось ни одного рыцаря. Несколько сот ополченцев для поддержания порядка не в счет. Так что ныне самое безопасное место в Каллирое — это лагерь Армии Свободы.

Через день они пристроились к армейскому обозу из Молодого клевера, небольшого воинского городка к югу от Зеленой идиллии, славившегося крупнейшей в северной Анфее крепостью и меткими лучниками. До переправы на другой берег реки Эридан они ехали три дня вдоль по течению. По реке проходила естественная граница с Амархтонским королевством, и места здесь были не слишком гостеприимными. По ночам приходилось выставлять караульных, так как помимо нечисти здесь обитали крайне опасные виды волков и медведей.

— Эх, нет с нами Автолика, — взгрустнул Харис. — Уж он подстрелил бы какой-нибудь дичи.

Нередко им приходилось объезжать заросли и овраги, которые казались Калигану подозрительными. «Там засада», — говорил он начальнику обоза, и тот поворачивал, не смея сомневаться в словах опытного следопыта. И правда, дважды им летели вслед стрелы и слышались крики обозных «Даймоны!», но врагов никто не видел, да и не собирался искать. Ни одна стрела так и не попала в цель, враги просто пытались как-то себя проявить. Скорее всего, это были бродячие банды арпаков.

Несколько раз обоз подъезжал к прибрежным деревушкам, но навстречу им всякий раз выходили старейшины и просили не приближаться к их селению, чтобы не навлечь беду. Начальник обоза не спорил, и на ночлег останавливались в чистом поле.

За садами Зеленой идиллии простирались луга с высокими травами, переливающиеся разноцветной мозаикой не менее высоких цветов. Но на четвертый день пути, когда друзья пересекли реку Эридан — радующие глаз пейзажи сменились серой степью и мертвым, высохшим лесом. Люди на дороге встречались нечасто, изредка попадались небольшие группки воинов-ополченцев, отставших от своих отрядов.

Путь от Зеленой идиллии до лагеря вблизи Амархтона занял шесть дней. Марк получил достаточно времени для раздумий и расспросов учителя обо всем, что касалось призвания миротворца. Но первое, что удивило Марка в дороге, так это встречные воины Армии Свободы, почтенно приветствующие Калигана. Многие вспоминали его участие в Лесных войнах, другие благодарили за науку в Школе рыцарей, а один лихой рыцарь вспомнил их совместную вылазку с Шестым миротворцем в одну из берлог нечисти в Спящей сельве. При этом Калиган неохотно заулыбался, а хранительница резко отвела взгляд, чтобы никто не прочитал в ее глазах что-то личное.

— Ты был знаком с Шестым миротворцем? — спросил Марк, украдкой следя за выражением ярко-синих глаз хранительницы.

— Я сражался с ним бок о бок, — поведал Калиган, не очень охотно. — Был одним из его немногочисленных сторонников. Мое следопытство — наследие наших с ним вылазок в Спящей сельве.

— Ты был с ним до дня его гибели? — Марк тайком глянул в глаза Никты и почти убедился, что в них промелькнул скрытый гнев.

— Нет, наши пути разошлись гораздо раньше.

— Вы поссорились? — Марк на этот раз просчитался, неосторожно вглядываясь в глаза хранительницы. Она это заметила и отвела взгляд с едва скрываемым возмущением.

— Мы расстались верными друзьями. Я не виню тех, кто сомневается в моих словах, — Калиган кивнул в сторону хранительницы, но она не пошевелилась. — Я верил, что мое мастерство больше пригодится в Южном оплоте, чем в Спящей сельве. В Школе рыцарей никто не учил следопытству и защите от магии. С моим приходом все изменилось. Два года преподавания — и обо мне услышала вся Каллироя.

— Почему ты оставил Школу? Ты хороший учитель, я столько узнала от тебя, — прощебетала Флоя.

— Я не оставил своего призвания, — ответил Калиган, поглядывая вдаль. — Я по-прежнему даю уроки в Школе рыцарей. Но теперь там есть новые учителя, некоторые из них — мои ученики, превзошедшие кое в чем своего учителя. Я же служу королеве посланником в переговорах с горными племенами. А кроме того, я теперь еще и проводник Седьмого миротворца, с которым собираюсь пройти все ловушки владык Амархтона… Никтилена! — добродушно обратился учитель к хранительнице, созерцающей голую степь. — Если ты считаешь, что я предал Шестого, то это еще не повод, чтобы не смотреть в мою сторону.

Хранительница не пошевелилась, но по ее голосу слышалось, насколько ей тяжело держать себя в руках:

— Я не вправе никого винить, Калиган. Да и какой смысл обвинять того, кто всегда прав?

— Дерзость — не лучшее доказательство своей правоты, — не меняя добродушного тона, ответил учитель.

— Ты прав. Печальные судьбы людей, оставшихся без опоры тех, кого считали друзьями — доказательство более убедительное.

— Жаль, жаль, — пробормотал учитель, с неискренней удрученностью. — Жаль, что нет с нами Ортоса и нам не услышать его мнение…

— Брат Ортос слишком любил и тебя, и Шестого, чтобы оскорбить своим мнением! — чуть не выкрикнула хранительница.

— Хочешь сказать, что он солгал бы?

— Друзья, друзья, не надо, верно! Зачем копошиться в прошлом, когда перед нами простирается такое дивное будущее! — заговорил Харис.

— Да-да, не будем о прошлом, — поспешил подхватить Марк. — Расскажи нам о Школе рыцарей, Калиган. Как там? Я бы хотел там учиться.

— У тебя есть лучшая школа — жизнь, — ответил учитель, отвернувшись от хранительницы, которая продолжала сидеть к нему спиной. — Этому учат и в Школе рыцарей. Поменьше сиди за скамьей, побольше странствуй — вот и вся учеба. Жизнь — это школа войны. Если будешь в Южном оплоте, то лучше погости в Элефирите.

— Элефирит! Крепость Свободы! — воскликнул Харис. — Славно, славно! Я мечтал там побывать.