Неизвестные солдаты - Владимир Успенский

Зная эту способность старшины, Игорь отправил его и крепыша-сержанта Мигунова на опушку леса, наблюдать за дорогой. Остальные с грехом пополам устроились отдыхать на бугорке, на груде сырых листьев. Хорошо хоть, что ноги были сухие.

Парамонов и Мигунов возвратились незадолго до сумерек и доложили: на шоссе никакого движения, за весь день проехало восемь повозок в сторону передовой. На окраине села обнаружены три танка и броневик. Ну, что ж, на худой конец это тоже были какие-то сведения. Штабники отметят на картах, что в таких-то и таких-то квадратах севернее Киева противник свои силы не сосредоточивает.

Игорь приказал радистам развернуть станцию и передать короткую радиограмму.

Выбравшись из мокрой чащобы на ровное поле, люди повеселели и зашагали быстрей. Булгаков торопился пересечь открытое место, дойти до лесных массивов, сквозь которые пролегало рокадное шоссе. Эти леса и перекресток магистральных дорог были главной целью разведывательной группы.

Под утро пересекли вязкую пашню. Впереди возникли стволы сосен. Мелкий дождь, сеявший с неба, почти не проникал сквозь кроны деревьев. Под ногами хрустели шишки.

Где-то вдали то замирало, то усиливалось приглушенное гудение моторов. Игорь достал карту, лег под деревом рядом со старшиной Парамоновым. Сверху их накрыли накидками. Старшина подсвечивал фонариком, пока Булгаков пытался определить, куда вышла группа. Так, понятно. Вот просека. Параллельно ей, в трех километрах, тянется рокада. Оттуда и гул. Фонарик погас.

— Пошли! — вскочил Игорь.

Полчаса быстрого движения — и впереди посветлело. Сосны сменились молодыми березами, густым, невысоким кустарником. Разведчики поползли по мокрой траве, по лужам. Одежда впитывала воду, неприятно холодила грудь и живот.

Да, тут было что-то серьезное. По дороге с ровными интервалами шли высокие трехосные грузовики. Маленький перерыв — и появились бронетранспортеры с пехотой. Их насчитали двадцать шесть штук. А ведь колонна двигалась к фронту давно, может быть, уже несколько часов.

За бронетранспортерами пошли танки. Игорь насчитал больше сорока, среди них половина «тигров». Ясно, что противник перебрасывает крупную часть, во всяком случае не меньше полка.

Наконец шоссе опустело. Начинался рассвет. Игорь решил оставить наблюдателей и отойти в глубь леса. Но в это время вдали появилась новая колонна. Десяток танков, а потом машины, машины, машины…

Голова колонны проследовала мимо разведчиков, и вдруг, повинуясь какому-то общему сигналу, все машины остановились. Возле них засуетились солдаты. Танки, а потом и грузовики начали съезжать с дороги в кустарник. Слышались крики, стук топоров. Немцы рубили кусты и ветки.

Игорь, кивнув своим, пополз назад. Надо скорее связаться со штабом. Дело серьезное. Вот только неясно, почему немцы остановились. Или на дневку, или тут у них район сосредоточения резервов. Ну, это не самое важное. Главное, чтобы наши знали об этих танках и мотопехоте.

Километрах в двух от шоссе, на краю вырубки со старыми трухлявыми пнями, радисты развернули станцию. Для надежности работали не со штыревой антенной, а натянули между двумя деревьями медный шнур с маленькими, белыми, словно игрушечными, изоляторами на концах.

Слышимость была отличная. Штабная рация, получив сообщение, приказала ждать. А минут через пятнадцать поступило распоряжение: вести тщательное наблюдение за противником, выявить номер соединения, состав сил и цель передвижения.

— Ну, ребята, кажется, попали мы в самую точку, — сказал Игорь, прочитав разведчикам радиограмму. — Теперь на нас в штабе как на богов надеются.

— Сделаем, — уверенно кивнул сержант Мигачев (или Мигунов — Игорь все время путал их, настолько они были схожи).

А переводчик попросил устало:

— Отдохнуть бы, товарищ командир. Всю ночь на ногах.

Игорь пожалел его. Переводчику за тридцать, лицо полное, рыхлое. Работа у человека сидячая, штабная, среди бумаг. Устал, конечно, без привычки. А мужик толковый. Не трус и не нытик. Однако отдыхать рановато. Троим следует вернуться к дороге, взять «языка». Остальные разыщут местечко понадежней. Вокруг виднелись старые воронки, тянулся окоп, наполовину заплывший, поросший травой, вырытый, наверно, еще в сорок первом году. Может, удастся найти для отдыха уцелевшую землянку или блиндаж…

Не успел Булгаков проинструктировать ребят, собиравшихся за «языком», как гул моторов, а потом и стук топоров раздались совсем близко, но не на шоссе, а с противоположной стороны, на просеке. Игорь встретился взглядом с Парамоновым.

— Я схожу, — спокойно произнес тот. — Мигачев, за мной!

Вернулся старшина очень быстро: на просеке стоят самоходные пушки, немцы маскируют их.

— Влипли? — полувопросительно сказал переводчик. — Теперь уходить некуда, разве только назад.

— Позади поле, — возразил Парамонов.

— Ну, все, — прервал их Игорь. — Хватит разговоров. Старшина, ищи укрытие. Радист, вызывай штаб.

Они передали короткое сообщение о том, что в квадратах «Г-6» и «Г-7» вдоль просеки обнаружено скопление самоходок, а потом сразу свернули рацию, не ожидая ответа, потому что топоры стучали совсем близко и даже слышались голоса немцев.

Парамонов отыскал в чащобе какую-то яму, когда все залезли в нее, притащил охапку старого сухого хвороста, навалил сверху, да еще нагреб ногами листвы. Сам заполз под хворост последним, завозился, устраиваясь, возле Игоря. Сказал шепотом:

— Со стороны ни черта не видно. По спинам пройдут, не заметят. Прикажи спать ребятам.

Игорь разрешил четверым отдыхать. Трое: сам Булгаков, радист и Парамонов — наблюдали за лесом, держа под рукой автоматы. Однако разрешением никто не воспользовался, какой уж тут сон, когда за поляной горланят фрицы, когда дыхание перехватывает от волнения и страстного желания закурить, глотнуть хоть разок успокоительного дымка.

Группа немцев, видимо, дозор, прошла метрах в ста от них, громко разговаривая. Потом лес начал постепенно затихать. Прекратился стук топоров, умолкли голоса.

Усталость брала свое. Разведчики начали подремывать. А переводчик вдруг всхрапнул так громко, что сам вздрогнул и зашевелился.

— Во! — шепотом произнес Парамонов. — Интеллигент, а храпит, как неграмотный!

— Нервы крепкие, — ответил Игорь, осторожно поворачиваясь на левый бок: очень уж неприятно липла к животу промокшая одежда.

Чтобы скоротать время, старался думать о хорошем: о доме, об Ольге. Интересно, что она делает вот в эти минуты? Наверно, завернула Николку в одеяло и вышла гулять. Ходит по двору, поет ему что-нибудь, а Николка лежит и соску сосет… Впрочем, какая там соска! Ему скоро два года стукнет, он уж сам давно бегает. Летом даже хвост у петуха выдрал — такие ручонки сильные. Схватил за хвост, а петух вырвался… Он уже самостоятельный гражданин, этот Николай Игоревич. Только никак невозможно представить его на собственных ногах. Вспоминается лишь круглое личико, широкий нос да синие глаза-бусинки.

Ольга пишет, что нога у него очень большая, носит уже двадцать третий размер, скоро Людмилку догонит… Ну, что же, на то он и мужчина, должен на земле прочно стоять. А с обувью плохо. В Одуеве совсем не продают детских ботинок. Вот старшина говорил, что Мигачев умеет сапожничать. Может, его попросить, а потом переслать с оказией… Мигачев или Мигунов? Это же надо — такие одинаковые дружки подобрались…

— Командир, — толкнул его Парамонов, — ты что, засыпаешь?

— Я! Нет, замечтался, — спохватился Игорь и тряхнул головой. — Задумался малость.

— Давай Мигачева поднимем, он отдохнул вчера.

— Ладно, через часок. Только разоспался товарищ.

Так лежали они, мокрые и озябшие, торопя время, подавляя в себе чувство голода, желание покурить и совсем не догадываясь, какой переполох наделали в штабах две их радиограммы.

К этому времени на Лютежском плацдарме, на маленьком «пятачке», скрытно сосредоточились для штурма немецких позиций войска 38-й и 3-й гвардейской танковой армий, 5-го Гвардейского танкового и 1-го Гвардейского кавалерийского корпусов. Завтра утром, 3 ноября, должен грянуть залп двух тысяч орудий и минометов, должны ударить пятьсот «катюш». После артиллерийской подготовки войска рванутся на Киев.

И вот теперь, когда до наступления осталось меньше суток, в тылу немцев обнаружилось новое танковое соединение. Несколько дней назад фашисты сняли с другого участка фронта 7-ю танковую дивизию. Может, это она подтягивается к Лютежскому плацдарму, чтобы затаиться в лесах, а потом неожиданно нанести контрудар? Может, это другое, более крупное соединение?

Генерал Ватутин принимал меры. Из фронтового резерва были взяты два истребительно-противотанковых полка и полк самоходных артиллерийских установок. После прорыва обороны эти части должны были прикрыть фланг наступающих войск. Несмотря на низкую облачность, в воздух поднялись несколько самолетов-разведчиков, ведомых лучшими летчиками. В полной готовности стояли на аэродроме машины штурмовой авиадивизии. Штурмовики получили приказ при первой возможности пробомбить и обстрелять те лесные квадраты, которые были названы в радиограмме разведчиков.