Звезда Аделаида - 2 - GrayOwl

А после первого, упоительного, восхитительного раза - превосходные поцелуи опять-таки в этой самой библиотеке, шёпот на ухо: «Се-ве-ру-с-с» с этим долгим, таким возбуждающим «с», ласки и минет тогда ещё только желанного Квотриуса, но всё равно, такой отменный, исполненный истинной любви, само знание о которой возвышало Сева над Квотриусом… А тот только с жалостью заглядывал в глаза высокорожденному Госмподину и сводному брату - чародею необыкновенному, и со смирением подозревал и переносил нелюбовь Господина дома. Но Снепиус Северус так жарко предавался обоюдной страсти, что Квотриусу несколько ночей так и оставалось неясным - любит ли его Господин или только изображает роль невинного, соблазнённого развратным, не заслуживающим ничего, кроме простого плотского влечения, полукровкой… Но Квотриус благодарил милостивых и справедливых, как он считает об идолах, храмы которых есть и в Сибелиуме, ромейских богов даже за эту увлечённость.

А для Северуса после, в промежутках между ночами любви и такого необходимого отдыха - снова красивая, местами уже забавная, как «знатоку» любовных утех, порнография, и кучки бычков на полу, и всё новые и новые эрзацы… Потом обязательные: Aerum nova для притока свежего воздуха в прокуренное помещение и убирающее бычки Evanesco. Хорошо хоть, в эрзацах не содержится ни сажи, ни смолы, не то плохо пришлось бы свиткам и папирусам - пропитались бы они этими составляющими настоящих сигарет и вскоре пожелтели безвозвратно…

И, наконец, последнее воспоминание, связанное с библиотекой - то отравленное вино, переданное ему, Севу, погибшим от яда виночерпием, попробовавшим его по долгу своего статуса, добытое ценой чести христианки Нины, пошедшей на прелюбодеяние ради отравления человека, соблазнившего, как она считала, его сына… Невероятно опасный и смелый шаг, не принесший, впрочем, желанных плодов нелепой да и неумной, неграмотной, не ведавшей даже о Евангелиях, слепой почитательнице Распятого Раба, как называют Христа покуда в доме Снепиусов.

Но хватит Севу предаваться воспоминаниям. Они - дела давно прошедших дней. Пора взглянуть на избранную двумя благородными, кичащимися между собой из-за знатности и древности рода фамилиями подстилку для полукровки - главная задача которой - нарожать стихийному магу Квотриусу как можно больше детей, но не неполноценных сквибов, а настоящих волшебников, дабы продлился род Снепусов - Снеп - Снейп в веках…

Глава 65.

… - О-о-о!!! Ба! И вот-с, пожалуйте вам, невестушка принарядилась - в шёлковой столе, и это несмотря на конец октября, но вот, вижу - на наших с братом любимых подушках аккуратно сложена, чтобы быть заметной, довольно плотная алая шерстяная палла. Да и туника на Адриане, наверняка, шерстяная. Хочет показаться мне красавицей, не боящейся холодов, уж до того здоровой, что дальше некуда, а сама-то, сама… В обмороки она, бля, собирается падать, трепещет аж вся жиром своим. Но важно не столько этот, чисто женский обман, сколько… совсем иное. Иное, да. А не эти сотрясения жиров.

Вообще-то я, как декан самого увлекающегося амурными похождениями, разумеется, только между своими, благородненькими, не порочащими честь самого славного и закрытого Дома, видел много ранних беременностей. Зачастую мои специально разработанные зелья «для набедокуривших грешниц» без вкуса и запаха, подливаемые - мало требовалось-то его им - прилюдно за завтраком под предлогом излишнего малокровия и астенического синдрома бесчестным девицам в стаканы с тыквенным соком, по письменной, нотариально заверенной и хранящейся у меня в тайничке в стене, просьбе родителей юных чаровниц, не желавших огласки, хотя лично я с них ни кната не брал, борясь за репутацию моего славного и… честного факультета из не присущей мне филантропии, выкидывали нежеланные, непрошенные плоды в школьные унитазы, да и дело с концом, а концы - в воду.В прямом смысле. Ну, поболит матка дня два-три, и всё - они ж совсем ещё молоденькие, мои «грешницы», вот и проходят у них все болячки быстро и почти незаметно, как у животных. Но парням, обесчестившим очередное «дитятко» женского пола, почти совершеннолетнее, я всегда строго выговаривал. Хватало им, парням, в смысле, хоть и ненадолго, но я же - очень строгий декан и преподаватель - мне просто необходимо было провести с напаскудившими мальчишками «разъяснительную беседу»…

… Но Адриана, хоть и, наверняка, вся затянута-перетянута зоной* , остаётся чрезмерно полной и… как это не смешно - а мне, отчего-то смешно, видимо, из-за того, что я подозревал о такой вот именно «изюминке» у невестушки, уже беременной. От кого же? Нет, беременна ещё не критично, месяц четвёртый как. Интересно, очень ли ей стыдно показываться мне, её наречённому жениху, за считанные дни до уже назначенной свадьбы? Или её отец со своими давно устаревшими благородными идейками о святости церемонии обручения невесты и её нерасторжимости, считает, что я или, положим, между нами с братом, Квотриус, будем и у замужней матроны прикрывать своим именем и статусом её «внеплановую», от чужака какого-то неизвестного, беременность?

Хочет ли она сама этого младенца, кажется, девочку? На таком расстоянии и не почувствуешь, надо бы руку к животу приложить. А мне это надо? Зачем? На хрена мне сдалась подзалетевшая ведьма? Если она забеременела от маггла, а это, считай, все сто процентов, то может же родиться и точно такой же маггл или, в крайнем случае, сквиб! А это уже позор для моей фамилии. И пускай она нарожает от Повелителя Стихий много-много маленьких волшебников и ведьмочек, но сквиб в семье Снейпов, тьфу, ну, пусть Снепиусов, да ещё и первенец, рождённый раньше срока - это, без сомнения, просто чёрное пятно, причём, несмываемое даже магически. Не придушить же этого сквиба подушечкой! Прекрасные, благородные боги волшебников и сам Мерлин превеликий запрещают магам убивать своих детей, какими бы они ни уродились, хоть бы и сквибами. Иначе откуда в магической Британии столько сквибов? Для них даже школы особые устраивают.

Но она уже заметно беременна, однако. Одета и причёсана ещё, как девица, и это в сочетании с немалым для такого срока выпирающим, обтянутым дорогой материей, округлым брюшком выглядит, по меньшей мере, необычайно остроумно. Кто же её так нарядил? Неужели не могли не пожалеть ткани и сшить что-нибудь менее вызывающе-облегающее? Матушка, невидимая, но, совершенно очевидно, безвкусная матушка, должно быть. Стола такая длинная и в рукавах и по подолу, что нигде не видно нижней туники. Однако верхнее домашнее одеяние лиловое, очень красивого оттенка, стократ красивее, чем сама «моя дорогая, непорочная, аки голубица, чистоту и невинность хранящая ради мужа единого» невеста.