Звезда Аделаида - 2 - GrayOwl

- Но я хочу ещё баранины! Ещё! Ещё хочу жрать! Много-много пальцев раз! - из вредности закапризничал Поттер.

И снова переход на эту сраную, убогую речь пресловутых «Истинных Людей», что б им все поперхнуться и проикаться, раз Северусу Снейпу пришлось ещё раз вспомнить об этих убогих, недоразвитых, живущих столь мало даже по сравнению с рабами его дома, ибо он, Сев - их Господин, людьми.

Тем временем Поттер продолжал, да как безбоязненно и попросту нагло!

- И я не желаю расставаться с Вами, профессор Снейп, сэр, до тех пор, пока Вы опять не уйдёте к мистеру Квотриусу ебать…

- Вам принесут в комнату, - внешне оставаясь спокойным, оборвал любимого, но невоспитанного нахалёныша Снейп.

И пригрозил для острастки:

- Это моё последнее слово. Я Вас предупредил. Иначе - я клянусь, что это не шутка дурного плана! - Круциатус, а мне очень не хотелось бы применять его прилюдно, тем более, на Вас - Вы же визжали, как поросёнок все те секунды, в какие он был на Вас наложен. Подымайтесь же скорее с подушек и убирайтесь, Гарри, Мордред Вас побе…

Снейпу было очень неприятно так запугивать любимого юношу, но Поттер действительно нагло и невежливо вёл себя с ним, Севом - какой-то нищий полукровка с чистокровным графом!

- Не ругайтесь, умоляю Вас, Северус, ой, прости… те. Одним словом, сэр, не посылайте меня к этому Мордреду. Я его отчего-то очень сильно боюсь. Северус… Я только хотел сказать, что извиняюсь перед Ва… тобой, Северус, любимый.

- Ну, тогда не буду посылать Вас к этому чучелу… А Дементоров Вы со Школы боитесь пуще смерти, это я помню. Что ж, не буду больше ругать Вас, но, право, проваливайте отсюда, мистер Поттер, а уж бараниной Вас так обеспечат - из ушей полезет, если только это не отговорка, чтобы не возвращаться в свою спальню. Я не позволю просто из-за Вашей блажи переводить мясо, которое пойдёт моим гостям. Видите, как много они жрут?

- Но я же ем намного меньше!.. А это как - из ушей? У меня может быть только из жо… Ещё раз извините, возлюбленный мой!

- Не-ког-да мне с Вами при гостях амуры разводить, поймите же, у меня свидание, эти мордредовы, диаволовы, говоря по-маггловски, смотрины. То есть, как ни балуйся с молодыми мужчинами, а жениться на девице даже в этом, прекрасными богами и Мерлином всемогущим с пресветлою Морганой проклятом времени придётся. Старик Малефиций же с калом съест, если я откажусь от этого действа сверчков.

… Близилась минута встречи с будущей супружницей в давно излюбленном Северусом месте - библиотеке, как сообщили жениху, высокорожденная «юная» девица Адриана трепещет пред встречей и готова упасть в обморок от волнения. А вот очень жаль, что не привели её, такую «красотку», в трапезную вместе с братьями, что б она тоже поела и выпила бы «вина» Наэмнэ, а не старалась бы изобразить из себя маггловского безгрешного ангела. Глядишь, и разговорились бы получше да попригляднее, поживее да многословнее будущие ненастоящие «супруги».

Но о чём многознающему профессору, спрашивается, говорить с обычной, хоть и выучившей несколько заклинаний, к тому же весьма родовитой и, наверняка, такой же гадко многословной, как всё семейство Сабиниусов, ведьмой? Только о домашних заклинаниях по сучению пряжи, уборке, вернее, простейшему Повелеванию и заклинанием Немоты применительно к болтливым и нерасторопным рабам и рабыням, право. Но это же так скучно, особенно для мужчины, любящего, хоть и по-разному, аж двоих других - своего названного возлюбленного брата и Гарри. А ведь с этим помещением - библиотекой - у Северуса связано так много и хороших, и даже одно дурное воспоминание, связанные с первым в жизни любимым, да ещё и «неправильною», как казалось тогда ещё целомудренному Севу, мужской любовью, представление о которой он имел лишь только сконцентрированно анекдотичное, от Ремуса Люпина - собирателя веселящих сердце и разум, но не затрагивающих душу, анекдотов.

Там, в библиотеке, Снейп впервые обратил внимание на нежные, но пронзительные до мурашек взгляды Квотриуса, тогда ещё всего лишь маггла, глумливо и с презрением названного «Братиком», брошенные мельком, из-под длинных, девичьих ресниц, но такие… манящие, правда, тогда непонятно, к чему и зачем они вообще. Но это и создавало тогда всю интригу, повлёкшую за собою… впервые в жизни - секс. О, это был целый переворот в жизни сиятельного, но никому в сексуальном плане ненужного, графа, так страдавшего от одиночества даже за пьянками-гулянками с таким же одиноким Ремусом.

Там, в библиотеке, был наложен на нескромного, видите ли, вовремя не убравшегося вон, как приказал Господин дома, «Братика», и тот знаменательный Круциатус, который перевернул всю их жизнь с ног на голову, после которого Снейп понял, что хочет хотя бы разик попробовать - каково это, быть с полукровкой, предаваясь содомскому греху. Ему, графу Северусу Ориусу Снейпу - чистокровнейшему волшебнику в -цатом поколении, сейчас уж и не вычислишь, когда родится первенец со стихийными всплесками магии в роду Снепиусов, - и с магглом да ещё и неромеем, что хоть как-то придало бы «Братику» - Квотриусу солидности в глазах профессора, признававшего до сих пор равными себе только студентов - выходцев из благороднейших семей магической Британии, которые вели счёт поколениям чистокровных браков ещё со времён англо-саксонского владычества и семи английских и саксонских королевств в южной и юго-восточной частях Британии.

А чего стоило то время ожидания, которое раненый разбойником Снейп проводил всё там же, в библиотеке, для мнимого развлечения и отвлечения от жжения в зарастающей ране, но более - из-за желания отвести мысли от того неизведанного, но уже желаемого, обложившись красивыми, развратными, но непонятными папирусами и живописной порнографией, ещё не зная в реальности - каково это… В первый, может быть, единственный раз, если не понравится, спать с человеком - влюблённым в него мужчиной. Но нелюбимым, а лишь желанным на то время, как обладателем красивого лица и тела. Северус и подумать не мог тогда, насытившись однополой любовью, как ему казалось, на всю оставшуюся жизнь - столь много необыкновенных, неведомых и сильных, сжигающих душу и сердце дотла, впечатлений он получил тогда, что плотское соединение лишь с просто очень привлекательным на вид мужчиной приведёт к страстной любви, которой не стали препонами ни страшная, полная ненужной пролитой крови, война и даже абсолютное безумие возлюбленного брата. А вот теперь приходится раздирать сердце и душу пополам - между совершенно невинным Гарри и сумасшедшим, но тоже любимым, умелым Квотриусом.

А после первого, упоительного, восхитительного раза - превосходные поцелуи опять-таки в этой самой библиотеке, шёпот на ухо: «Се-ве-ру-с-с» с этим долгим, таким возбуждающим «с», ласки и минет тогда ещё только желанного Квотриуса, но всё равно, такой отменный, исполненный истинной любви, само знание о которой возвышало Сева над Квотриусом… А тот только с жалостью заглядывал в глаза высокорожденному Госмподину и сводному брату - чародею необыкновенному, и со смирением подозревал и переносил нелюбовь Господина дома. Но Снепиус Северус так жарко предавался обоюдной страсти, что Квотриусу несколько ночей так и оставалось неясным - любит ли его Господин или только изображает роль невинного, соблазнённого развратным, не заслуживающим ничего, кроме простого плотского влечения, полукровкой… Но Квотриус благодарил милостивых и справедливых, как он считает об идолах, храмы которых есть и в Сибелиуме, ромейских богов даже за эту увлечённость.